Лавка антиквара

На истошный женский вопль сбежались задержавшиеся сотрудники, последовали другие громкие крики, кому-то сделалось дурно, кто-то вызвал «скорую помощь». Помощь, правда, особо не понадобилась. К моменту приезда медиков, все давно оклемались, а тот, кто явился причиной всего этого шума, ни в чем уже не нуждался. То есть нуждался, конечно, только в помощи не медицинского, а скорее ритуального характера.

Приехали правоохранительные органы, было много суеты, нервотрепки и разных неприятных событий. А после увоза тела, на полу шефского кабинета, рядом с оконтуренным силуэтом, осталось темно-красное пятно, очертаниями напоминающее карту Украины.

Потом наступила пятница, весь день никто не работал, только и обсуждали произошедшее и возможные последствия для всего коллектива. Дабы сгладить негативные впечатления, я свалил с работы часа в четыре и направился в какой-то кабак. Требовалось совершить нечто экстраординарное, нехарактерное для моей личности. Что пил, с кем — навсегда выпало из сознания. Помню только, как проснулся почти в полночь в аэропорту в Домодедове. Ещё расплывчато припоминаю сонно матерящегося слесаря, вскрывающего дверь в мою квартиру. Ещё помню, как полз в направлении кровати. А потом в шесть вечера для меня наступило утро. Но самое удивительное — либо я не сделал ничего страшного, за что было бы совестно и мучительно больно, либо просто не помню этого. И всё! Никаких проблем, вопросов, разочарований — как отрезало. Будто в четыре часа пятницы прошла некая черта, за которой остался основной негатив.

А через непродолжительное время после гибели шефа весь его проект благополучно прикрыли, тема была забыта, вопрос о музее уже не возникал. Зато бронзовая шкатулка осталась в полном моем распоряжении.

5. Сонечка

То, что один из моих друзей преступник, стало очевидным далеко не сразу. Причем только для меня, а не для всех. Семь человек, и один из них убийца. Кто-то из тех семерых, кто заходил в кабинет шефа в течение часа перед его гибелью. Это вам ничего не напоминает? Никто из семерых не знал о подозрениях, перешедших потом в уверенность. А может, и знал, только не показывал вида. В полном соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РФ проводилась проверка, и следствие официально установило: оснований для уголовного дела не имеется. Совсем никаких. Дознание длилось дней пять, не больше, и официальное заключение гласило: «сотрудники правоохранительных органов установили некриминальный характер смерти». Как говорили люди знающие — шефа хватил инсульт, он потерял сознание и упал на разбитый при падении стакан, что держал в руке. Газировку пил. Крупный осколок воткнулся в шею, перерезав сонную артерию. Несчастный случай.

Первым номером в моем списке значилась Сонечка Лесина. Софья Олеговна, как она себя иногда называла. Это была веселая, крепко сбитая, рыжая двадцатичетырехлетняя девушка без всяких, как в первый момент казалось, комплексов. Но я давно понял, что такой образ — лишь маска, внешний панцирь, скрывающий нежную и тонко чувствующую душу. Вполне непринужденным образом она умудрялось совмещать обучение в аспирантуре и работу. Только редким людям, которым могла доверять, Сонечка открывалась в истинном обличии. Как-то уж так вышло, что я оказался приобщен к узкому кругу избранных, поэтому разговор не казался сложным, не обещал сюрпризов.

Давным-давно, тому назад лет несколько, любил я порубиться в онлайновую игрушку на досуге. Называлась она «Vilfier». Кто ещё не знает — в своё время то была одна из самых популярных интернетовских игровых программ. Похожий на средневековье мир. В качестве игрока можно формировать и умножать свои владения, упражнять войска, и вместе с тем или иным альянсом спорить за господство над происходящим в игре. Буквально жить в шкуре персонажа. Так вот, познакомился я там с девушкой: она была старшим центурионом — а это ещё надо заслужить. Разговорились, увиделись в реале, понравились друг другу внешне и стали встречаться. В полном объеме этого слова. В ту пору она снимала комнату у какого-то «папика», сутками зависая в Интернете. Предложил переехать ко мне, и она согласилась. Бросила своего «спонсора» и переехала. Ну, всё бы ничего, да только с каждым днем её зависимость от железного ящика под названием «компьютер» возрастала больше и больше. На мои предложения погулять, сходить в кафе или в кино, она отвечала: «Слушай, это же часа на четыре минимум! А вдруг нападение будет? Давай хоть войска отведу подальше, ресурсы сохраню, чтобы если что, враг ни с чем ушел...» Когда я узнал, что она ещё и реальные деньги в эту игрушку вкладывает, чтобы получать на двадцать пять процентов виртуальных ресурсов больше, то окончательно понял — делать с ней больше нечего. Всё-таки то были мои деньги. Сон по расписанию, секс по расписанию, даже прием пищи — и то по расписанию. Полный финиш. Понял, что скоро придется расставаться. Предложил ей помощь в поиске работы — так она заявила, что непременное условие — компьютер с высокоскоростным Интернетом на рабочем месте, дабы игру не пришлось бросать. Это стало последней каплей, и я послал её куда подальше. Впрочем — чем мог, помог, и разрыв произошел вполне мирно: пристроил её в наш институт. Так получилось, что шеф именно тогда искал себе очередную секретаршу — предыдущая ушла со скандалом.

