Ласточка с дождем на крыльях
Шрифт:
У Лены покраснела шея, и краснота начала наползать на лицо.
– Ничего. Не волнуйся. Он еще молодой. Может, дадут условно.
– Ты… сделай что-нибудь… Сделаешь?
– Постараюсь. Не волнуйся… Все будет хорошо.
Краснота доползла до середины лица, разлилась вправо. Теперь на Ярослава Петровича словно смотрели два человека. С одной стороны – прежняя Лена, с другой – иной человек, выходец из мира, куда ему не проникнуть.
– Яр…
– Да, Леночка…
– Ты больше никуда не денешься?
– Куда же я денусь?
– Яр… Я не буду такой… Я многое поняла… Ты не бойся… Тебе будет хорошо со мной…
Вдруг
– Уходите! – крикнула она Ярославу Петровичу.
Потрясенный всем виденным,. Красин вышел из больницы и отрывисто сказал Коле:
– В управление.
Его душил гнев. Как будто во всем происшедшем с Леной был виноват только Ухов.
Начальника управления он застал в хорошем расположении духа, которое тот старался скрыть под недовольной маской. Он даже не пригласил Красина сесть.
– Ты что это партизанщину развел? Скрыться вздумал? Самовольно работу бросил? Да ты знаешь, что за такие вещи бывает? Теперь в КПК будешь отвечать! На скамью подсудимых сядешь!
– В чем виноват – готов отвечать, – твердо сказал Красин, глядя прямо в глаза Ухова. – Но под вашим руководством работать не стану.
Ухов как-то сразу сник, напускная строгость с него слетела, и он тяжело опустился в кресло, махнул рукой: «Садись!»
– Да, наломали мы с тобой оба дров, Красин. Глупость сделал я – дал ход той анонимке. Комиссия закончила работу – ничего не подтвердилось.
– И насчет любовниц не подтвердилось?
Ухов ничего не ответил, только криво усмехнулся.
– В общем, крепко намылили мне шею. Но и ты хорош гусь – отколол номер. Мог бы и посоветоваться сначала… Ну да ладно, дело прошлое… Короче, приступай к своим обязанностям, Ярослав Петрович, – забудем все. Мое «руководство» ты больше не почувствуешь, сам с тобой буду советоваться. Тем более мы открываем в Грузии свой филиал и рекомендуем тебя туда директором по совместительству. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Понял? А сейчас собирайся, да поживей, – летишь в Америку. Мы отправляем туда представительную делегацию.
Ухов сделал паузу, ожидая, какое это произведет впечатление.
– Я требую, чтобы нашли анонимщика, – сказал Ярослав Петрович.
Ухов замялся.
– Зачем тебе анонимщик? Только руки пачкать… Обещаю тебе, что все анонимки я теперь буду отправлять в корзину. Буду брать пример с тебя. Мне говорили, что ты так поступаешь. Да и как его найдешь? Сейчас столько развелось анонимщиков, что, брось всю милицию на поиски, и то четвертинку не выловишь.
– Что я скажу коллективу?
– Я все сам расскажу честно. Приеду к вам на партийное собрание.
Ухов подошел к Красину, крепко обнял его за плечи.
– Ну, не обижайся. И на старуху бывает проруха. Глупость свалял. В общем, ты корабль большого плавания. Может быть, со временем… Ну, не держи камень за пазухой. А теперь жми на всех парах в институт – там тебя заждались. Давай лапу!
Ярослав Петрович вяло пожал протянутую руку и уехал из управления. Вообще конъюнктурщик он и есть конъюнктурщик. Ничего Ухов не понял и никогда не поймет. Просто он не ожидал, что у Красина окажутся высокие покровители, – что у него мировое имя и что с ним нельзя обращаться, как с простым клерком. Ухову врезали по первое число, и он сразу стал лучшим другом Ярослава Петровича.
И будет настоящим, преданным, искренним другом, пока шансы Красина не пошатнутся.Приемная была забита до отказа. Первый взгляд, который Ярослав Петрович поймал, войдя в приемную, был взгляд секретарши Танечки. В какой-то миг ее глаза расширились от страха, почти ужаса, переходящего в панический, но потом ужас стал постепенно вытесняться волной нежности и любви.
– Ярослав Петрович! – вырвалось у Танечки. – Ярослав Петрович пришел…
Неужели Зоя была права?
По обе стороны двери с папками на коленях сидели два красинских зама, похожие на истуканов. Оба с тревогой уставились на вошедшего шефа. Потом они вскочили как по команде, но от растерянности и неуверенности в собственной судьбе забыли поздороваться.
– Полчаса ко мне – никого, – бросил Ярослав Петрович Танечке.
Он прошел в кабинет, заказал по срочному гордеевский город, квартиру Зои и стал разбирать бумаги. Город дали через двадцать минут.
– Да… – прошелестело в трубке.
– Как ты добралась?
– Хорошо. А как… у тебя…
– Да, в общем, все обошлось.
– Ты когда приедешь?
Она говорила тихо, осторожно, словно подбиралась к красивой бабочке на цветке и боялась спугнуть ее неловким движением.
– Понимаешь… тут есть обстоятельства… Семейные. Это не телефонный разговор. Я тебе потом все расскажу…
– Значит, ты не приедешь?
– Несколько позже… Мне надо уладить кое-какие дела.
– У тебя очень деловой голос. Ты спешишь?
– Н-нет… Но, понимаешь, столько событий…
– В общем, ты не приедешь?
– А тут еще командировка в Америку.
– Вот как… Командировка в Америку?
– Да. Представь себе. Очень представительная делегация, и надо обязательно лететь.
– Ну что ж, счастливого тебе пути…
– Алло! Алло!
Голос на другом конце провода стих, словно разлился по трехтысячекилометровым проводам и высох.
Вечером, освободившись от дел, Красин позвонил еще раз, но квартира не ответила. Потом его подхватил вихрь: совещания, заседания, подготовка к поездке в Америку, и он смог позвонить только накануне отлета.
– Алло! Вас слушают, – сказал резкий мужской голос.
Муж.
Красин осторожно положил трубку.
Потом была командировка в Грузию на предмет изучения открытия там филиала. И опять на звонок ответил мужской голос.
– Алло! Вас слушают. – И опять Ярослав Петрович положил трубку.
Но однажды, когда у него особенно тоскливо и мерзко было на душе и на звонок опять ответил мужской голос, Ярослав Петрович не выдержал и сказал:
– Алло. Это говорит Красин из Архитектурного института. Позовите, пожалуйста, к телефону Зою Егоровну.
– А… Красин… Я вас знаю… Зоя Егоровна умерла.
– Что?! Как умерла?
– Она умерла от аборта. Уже давно. Я вас попрошу никогда больше не звонить по этому телефону и, если можно, не приезжать в наш город.
Лена выздоровела через два месяца. Почти полностью. Осталось лишь, когда она волновалась, дрожание рук и загорались глаза черным безумным пламенем. Владика выпустили, учтя фактор ревности и прочие смягчающие обстоятельства. Не последнюю роль сыграло положение отца. Красина назначили по совместительству директором грузинского филиала.