«Лав – из» (сборник)

Вернулся в гостиную, где жена сладко дремала перед телевизором. Оглядел комнату, и она показалась тесной и сопрелой от лени и безразличия, затхлой, будто тут уже давно кто-то умер, а тело забыли вынести. Человек едва сдерживался, чтобы не закричать.

– Я выйду в коридор покурю, – сказал он жене, и та лишь сонно кивнула, мол, иди, я не против, ты имеешь право на свои маленькие слабости.

Человек надел спортивные кеды, схватил куртку и выбежал из квартиры.

В этот момент дикторша телевизионных новостей рассказывала про изнасилованную и сожженную заживо молодую соотечественницу. Потом улыбнулась, как она это делает каждый раз перед новым предложением, и сообщила, что в Украине завтра будет тепло, только на востоке ожидаются небольшие заморозки.

Первое, что сделал человек, уйдя из дома, – тяжко напился. В ближайшем баре, куда он раньше никогда не заходил из-за его сомнительного контингента. «А неплохое на самом деле место», – думал он, сидя за имитацией барной стойки и вливая в себя водку. Бармен лениво, но всегда вовремя подавал ему следующую порцию. Другие посетители не обращали на него внимания. Лишь какой-то старикан сочувственно хлопнул человека по плечу и сказал:

– Что, бросила? Моя тоже меня бросила. Написала записку, что больше не может со мной жить, собрала вещи и исчезла. Думал, как найду – убью. Не нашел.

– У меня другое, – ответил на это человек.

Старикан немного задумался, а затем крикнул:

– Ясно! Просто алкоголик! – и отошел в сторону, давая понять, что он с алкоголиками никаких дел никогда не имел и иметь не желает.

Бар закрывался в два часа ночи. Человека вежливо выпроводили на улицу и оставили на произвол судьбы. «Все-таки очень неплохое место», – подумал он. В этот момент он помнил только две вещи – как его зовут и то, что он ХОЧЕТ БОЛЬШЕГО.

Лег на лавку, которая, к счастью, оказалась совсем рядом, и заснул. В Украине в ту ночь действительно было тепло.

Проснулся рано утром от того, что кто-то пытался снять с него фирменные спортивные кеды. Человек сперва подобрал под себя ноги, а потом с трудом перевернул свое тело вертикально. Сел. В голове гремела венгерская рапсодия Ференца Листа. Рядом стоял бомж и улыбался так приветливо, будто это не он только что хотел снять со спящего обувь.

– Не спи так, – сказал по-панибратски, – а то вещи украдут.

И тоже сел на лавку.

– В соседнем дворе, – говорил бомж, – куча милиции понаехала. Мужик какой-то пропал. Вышел покурить и пропал. Вот времена пошли! На улицу стало опасно выходить!

Человек схватился руками за голову. «Это уже меня ищут, – подумал, – жена вызвала милицию, плачет сейчас, наверное».

– Может, хочешь перекусить? – спросил бомж, протягивая заляпанный жиром газетный сверток. Оттуда донесся резкий запах испорченной копченой рыбы.

– Спасибо, но мне нужно идти!

Человек вскочил на ноги и, покачиваясь, направился в противоположную от своего дома сторону.

– Ты?! Мы лет семь не виделись! – Школьный товарищ не на шутку удивился, увидев нашего человека на пороге своей квартиры. – Что случилось?

– Саня, у меня проблемы, – сказал человек и сразу прошел на кухню хлебнуть воды из крана.

– Не пей оттуда. В холодильнике есть минералка!

Саня выглядел точно так, как и семь лет назад. Немытые длинные волосы символизировали его артистическую натуру, в ушах несколько рядов серебряных сережек – символ его вечной борьбы с «постсовковым клоноподобным однообразием». Это его собственные слова. Именно поэтому они когда-то прекратили общение. Саня считал, что его друг превратился в «зомби-обывателя», а человек считал, что Саня все никак не повзрослеет. В свое время Саня пробовал создать альтернативную рок-группу, альтернативную театральную группу и альтернативную группу защиты окружающей среды, потом он был диджеем на развлекательной музыкальной радиоволне, откуда его выгнали за регулярные прогулы и нетрезвое состояние в прямом эфире. Потом Саня подался в буддизм и, кажется, даже один раз был в Индии. Как раз на этом этапе их отношения оборвались.

