Лаура - королева призраков

Где-то далеко-далеко начали захлопываться двери. Еще предпринимались последние попытки ввинтиться в монолитную массу студентов, уцепиться за поручень, втиснуть вслед за ногами и голову, оставить дверь за спиной и блаженно навалиться на нее. Кое-кому они даже удавались. Но вот автобус пришел в движение, отделив счастливчиков от тех, кому предстояло участвовать в следующих штурмах, чтобы пополнить плотность прохожих центральных улиц, выбравшись из очередного сорок первого.

Салон укомплектовался полностью - на двести с лишним процентов. По его черному стершемуся резиновому полу не удалось бы пробраться даже мышке. Люди стояли так плотно, что я не мог развернуть голову. Слева мое ухо было вжато в грудь некоего потенциального баскетболиста, а справа болтался пакет с красной "Нивой", то и дело норовивший царапнуть меня своим острым ребром. Так я и остался стоять, упершись взглядом в правый угол кабины. В переднем окне вырисовывалась грандиозная панорама. На голубом небе объявилась лавина далеких кучевых облаков, перед которыми померкли высоченные сосны с обеих сторон дороги. Казалось, автобус стремится не завершить петлю у стен машиностроительного факультета, а отправиться в неведомое путешествие к таинственной серо-желтой горе, чья вершина вырисовывалась над горизонтом по нашему маршруту. Но водитель не питал страсти к путешествиям, а лишь выполнял свою работу. Поэтому он повернул влево, оставив еще никем не открытый горный массив за пределами досягаемости моего взора.

Немного сбавив скорость, автобус проследовал мимо собравшейся толпы, правда, менее многочисленной, чем у столовой. В правом окне проплыли унылые лица, как у зверей в зоопарке. И здесь нашлись свои герои, пытавшиеся оглушительными пинками приоткрыть двери на ходу. Но прислонившиеся к дверям студенты отчаянно обороняли свои посты. Дверь - это не только вход или выход, но и надежная точка опоры. Согласитесь, гораздо удобнее лежать спиной на двери, чем находиться в подвешенном состоянии и выслушивать ругань от всех, кому ты то и дело опускаешься на ноги.

Также не останавливаясь, автобус поднялся в горку и проехал мимо общаг.

Несколько парней, еще не разуверившихся в светлом будущем, рванули за удаляющимся студентовозом, но, как и обычно, светлое будущее осталось недосягаемым. Медленно тянулись минуты. За нашими спинами осталась Блочная. У Соснового бора автобус впервые остановился. Толпа нехотя отклеилась от дверей и выпустила четверку, поспешившую на свою остановку. Впрочем, для меня ничего к лучшему не поменялось.

Сотни глоток и носов засасывали последние крупицы свежего воздуха. Кривая на графике температуры внутри салона неуклонно взмывала вверх. Меня окружали раскрасневшиеся от нестерпимой жары лица. Струйки пота катились по моему телу.

Открытые люки в потолке погоды не делали. Скосив глаза вниз, я обнаружил еще одну причину своих мучений. Какой-то добрый человек вырвал кусок обивки и старательно очистил от мягкой прокладки трубку каркаса. Край этой трубки теперь мстительно сверлил мне бок, а я не мог сдвинуться ни на сантиметр, кусая губы от боли на ухабах. Впереди еще только показывался далекий город, следовательно, моя адская пытка могла продолжаться еще минут десять (а то и все двадцать). Я искренне порадовался за Лауру, расположившуюся у форточки.

Впрочем, и для меня это была не самая плохая поездка. Нам еще предстояло проехать мимо деревенского пейзажа улицы Борцов Революции, преодолеть километровый мост через реку и простоять нескончаемую паузу перед светофором, прежде чем автобус застынет у корпусов военного училища и выплюнет первую солидную порцию пассажиров...

... Солнце уже скрылось за силуэтами многоэтажных домов. Синь неба стала наливаться тьмой. Пока еще далекой. День уступал владения ночи, та не спешила брать их в свои руки. Лаура и я шагали по плитам мимо главных дверей Дворца культуры Профсоюзов. Пообедав (или поужинав) в "Спутнике" мы гуляли по городу, досушивая вымокшие насквозь одежды. Лаура, к моему удивлению, не избежала общей участи. А у нее даже не нашлось слов, она просто прижала мою ладонь к правому боку, чтобы и я почувствовал влажную ткань блузки. Струйки пота оставили следы на ее лице, хотя оно ничуть не порозовело. Я лишь развел руками, показывая возросшую степень очеловечивания королевы призраков.

После "Спутника" скудное содержимое моего кошелька заметно сократилось. Как ни крути, срочно требовалось продать что-то еще. Но Лауру наше бедственное положение никак не должно волновать. Это исключительно мои проблемы. Слава богу, хоть Ыккщщер ничего не требовал, а скромно жил в коридорном шкафу, исчезая по ночам на разведку.

