Лавина

— Что? — переспросил он.

Месяцев понял, что его не слышат. Он помолчал и сказал:

— Ничего. Так…

Аня родила мальчика.

Позвонила Ирина и сказала: если он хочет, то может прийти в родильный дом имени Крупской.

«При чем тут Крупская? — подумал Месяцев. — У нее никогда не было детей».

В родильный дом он пришел к назначенному часу.

Ирина, Лидия Георгиевна и Юра были уже на месте — в помещении, где выдают детей и мамаш. Они принесли все, что нужно для ребенка: конверт, одеяло, голубые ленты.

В руках у Месяцева были нарядные белые астры.

— Кто их понесет? — с раздражением спросила Ирина. — Руки же у всех заняты.

За стеной раздался плач новорожденного, низкий, квакающий, как клаксон.

— Это не наш, — категорически отвергла Ирина.

И сразу послышался другой плач — нежный, жалобный, умоляющий: иу… иу… иу…

— Вот это наш, — взволнованно узнала Ирина.

Она узнала родную кровь по звуку. По звучанию.

И в самом деле, вышла Аня в пуховом пальто, и рядом с ней оживленная нянечка с ребенком, завернутым в одеяло.

— Кто тут папаша? — бодро выяснила нянечка.

Юра выступил вперед, и ему вручили драгоценный груз.

Месяцев подошел к нянечке и дал ей денег.

— Как ты, Юра, держишь ребенка? — возмутилась Ирина. — Ты его уронишь.

Она забрала у Юры внука. Крепко прижала к своему телу.

Она никому не нужна. Она даже сама себе не нужна. Но этому существу, слабому, как древесная почка, она нужна. И эта надобность продлится долго. Дольше, чем ее жизнь.

Ирина пошла к выходу, проверяя ногами землю. Чтобы не оступиться. Не ошибиться. Но она знала, что не оступится и не ошибется.

Во дворе стали рассаживаться в машину. Юра — за рулем. Ирина с ребенком впереди. Аня и Лидия Георгиевна — сзади. Месяцев мог уместиться на заднем сиденье, хотя и с трудом.

— Ты зайдешь? — спросила Ирина.

Все ждали и смотрели на Месяцева. Он подошел и втиснулся в машину. Потому что они смотрели на него и ждали его.