Лавандовое поле надежды

Сильвия покачала головой и, нахмурившись, показала ему закуток за дверью. Кивнув, Люк на цыпочках прошел туда и вжался в стену. Сильвия открыла дверь.

– Лизетта! Привет.

Люк застыл.

– Да… привет, Сильвия, – послышался знакомый голос. – Ты не видела сегодня Люка?

Она его ищет!.. Сердце в груди Люка замерло, а потом бешено забилось. Прислушайся Лизетта хорошенько, она бы услышала этот стук.

– Сегодня? – переспросила Сильвия. – Еще нет, но надеюсь увидеть.

– Понятно, – смущенно ответила Лизетта. – Ты не знаешь, как мне с ним связаться?

Сильвия медленно покачала головой.

– Он приходит и уходит, как вздумает. Сама знаешь, как это бывает. Мы никогда не рассказываем больше необходимого. Когда он в Париже, то останавливается у меня, и поскольку я не жду, что он будет согревать мне постель сегодня, то, сдается мне, его нет в городе.

– Слушай, если ты вдруг получишь от него весточку, дай ему знать, – запинаясь, проговорила Лизетта. – Мне надо сообщить ему кое-что важное.

Люк хотел выйти из своего укрытия и принять на себя все последствия этой лжи, но упустил момент. Дверь захлопнулась. На лестнице прозвучали торопливые шаги Лизетты.

– Не пугайся, она ничего не заподозрила, – рассмеялась Сильвия.

– Меня больше интересует, что она хочет мне сказать.

– Подозреваю, ты хочешь услышать, что она любит тебя, а со своим немцем спит только ради блага родины.

Люк сердито двинулся к двери.

Сильвия схватила его за руку.

– Люк, постой! Не делай ничего опрометчивого! Ни наша интрижка, ни ваши с Лизеттой отношения не имеют ничего общего с работой. Если выдашь себя, погубишь все подполье.

– Я ничего ни с чем не смешиваю, Сильвия. Все совершенно ясно. Правда в том, что я люблю Лизетту. Ничего не переменилось. Ты мне замечательный друг. Ты смелая и красивая, верная и… ты придавала мне сил, когда они были мне так нужны. Но я не люблю тебя. Прости.

В глазах Сильвии затаилась боль.

– Что ж, тебе лучше идти. – Голос ее звучал твердо. Это снова была Сильвия, которой он доверял, носившая здравомыслие и решительность, точно броню. Она взяла пачку сигарет.

– Сильвия, я…

– Не волнуйся. Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти. Нам еще вместе сражаться.

Притворяясь, будто ищет спички, она отвернулась и не поворачивалась, пока не услышала, как хлопает дверь. Лишь тогда Сильвия дала волю потоку слез, не обращая внимания на зажатую в пальцах незажженную сигарету.

Вечером Люк постучал в дверь Лизетты.

– Тебе Сильвия передала, что я хотела тебя видеть? – взволнованно спросила девушка.

Он кивнул.

– Спасибо, что пришел. Я… я не знала, захочешь ли.

– С тобой ничего не случилось?

– Нет, все в порядке. Тебе дешевого вина или гнусного кофе? – предложила она.

Люку совершенно не хотелось кофе, но он согласился. Лизетта захлопотала над чашками.

– Лизетта… насчет Сильвии…

– Я не хочу о ней говорить, Люк. Это твое дело, точно так же, как Килиан – мое.

– Собственно, я должен тебе рассказать кое-что. Теперь Килиан – еще и мое дело.

Реакция Лизетты удивила его. Девушка грустно улыбнулась и словно бы смутилась еще сильнее.

– Лизетта, что с тобой?

– Расскажи о своей семье, Люк, – попросила она почти мечтательно, глядя в окно. Красноватые отсветы неоновой вывески бистро внизу придавали ей болезненный вид.

– Почему ты спрашиваешь?

– Хочу знать о твоей семье. Хочу знать, что произошло в Л’Иль-сюр-ла-Сорг. – Она повернулась к нему. – Возможно, завтра мы оба умрем.

Люк встревоженно нахмурился, заметив на столе конверт со свастикой.

– От Килиана? – хмуро спросил он.

Лизетта посмотрела на конверт, но потом снова отвернулась к окну.

– Так славно, что уже весна, правда? – Она невесело рассмеялась. – Мне почти удается забыть о войне.

– Лизетта!

– Я объясню тебе, что в конверте, если ты расскажешь мне все то, что скрывал от меня в Провансе.

– Тогда мы еще толком не знали друг друга…

– Мы столько часов разговаривали! У нас была масса времени. Что произошло между вами с фон Шлейгелем в Л’Иль-сюр-ла-Сорг?

– Это тут совершенно ни при чем… и вообще.

– Люк, прошу тебя.

– Лизетта, я должен хранить это в себе. Ты просто не понимаешь. Если я расскажу тебе, то растеряю гнев. – Он ударил ладонью по груди. – А я не хочу его потерять. Дело не только в фон Шлейгеле, но… нет, я не могу утратить гнев. Он мой.

– Чтобы отомстить?

Люк коротко рассмеялся.

– Строить планы – непозволительная роскошь. Мы все живем одним днем. Сама знаешь. Ни к чему загадывать вперед.

Она вздохнула.

– Записка, как ты и подозревал, от Килиана. Он хочет встретиться со мной завтра после работы.

Люк вздохнул, чувствуя, что она сказала не все.

– Я боюсь, это западня, – продолжила Лизетта.

– Почему ты так думаешь?

– Сегодня я кое-что узнала. Возможно, меня раскрыли.

– Как? – взволнованно спросил Люк.

Лизетта оперлась на подоконник.

– Фон Шлейгель встречался с Вальтером Эйхелем, – проговорила она, глядя на Люка.

Он отвернулся перевести дыхание. Тело пронзил укол острого страха.

– Фон Шлейгель? Откуда ты знаешь? Ты уверена?

– Никаких сомнений. Он рассказал крестному, что меня задержало гестапо из-за мужчины, вместе с которым я путешествовала. Моего жениха.

Люк потрясенно уставился на нее.

– Это произошло сегодня?

– Фон Шлейгель встречался с ним вчера.

– А твой крестный все рассказал тебе?

– Да. Хотел узнать, что за жених такой. Я объяснила Вальтеру, что ты мой друг. Чтобы спастись от гестапо, нам пришлось притвориться, будто мы помолвлены.

– Теперь понятно, почему фон Шлейгель нас отпустил, – сказал Люк.

– Отпустил, но запомнил.

– Он не забыл меня, Лизетта. Происходящее тебя не касается. С самого начала фон Шлейгель тебя ни в чем не обвинял.

– Да. Но к Вальтеру он явился выяснять, не очернила ли я его репутацию. Больше всего крестного интересовало, с какой это стати гестапо обращается к нему за удостоверением добропорядочности моего жениха.