Потом, правда, жизнь взяла своё, и разложила по полочкам. Почти сразу Сонечка нашла реальное занятие — каким-то образом поступила в университет, даже закончила его, а ныне завершала аспирантуру и вовсю готовила диссертацию. Её тема звучала так: «Авторский стиль в современной архитектуре и дизайне интерьеров». На мой посторонний взгляд, тема вполне хороша для какого-нибудь заурядного курсовика заштатного вуза, но руководитель смотрел иначе. Сонечке прочили скорую беспроблемную защиту и гарантированное место старшего научного сотрудника нашего (какое совпадение!) института.

Чтобы не вызывать лишних разговоров, встретились мы не на работе, а на Площади Курского вокзала, в здоровенном торгово-развлекательном комплексе, внешне похожем на огромный склад с потугами на дворец.

— Ненавижу это место, — призналась Сонечка после привычных приветствий и каких-то обоюдных фраз, ничего не значащих, но положенных по современному этикету.

— С чего бы столь сильные эмоции? — удивился я и поправил на переносице темноватые очки-хамелеоны: мои глаза очень чувствительны к яркому свету.

— Понимаешь, сколько-то лет назад я стояла как раз на Курском вокзале. Маленький рюкзачок с вещами, ни копейки денег, и полное незнание правил поведения в этой вашей Москве. Я даже не вполне понимала язык, на котором тут говорят. Уже сутки не видела любимого, как тогда думала, человека. Не знала, увижу ли вновь. Нас разделяли тысячи километров. Приехала одна и чувствовала себя одиноко и сиротливо. Быть в России одинокой девушкой — ниразуне шик. А вокруг люди. Одни чему-то радовались, другие держались за руки, никому до меня не было никакого дела. Ну, в общем, большую часть времени провела в ожидании поезда, что приходил, как оказалось, на совсем другой путь. Я же понятия не имела, что на Курском вокзале слова «путь» и «тупик» имеют разные значения. Это потом уж выяснила, как можно доехать на метро, но было слишком поздно и метро закрылось, поэтому спала на скамейках, стоявших на перроне. Так прошла первая ночь в Москве.

— Ты приехала на поезде и ждала другой поезд? — спросил я для поддержания беседы.

— На поезде, а электричку до Новогиреева ждала там, где они вообще не ходят. Потом повезло: «за потрахаться» сняла жилплощадь у пузатого и лысого мужика, поступила в универ. Теперь этот день для меня, конечно же, праздник. Похудела в плоскость, фигуру исправила. Меня окружают замечательные люди, я не ношу одни и те же джинсы по пять лет и не ем дешевые серые макароны, приправленные каплей подсолнечного масла и соком половинки помидора. Но Курский вокзал ненавижу до сих пор.

— Лучше сама программируй свою жизнь, — нравоучительно произнес я. — А если хочется переломить ситуацию, нужно принять решение, уйти и искать по душе.

Мимо шагали озабоченные делами прохожие, автомобили ненавязчиво шелестели шинами по осеннему асфальту. Люди занимались своими насущными проблемами, и никому не было до нас никакого дела.

— Программировать не получается, — терпеливо и, по-видимому, привычно проговорила девушка. — Я тут поняла на досуге, что из наивной девочки превратилась в наглую сучку. Самоуверенную и злую. Печально, на самом деле, потому что причина — банальное разочарование, самозащита от потока происходящей фигни и передоз боли в эти моменты. Ни о чем не жалею, если что. Да и задумываюсь обо всем этом только когда встречаюсь носом к носу с наивными малолетками. И самое смешное, что где-то в глубине я всё ещё надеюсь на чудо. Если оно всё-таки произойдет, то ещё лет через десять я превращусь в какую-то стальную ведьму и всё будет хорошо, а не как сегодня — на условном позитиве.

«Жаль, что за эти годы как следует выучить русский язык у тебя так и не нашлось времени», — раздраженно подумал я, а вслух сказал:

— По-моему, ты стала такой же, как и все. Нет?

— Хе-хе, да, насчет этого тоже как бы в курсе... Я и не рвалась бы особо, если б хватало денег на жизнь. Но увы — единственный способ более-менее прилично зарабатывать, это карьерный рост. Купила тут по дешевке машину... Ну, не знаю... может кто-то и доволен, но я таки просто в ужасе. Банка консервная. Заменила, наверное, уже всё, что можно поменять. Глушитель, прокладки, под клапанную крышку масло протекало, концевик сгорел... всего не упомнить. Всё гремит, трясется, шумит, так и кажется, будто развалится сейчас. И это — новая иномарка! Не знаю, может, конечно, это особенности лично моей машины... Хозяева цену за квартиру опять задрали, не можешь платить — выметайся, мол. А тут ещё проблемы на работе, сам знаешь какие… не дают мне расти, гнобят.