С момента нашей встречи Лаура ни разу не пожаловалась на усталость, на скуку, на жару, на великоватые туфли и никогда ничего не просила. Удивительная скромность для королевы. Зато она умела получать радость от солнечного дня, от созерцания людей, идущих навстречу, деревьев, машин, от бесконечных путешествий по городу. Мне тоже нравилось без видимой цели шататься по окрестностям хоть целый день, лишь бы погода не портилась. Только я любил бродить по центральным улицам с их столпотворением и обилием магазинов, а Лаура подолгу задерживалась в тенистых переулках.

Наблюдая за счастливой королевой, что-то сдвинулось у меня внутри. Появились обрывки далеких воспоминаний. Последний снег, укрывшийся под кустами, когда тысячи людей расходятся с демонстрации в первый майский день. Яркие шары и флажки. Боевые революционные песни. Пахнущая лесом елка, украшенная блестящими игрушками. Мигающая гирлянда, отбрасывающая на стены и потолок причудливые тени, в которых вдруг угадывался громадный силуэт хрупкого шара или стеклянной сосульки. Мерцающие звезды в новогоднем небе. Луна, обведенная странным, пугающим кругом, предвещающим морозы. Ничего подобного рядом со мной сейчас, конечно же, не было, но оно словно пряталось где-то неподалеку, выказывая присутствие невидимыми волнами.

Я искоса разглядывал лицо Лауры. Его плавные изгибы. Глубокие впадины глаз, где призрачная бледность переходила в сумеречные тени. Яркие губы без всякой косметики. Ровную поверхность носа. Черные ниточки бровей. Пушистые ресницы.

Бирюзовые глаза, в которых плясали веселые блики отражающихся ламп и фонарей.

Чуть приоткрытый рот, в котором блеснул ровный ряд белоснежных зубов.

Роскошное облако волос скатывалось на спину и не мешало мне любоваться ее лицом. Теперь я уже находил его довольно симпатичным. Кроме того, и Синди Кроуфорд, и Линда Евангелиста, и Дерил Ханна все равно уже замужем. В любом случае и им, и миллионам других женщин никогда не было, нет и не будет дела до моей скромной персоны. Хоть умри я завтра, хоть вознесись на небо, похищенный летающей тарелкой, хоть провались сквозь землю: никому от этого не станет ни жарко, ни холодно. И только Лаура шла со мной рядом, только ей было интересно мое присутствие, мои чувства, которые я никак не мог выразить вслух, разве что когда меня прорывало. Я давно уже разучился делать себе праздники. Но благодаря Лауре моя жизнь вырвалась из колеи серой скуки. В мечтах я надеялся, что королева призраков явилась в мой мир из-за меня. Смешно, конечно, строить такие предположения относительно самой настоящей королевы, но так хочется иногда почувствовать себя хоть кому-то нужным.

Внезапно Лаура дернула меня за руку. Я резко обернулся. Лицо королевы посерело от ужаса. Беглым поворотом головы я окинул трамвайную остановку.

Приближающаяся сцепка вагонов, люди, готовящиеся к посадке, черная дворняга.

Все как обычно, ничего сверхестественного. Но ощущение праздника как волной смыло.

– Черные начинают вторжение, - быстро зашептала королева.
– Сегодня ночью, - она покачала головой из стороны в сторону.
– Если мы не найдем талисман прямо сейчас, то уже ничего не исправить. У меня слишком мало силы.

Глава пятнадцатая.

Breaking Out (1.)

She breathes a sigh, watching as her life goes by Caught in the trap of a workin'-day world Tired of just being somebody's girl She's feelin' her frustration buildin' up inside But tonight, she's gonna give it up Break the chains and let it out Tonight, she'll say "I've had enough" I'm never going back

Какая Василиса лучше: прекрасная или премудрая? Еще несколько лет назад, в пионерском прошлом, такой вопрос не вызывал бы ни малейших раздумий.

Однозначное предпочтение отдавалось второму варианту. Даже пионервожатых независимо от пола рисовали в очках и с большой книгой в руках. Но уже в юные годы в голове начинали копошиться не совсем правильные в идейном отношении мысли. Представьте-ка Марью-царевну в очках. Что-то не то. Не так ли? Я и сейчас отлично понимал, как важно встретить в жизни человека с великой душой.

Но почему так хотелось, чтобы у нее было еще и красивое лицо в придачу, стройная и вместе с тем пышная фигурка, и... дальнейший список можно не оглашать ввиду его исключительной нескончаемости, ибо предела желаниям не существует. В общем, складывалась крайне пренеприятнейшая (опять же в идейном смысле) ситуация. Она напоминала сюжет известного мультфильма, когда на вопрос кролика: "С чем тебе хлеб? С медом или сгущенкой?" Винни-Пух мудро отвечал: "И с тем, и с другим. А хлеба можно вообще не давать." Ну ладно, ладно. Возьмем за аксиому (хотя и спорную), что идеала не существует. Кто же тогда остается на нашу незавидную долю?