Лавандовые тайны

С этого она и начала.

– Прости меня, – сказала Тимира, легко и незаметно для себя называя его на «ты». После всего, что их связало, это казалось самым естественным обращением, хоть и идущим поперек всех правил этикета. – Я рассказала все в Экзаменациуме, потребовала, чтобы тебя снова проверили, но они…

– Нет, нет, – поспешно возразил он, неловко привставая и чуть не опрокидывая чашку. – Не извиняйся, пожалуйста. Ты все сделала правильно, и в конце концов все вышло, как надо. Собственно, это я и хотел обсудить. Император велел поговорить с тобой…

Тимира замерла. Единственный раз она видела императора, когда была еще совсем маленькой, на каком-то грандиозном приеме во дворце, куда взяли даже детей. Но потом случилась смерть отца и весь этот скандал… Сложись жизнь иначе, она была бы вхожа во дворец и наверняка познакомилась бы с самым могущественным человеком в стране лично, но сейчас она была настолько далеко от двора, насколько возможно. Никто не подпустит опасную преступницу так близко к императору. Даже если ей вернули все права – общество все равно помнило позорный шрам на ее шее – удавку, не дававшую пользоваться магией.

– О чем же?

Ее чай тоже остывал, а съеденные второпях пирожные смерзлись в желудке в тяжелый сладкий ком.

– История с саламандрой наделала шума. Люди не успокоятся, пока не узнают всю правду обо мне. Поэтому им нужно рассказать подходящую байку, за которой мы скроем произошедшее на самом деле. Император предложил рассказать все, как было, тем более, твой отец давно мертв, и тень, брошенная на него, не коснется императорского двора. Но я отказался. Это повредит тебе.

Он сказал это очень спокойно, твердо, несмотря на внешнюю нервозность. Позже она узнала, что в этом был весь Тойво – когда он принимал решения, которые считал справедливыми, его уже ничто не могло поколебать.

– Ты не хочешь навредить мне… – в горле Тимиры встал комок. – Но ведь я навредила тебе.

– Мне было десять. Я уже знал… многое знал… достаточно знал о жизни, когда увидел тебя на том острове, – рука Тойво, лежащая на скатерти рядом с чашкой, сжалась в кулак, но он не отвел глаз от лица Тимиры и продолжал говорить. – И когда я понял, что он делает с тобой…

Тимира зажмурилась. Она не хотела думать об этом. Не сейчас. Никогда.

Черные глаза Тойво снились ей в страшных снах с того дня и до Экзамена, на котором она все вспомнила. Эти черные глаза она ненавидела большую часть своей жизни. И даже теперь, когда она знала, что в них была боль и жалость, а не желание убить ее и ее отца, она не чувствовала себя спокойно под его пристальным взглядом.

Слова Тойво доносились сквозь шум в ушах.

– И потом, когда ты ударила его своей волной… я бы хотел сделать это сам! Но сделала ты. Ты была маленькой и испуганной и даже не поняла, что случилось, а я уже знал, что ничем хорошим это не кончится, поэтому взял вину на себя. Чтобы защитить тебя, Тимира.

Она сидела, сложив руки на коленях и чувствуя, как текут слезы из-под закрытых век.

Теплые ладони накрыли ее пальцы, и она вздрогнула, ощутив его близость.

– Я пообещал себе, что защищу тебя во что бы то ни стало. Потому что это я должен был его ударить, но у меня не было магии. Совсем.

– Как… Как же она у тебя появилась? – прошептала она. – Как появилась саламандра?..

– Я расскажу тебе потом, – пообещал Тойво. – Сейчас нам нужно придумать что-нибудь, чтобы журналисты не раскопали, как все было на самом деле. Чтобы защитить тебя. Но ты должна мне помочь…

В том холодном старом доме, пахнущем пылью и плесенью, родилась не только история для публики, в которой отважный мальчик с рано пробудившимся огнем спас маленькую девочку от злых разбойников, убивших ее отца, но сам на долгие годы потерял дар магии и речи – из-за чего и случилась судебная ошибка, стоившая обоим слишком дорого.

В том доме родилась куда более важная вещь – пока еще хрупкое доверие между ними, связанными отныне этой ложью. Ложью, что была чище и справедливее правды.

– Императору нужен герой и благодарная целомудренная дева в беде, которую тот герой спас. Скандал в высших кругах, грязное белье и вскрывшаяся некомпетентность чиновников ему не нужны. Никто не задаст неудобные вопросы, об этом позаботятся. Нам просто нужно будет вдвоем подтвердить то, что я расскажу прессе.

Даже если бы Тимира была не согласна с его решением, она все равно помогла бы ему. Потому что Тойво попросил – она была должна ему свою жизнь. И его жизнь она тоже была ему должна.

Ночь наедине с мужчиной…

В Ильдауме с Иржи Тимире было нечего терять. Он единственный мог помочь ей научиться управлять своей магией, даже несмотря на позорный ошейник.

В столице ей бы не простили такого позора. Но она не думала об этом, когда помогала Тойво продумывать их легенду.

То, что с Иржи ощущалось как вызов обществу, с его братом было самой правильной вещью на свете.

Тойво сидел рядом с ней и держал ее за руки, согревая их своим теплом. Он успокаивал ее, когда никак не сходились концы с концами и казалось, что у них не выйдет обмануть столько не самых глупых людей.

История с разбойниками была шита белыми нитками, но абсолютная уверенность Тойво вселяла и в нее надежду на то, что все получится.

Утром он поцеловал кончики ее пальцев, дерзко перейдя грань приличий, и Тимира вспыхнула вся, целиком, вдруг позволив своей нежности к нему выйти на первый план и захватить ее полностью.

Тойво не выпускал ее руку, когда они входили через тайную калитку на приватную встречу с императором в его саду.

Старый, опытный и мудрый, правитель страны не мог не заметить этого – возмутительного для света! – жеста.

– Что ж… История мне подходит. Но знаете, что было бы еще лучше? – спросил старый лис, вглядываясь в лицо Тимиры, розовеющее от каждого касания Тойво. – Лучше, если бы герой женился на спасенной им красавице. Истории любви публика любит даже больше, чем истории о восстановленной справедливости.

В том саду Тойво и сделал ей предложение.

Он встал на одно колено прямо в густой траве, не беспокоясь о том, что испачкается землей свои брюки. Снова коснулся губами кончиков пальцев, замерев в этой позе – со склоненной головой, ожидая ее решения.

Даже императору захотелось в тот момент отвернуться, таким неуместным он почувствовал себя в этот момент. Это был их момент. Только их.

Но он был разумным и циничным политиком. И досмотрел до конца, чтобы убедиться, что не ошибся в этих двоих – молодых, порывистых и искренних в своих чувствах.

– Тимира Майро, станешь ли ты моей женой? – прозвучало негромко, почти неслышно за пением птиц и шелестом листвы.

Император снял одно из своих колец и передал его Тойво, чтобы тот надел его на палец Тимиры. Старинный перстень с темно-лиловым камнем, в глубине которого горела магическая искра.