Лавандовое поле надежды

Лизетта посмотрела на часы.

– Я уезжаю на поезде в 4.09.

– Еще уйма времени, – заверила ее бабушка.

Драгоценные часы пролетели как единый миг, и вскоре Лизетта опять стояла на платформе в Фарнборо. Дедушка всунул ей в руки плитку шоколада и какой-то конверт.

– Это про виски, – чуть смущенно пояснил он. – Если найдешь, конечно.

Лизетта взяла конверт, надеясь, что дедушка не видит, как ей стыдно.

– Много остановок до Ватерлоо? – поинтересовался дедушка.

Лизетта понимала, что он просто цепляется за любую тему для разговора, старается отвлечь их от скорого прощания.

– Вроде бы нет. Кажется, только Уокинг и Клафам. Буду в Лондоне примерно в четверть шестого.

– А когда уезжаешь в Шотландию?

– Завтра. – Мысли о предстоящей ночной выброске с парашютом над Францией снова выдвинулись на передний план.

– Может, скажешь все-таки, где ты там будешь в Шотландии? – не унимался дедушка. – Вдруг нам потребуется с тобой связаться?

– Не могу. Я попрошу кого-нибудь вам позвонить, чтобы вы знали, куда обращаться в случае чего. Мне передадут, если я вам понадоблюсь. – Уже слышался шум поезда, вот-вот станут видны клубы пара. Лизетта продолжала отчаянно болтать, стремясь заполнить эти последние минуты, удержаться от слез – но, главное, не дать заплакать дедушке с бабушкой. – Наверняка меня сперва на какие-нибудь курсы пошлют. Я еще такой новичок.

– Хорошо, когда можешь приносить пользу, – с легкой завистью в голосе произнес дедушка.

– Все мы должны вносить свою лепту, – торжественно сказала бабушка. – Мы гордимся тобой, милая. Когда все закончится, приезжай, проведи с нами толком хоть один отпуск. Устроим пикник на Френшам-понд. Мы ведь так туда и не выбрались.

Уж лучше бы она этого не говорила! Не застучи по рельсам колеса, все трое неминуемо бы расклеились!

– Вот и поезд! – Лизетта проговорила это торопливо и, пожалуй, излишне бодро.

– До свидания, моя милая, милая девочка! – Бабушка обняла ее. Лизетте потребовалась вся сила воли, чтобы не заплакать. Она стискивала бабушку в объятиях чуть крепче и чуть дольше, чем собиралась. Но обратил на это внимание дедушка.

– Можешь и меня так обнять. – Лизетта поняла: он догадывается, что она что-то скрывает. – Иди сюда! – он обхватил ее длинными руками и прижал к себе. От дедушкиного пальто пахло дегтярным мылом. – Береги себя, слышишь? – его голос дрогнул. – И поскорее к нам возвращайся.

Лизетта не могла даже ответить – мешал комок в горле. Как будто они договорились: бабушке ничего не рассказывать. Она сжала его руку – да так, что костяшки пальцев побелели.

– Вы уж приглядывайте друг за другом, – сказала она, роясь в сумочке в поисках билета, хотя отлично знала, что он в кармане.

Поезд со скрежетом остановился у платформы. Дедушка открыл массивную дверь.

Лизетта торопливо шагнула внутрь. На счастье, УСО обеспечило ей билет в первом классе, можно будет посидеть в тишине и одиночестве. Девушка украдкой вытерла глаза, глубоко вздохнула, бросила пальто на сиденье и высунулась в окно, чувствуя, что более или менее овладела собой.

– Я вас люблю! – крикнула она, когда двери по всей платформе начали захлопываться.

Протяжный свисток паровоза заглушил ответ.

Поезд дернулся, заскрежетали колеса. Лизетта высунулась в окошко сильнее. Дедушка держал ее за одну руку, бабушка – за другую. Поезд начал набирать ход, отнимая у них внучку…

– Au revoir! – закричала бабушка вслед.

– Au revoir, – отозвалась Лизетта, посылая им воздушные поцелуи и гадая, увидит ли родных вновь.

Когда чуть позже она открыла дедушкин конверт, внутри не оказалось ни слова о виски и никаких денег. Он написал лишь, что если она не вернется из Франции целой и невредимой, он сам за ней отправится и отыщет, где бы она ни была. И Лизетта ему верила.

11

Ненадолго заскочив в лондонскую квартиру, Лизетта вернулась на курсы с чемоданом всяческой одежды – еще во французской упаковке. Лизетта так и не носила всего этого – мама прислала ей чемодан за несколько дней до автокатастрофы. Целый чемодан стильной одежды от лучших портных, с неотпоротыми ярлычками. Даже пара туфелек на низком каблучке от Шарля Журдана. Наставники Лизетты пришли в восторг и вместе со специально приглашенными стилистами подробно рассмотрели каждую вещь, дотошно проверяя, чтобы даже пуговицы были пришиты «на французский манер». Хорошо, что вещи слегка устарели, так выглядело достоверней, – кто ж во время войны носит сплошь новое? Лизетте велели немного поцарапать туфли и постирать блузки, чтобы поблекли цвета.

Завершив обучение, Лизетта встретилась в Уайтхолле с Джепсоном. Даже дух захватывало – наконец оказаться в Министерстве военных дел.

– А вы похудели, – заметил капитан.

– Да нет, просто стала мускулистей.

Он улыбнулся.

– Как настрой?

– Я готова, сэр. Для работы в тылу врага я выбрала имя Анжелина.

– Отлично. Вам подходит. Как и ваше условное имя.

– Жаворонок? – уголки ее губ изогнулись в улыбке. – Нашей группе велели выбрать птичьи псевдонимы. С жаворонком меня связывают многие ассоциации. В Германии запретили охотиться на жаворонков, и тогда лейпцигские пекари, прежде знаменитые своими пирогами с жаворонками, изобрели одно из моих любимых пирожных. А псевдоним Цыпочка вряд ли уместен.

Утратив обычную сдержанность, Джепсон расхохотался.

– С радостью сообщаю, что моя легенда очень близка к настоящей моей истории.

– Нельзя же просто взять да проигнорировать такое происхождение. Благодаря ему вы будете в большей безопасности, чем обычно бывают наши сотрудники.

– Пришлось немного подработать детали о школе, в которой я училась в Лилле, да о том, где я работала после школы – и все, комар носа не подточит.

– Вам сказали, какое у вас задание?

– Еще нет, сэр.

– Куда вас поселили?

– В квартире в Найтбридже, сэр. Роскошной. Мы там живем с еще одной женщиной-агентом. Обе ждем приказов, сэр. Пока нам велели отдыхать.

– Не слишком расслабляйтесь. Вам предстоит присоединиться к сети закаленных бойцов французского Сопротивления.

– Безусловно, сэр. – Лизетта, когда хотела, умела говорить как урожденная англичанка.

– Ну что ж, не сомневаюсь, мы будем гордиться вами, Лизетта.

– Спасибо, сэр. Надеюсь, будете.

– Непременно заходите, когда вернетесь.