Лавандовый Снегурчик
Шрифт:
Костюм налез с трудом и, разумеется, не застегнулся. Зато кокошник как тут и был! Все просто со смеху катались и фотографировались с растерянно улыбающимся Снегурчиком и кучей, и по одному, и под елочкой, и даже в постели. Последний номер провернула, разумеется, Татьяна.
Как она это сделала, Света не поняла, но подозревала, что не на шутку запуганный Сигурд явно что-то там себе опять насочинял и теперь слушался женщину, как пес хозяйку.
Пес, кстати, был доволен мероприятием больше всех. Столько народу, и все ему рады, колбасой угощают. И хозяйка радостная,
Часть 9. Пришельцы
Когда именно наступил Новый год, никто не понял. Свету так подло вышибло из реальности шампанским, что продолжительное время она не понимала, что делает, и зачем. Более или менее пришла в себя только спустя несколько часов, обнаружив, что лежит на любимом диване, возложив ноги на Сигурда. Там же сидела и Татьяна, тщетно, но старательно пытавшаяся соблазнить парня.
Света прислушалась к происходящему. Прислушалась к своим ощущениям. И тут только поняла, что впервые за несколько лет у нее случился выходной. Что не надо торопиться, вымучивать из себя сюжет, ругаться с художником, воевать с пиратами, проверять таргет и заниматься прочими вещами, без которых невозможен успешный современный писатель.
Интернета нет, так чего париться? Просто лежи себе и лови вдохновение. Все, как в старые добрые времена, когда она писала для себя.
А еще она поняла, что вот именно такой – шебутной и бесполезной – компании не хватало ей все это время. Людей, с которыми можно просто поболтать, с которыми не надо “держать марку” и строить из себя непонятно что. Людей, которым от нее ничего не надо, но которые пришли к ней отметить Новый год, потому что она – своя. Потому что с ней хорошо и спокойно.
– Какая ж ты, Светка, молодец, что нас всех тут собрала, – будто вторя ее мыслям, сказал Док, сидевший в кресле неподалеку. – Уж и не припомню, когда мне последний раз было так хорошо.
– Было хорошо, а станет – еще лучше! – заявил Братуха, разнося дамам полные бокалы, а мужчинам – рюмки. Даже Доку вручил: тот посопротивлялся было, но быстро сдался, пообещав укоризненному Светиному взгляду, что только пригубит.
– Осуждаю, – сказала Света и попыталась вернуть бокал Братухе.
– Ну, за осуждение! – тут же подхватил тот не хуже Генерала.
Все рассмеялись, и праздник продолжился. Света хотела было отказаться от тоста, но Татьяна ее укорила: мол, когда она одна пьет, то чувствует себя падшей женщиной, а когда с подругой, то женщиной восставшей.
Так что в итоге Света все-таки выпила еще немного – так, слегка, только чтобы снова веселье праздника слилось в один сплошной вселенский поток, в котором не различаешь отдельных слов, но чувствуешь какую-то Общность и…
Дальше мысли Светы потеряли связность. Ибо для человека, отказавшегося от регулярного употребления алкоголя, три бокала шампанского на Новый год – это очень много.
…
Именно в таком, еще не пьяном, но уж точно не трезвом состоянии, она услышала очередной звонок в дверь.
На этот раз она не стала даже расстраиваться
и вообще – спрашивать, кто и зачем пришел. Потому что даже если это была полиция по их души, все равно в такую радостную и морозную ночь даже полицию полагалось отогреть и отпоить (хотя бы чаем).Увидев на пороге пятерых незнакомых мужиков, она даже не удивилась. Икнула только и поторопила их, чтобы сени не выстужали. А потом юркнула обратно в дом, ведя за собой пополнение “штата”. И только занырнув в тепло и потерев укушенный морозом нос, Света оглянулась на гостей.
Мужчины были одеты странно – как из какой-нибудь сказочной постановки сбежали. Подобных спектаклей под Новый год ставилось много, так что девушка даже не удивилась.
Четверо мужчин остались стоять у самых дверей и только один вышел вперед. У него была огромная белая-белая борода с сиреневым отливом и шуба из необычного меха ярко-голубого оттенка, прям как Светин костюм Снегурочки.
Мужчина держал посох, изукрашенный камнями, на руках его были огромные меховые варежки, на голове – теплая шапка из того же голубого меха, а на ногах – сапоги с острыми, загнутыми вверх носами.
– Дед Мороз! – ахнула пьяненькая Татьяна, только сейчас заметившая гостей. – Ну, Светка, ты даешь! У тебя сегодня полный дом каких-то чудиков.
– Это, наверное, за Сигурдом, – не особенно понимая, что происходит, но узнав специфичный лавандовый отлив бороды и ярко-голубые глаза мужчины, сказала Света. – Сигурд, проснись, за тобой пришли!
Она подошла к дивану и пихнула задремавшего сидя парня в бок и немного потрясла. Тот встал, но не проснулся, только пробормотал что-то: у него теперь была температура 37,2, и он просто умирал, как полагается истинному самцу.
– Эх, мужики-слабаки, – сказала Света и повела его в прихожую. Сама, впрочем, тоже не слишком надежно держалась на ногах.
– Не отдам! – неожиданно заявила Татьяна, перехватывая Снегурчика за пояс, как огромную мягкую игрушку. – Он мне понравился, я заберу его себе!
– Э! – весело возмутилась Света, приняв эту пьяную игру. – Лапы прочь! Это мой муз, мне с ним хорошо пишется!
Бордик тоже присоединился к разделу имущества и несколько раз оглушительно гавкнул на пришельцев: раз хозяйка что-то не отдает, значит, грабители пришли!
– Давай напополам, – тем временем шутливо предложила Татьяна. – Мне левую половину, тебе – правую.
– А, давай! – хмыкнула Света, и они синхронно стиснули окончательно проснувшегося и сильно струхнувшего парня.
– Скажите чи-и-и-из! – потребовала Татьяна, поднимая телефон и налаживая фронтальную камеру.
Девушки синхронно прижались щеками к щекам Сигурда, чтобы уж точно всем попасть в кадр. Кадр был пойман, и обе девушки захихикали над выражением лица Сигурда, навеки запечатленным цифровым устройством.
“Дед Мороз”, наконец, отмер, откашлялся и сказал:
– О, девы чуждого нам мира! Я вижу, дом ваш полон магии, – он покосился на экран, где как раз начиналась “Кавказская пленница”, – и не смею ничего требовать от тех, кто повелевает стихиями. Но молю: отдайте моего племянника.