– Саня, – с отчаянием начал человек, – мне моя жизнь уже здесь, в горле! Я больше так не могу! Научи меня жить! Ты один знаешь, что это такое. Ты всегда знал, а я тебя не понимал.

Саня немного растерялся.

– Что случилось? – бормотал он. – Чувак, успокойся. У тебя проблемы на работе? В семье? Задолжал криминалу большую сумму?

– Наоборот! У меня нет проблем! У покойников не бывает проблем. А я покойник. Вот ущипни меня! Давай, ущипни! Я ничего не чувствую.

– Это называется кризисом среднего возраста, чувак. – Саня называл всех мужчин чуваками. Всех женщин называл телочками.

– Сходи к психологу. Эту проблему решают за несколько сеансов.

– Нет-нет, Сань, все не так просто. Мне нужно кардинально себя изменить, но я не знаю, как это вообще делается. Мне нужно чем-то заняться, чем-то важным. Чтобы не быть паразитом. Потому что я паразит, понимаешь? Анаэробный! Вот скажи мне, чем ты сейчас занимаешься?

Саня снова растерялся.

– Ну, работаю.

– Где?

– В пиар-агентстве.

– Ты? В пиар-агентстве?

– Там серьезные деньги крутятся, чувак. Мы работаем на известных политиков. Создаем их имидж, ведем информационную борьбу с конкурентами. Вот честно тебе скажу, я и раньше знал, что они уроды, но не думал, что настолько. Все без исключения уроды.

Человек разочарованно уселся на стул. В голове сменился оркестр, и теперь там звенели ноты марша Радецкого.

– Почему ты этим занимаешься, Саня? Ты же раньше…

– А я понял одну важную вещь. В этом мире всех нужно нагребывать, иначе нагребут тебя. Выживает или сильнейший, или хитрейший. Сначала грызла совесть, скажу тебе честно, но потом это прошло. Совесть – это иллюзия нашего разума, понимаешь? Она не дает нам развиваться и двигаться вперед.

Человек промолчал. Он просидел в Саниной квартире до вечера, потом они вместе поехали в ночной клуб, где он снова напился до беспамятства. Пьяный, подходил к завсегдатаям клуба, утопающим в громкой музыке и в густом сигаретном тумане, со словами: «Делайте что-нибудь, а то станете такими как я! Делайте что-нибудь!»

Проснулся человек снова на лавке – рядом с железнодорожным вокзалом. Вспомнил, что хотел податься куда глаза глядят, но все ночные поезда ехали куда-то не туда. Сани рядом не было. Его среди ночи срочно вызвали на работу, из-за того что какой-то народный депутат, находясь за рулем в нетрезвом виде, сбил насмерть пешехода, и теперь нужно было срочно спасать остатки его честного имени. Вокзальные бомжи причислили человека к своим коллегам и пообещали перерезать ему горло тупым ножом, если он не уберется с их территории. Поэтому он послушно поплелся прочь без конкретной цели и какой-либо надежды.

А в центре города было неспокойно. Около сотни людей с транспарантами в руках медленно шли по главной улице и выкрикивали антиправительственные лозунги. Человек и не заметил, как вдруг оказался в эпицентре событий. «Долой грязный режим гробокопателей!» – выкрикивали протестанты. «Геть подонков из парламента!» «Власть! Подавись нашими деньгами!» «Донбасс! Вставай с колен!» Человек присоединился к демонстрации, потому что ему все равно некуда было идти и нечего было делать. Колонна двигалась в сторону парламента. Человек осторожно спросил у своего соседа: