Ласточкин хвост

Глава 6

1916 год

Перл думала, что даже если доживет до ста лет, то не забудет тот день, когда Джон Лоуренс приехал к ним погостить. Она не догадывалась, что его приезд ознаменует начало конца, что жизнь ее изменится во многих отношениях, и не в лучшую сторону. Она знала лишь, что Джона Лоуренса – привлекательного молодого холостяка – привели прямо к ним на порог. И хотя она ни разу его не видела, одна мысль о нем заставляла ее дрожать от предвкушения.

Она знала всех молодых людей в их маленьком городке практически с младенчества, и они были, по сути, единственными знакомыми ей мужчинами. Перл не разрешали уезжать далеко от дома, поэтому она редко знакомилась с новыми людьми. Иногда к кому-нибудь из горожан приезжал родственник, что всегда вызывало интерес, но то, что к ним переезжал жить молодой человек, было событием, не имеющим себе равных. По ее мнению, это было самое интересное событие в Пулмане, штат Висконсин, за долгое время, возможно даже, за многие годы. В Пулмане никогда ничего не менялось к лучшему, если не считать новых постановок в театре «Победа». Перл со своими пятью младшими сестрами смотрели все фильмы по многу раз. Их старшая сестра, Элис, каждый вечер субботы играла на пианино в кинотеатре, поэтому владелец сего заведения, мистер Крамер, пускал их бесплатно, при условии, что они будут сидеть на задних рядах и вести себя очень тихо.

В день приезда Джона был как раз и день рождения близнецов. Мэй и Мод исполнилось девять лет, и они были так взволнованы, что Перл едва могла находиться с ними в одной комнате. В свои семнадцать Перл думала, что никогда не вела себя так глупо: они скакали по всей кухне, мешая Элис, которая пыталась поставить пирог в духовку. Элис была всего на полтора года старше Перл, она обладала милым нравом, но была скучна, как престарелая служанка. Из необходимости она взяла на себя ведение домашнего хозяйства после рождения маленькой Дейзи. Поначалу они думали, что их матери просто нужно время, чтобы восстановить силы, но когда малышке исполнилось шесть месяцев, мать заболела гриппом и крупом, и дальше становилось все хуже. Их любимая матушка угасала на глазах, и, в конце концов, у нее начался горячечный бред. Элис ухаживала за ней несколько недель, ежедневно приходил врач, но ничего не помогало. Несмотря на то что они видели, как она боролась и слабела, ее смерть стала для них ужасным потрясением: младшие девочки рыдали и метались по дому, отец держался стойко, но был сломлен. Долгое время в доме никто не улыбался, пока однажды они не услышали, как Элис поет Дейзи колыбельную и как малышка восторженно забулькала.

Элис вела все хозяйство и хранила домашний очаг. После смерти матери она работала не покладая рук: копошилась в саду, стирала и развешивала белье, готовила еду – без передышки и отдыха. Даже пока все ели, Элис суетилась вокруг стола, наполняя стаканы молоком и следя за тем, чтобы еды всем хватило. Ее жизнь закончилась раньше, чем она успела прожить ее, бедняжка, но, казалось, это не омрачало ее будни. Суетясь по дому, она напевала народные мелодии, церковные песни и частушки, которые придумывала, чтобы развлечь младших девочек. «Моя крошка, Элли-птичка», – называл ее отец. Голос Элис каждый день поднимал им настроение.

После смерти матери у них с Элис больше не было времени на разговоры, если только Перл не хотелось следовать за сестрой повсюду, пока та чистила стойла лошадей, выбивала ковры или доила корову, чего она уж точно не хотела делать. Она скучала по тем дням, когда они с сестрой могли позволить себе поваляться на кровати, листая журналы о кино, которые им давала старая миссис Донохью. В основном это Перл восхищалась фотографиями и читала вслух, пока Элис вязала свой очередной проект, но главное, они были вместе.

Сегодня Мэй и Мод прыгали вокруг стола, смеялись и пели, пока Элис выливала тесто на смазанные маслом противни. Если бы не прически, девочек было бы не различить. У Мэй всегда была одна коса, спускающаяся по спине, а у Мод – две косички. Однажды они попробовали поменяться прическами, но к обеду обе жаловались, что их головы кажутся им кривыми, так что Элис заплела им косы, как прежде, исправив положение. «Я бы не стала это делать, – сказала ей Перл. – Хоть раз ты можешь настоять на своем? Это была их идея. Пусть проходят так хотя бы до вечера».

Но Элис не слушала. Ее руки летали по волосам Мэй, переплетая пряди так быстро, что трудно было за ними уследить. Она пожала плечами:

– Я не против, это займет всего минуту. – Завязав ленточку на конце косы, она поцеловала Мэй в макушку. – Готово. Теперь все правильно, мой цыпленок.

Затем Мод устроилась на стуле, а Элис ловко разделила ее волосы на две части и заплела две косы, так что привычная внешность близнецов была восстановлена в мгновение ока. Поцеловав в макушку вторую близняшку, Элис выпроводила обеих на улицу собрать яйца из курятника.

Элис сама распределяла обязанности по дому. Летом было особенно много работы. Хелен и Эмма, которым было по тринадцать и одиннадцать лет, помогали стирать вещи и колоть дрова. Мэй и Мод мыли полы, собирали яйца и помогали выбивать ковры. Все они работали в саду, вытирали пыль и убирались как в доме, так и в сарае. В субботу по вечерам они по очереди таскали воду от насоса к печке, чтобы нагреть ее для еженедельной семейной бани. Даже трехлетняя Дейзи вносила свою лепту: кормила цыплят, вытирала пыль и ходила за Элис по пятам, как маленький утенок за своей матерью.

Перл помогала по мере возможности, но она была не из тех, кто занимается домашним хозяйством. Она ненавидела пачкать руки, не любила мыть кастрюли и отжимать мокрое белье. О стирке и садоводстве не могло быть и речи. От жаркого солнца у нее болела голова. Она просто не была создана для домашних обязанностей, что стало очевидным после того, как она сожгла курицу и переварила суп, когда ей доверили готовку. Вздохнув, Элис тогда сказала, что отныне все будет делать сама. Перл обняла сестру за талию и положила голову ей на плечо.

– Однажды я стану богатой, и ты сможешь жить со мной в моем особняке, где всю работу будет выполнять прислуга. Мы будем свободными дамами, комнаты будут полны шуб и шелковых бальных платьев, а сундук – бриллиантовыми украшениями.

Элис улыбнулась.

– О, Перл, ну ты и выдумщица! Уверена, мне бы наскучило жить такой жизнью. К тому же, будь ты так богата, разве не хотела бы использовать эти деньги на благое дело?

Перл обдумала вопрос сестры.

– Наверное, можно было бы организовывать фруктовые корзины на Рождество. Ведь так богачи поступают?

Элис покачала головой.

– Ты могла бы сделать гораздо больше. Многие люди испытывают трудности, и, будучи богатой, ты могла бы стать их спасительницей. Я всегда верила, что Бог дает людям деньги, чтобы посмотреть, как они ими распорядятся.

– О, я бы ими замечательно распорядилась и позволила бы тебе, Элис, помогать мне с этим, – заявила Перл. – Когда я стану известной киноактрисой, то заработаю столько денег, что смогу делать все, что захочу.

Элис рассмеялась.

– Смотри, как бы отец тебя не услышал.