Лавка богов

Сарах все это время безучастно смотрела на троих мужчин и по неволе слушала их разговор, но смысл сказанного не доходил до ее сознания.

– Без тебя вижу, не ослеп еще, – огрызнулся Некил, – скорее всего, вам придется нести ее к господину Амману. Она не в состоянии сделать и пары шагов.

В ответ стражники только замахали на него руками:

– Ты наверное разума лишился, – вскричал Мекен, – или ты забыл, как она меня ножом пырнула?! Неизвестно, что ей на этот раз в голову взбредет! Лучше бы господин Амману отрубил бы ей голову или принес в жертву Нанниру!

– Не ной, Мекен, – железным тоном отрезал Некил, – не забывай, что среди нас пока что только один начальник – я. А что делать с воровкой предоставь решать самому господину Амману. Теперь без лишних разговоров берите ее на носилки, и несите, да поскорее. Господин Амману не любит долго ждать.

Глава десятая

Старуху с клюкой, стоявшую в нескольких шагах от лавки Абрам узнал не сразу. Возвращаясь с рынка, он увидел какую-то нищенку и хотел был прогнать ее, чтобы та не отпугивала покупателей, но когда старуха подняла голову, Абрам узнал мать Сарах.

– Не изволит ли достойный воин уделить время никчемной нищенке, – с насмешкой произнесла она, смерив Абрама с ног до головы.

После того, как Абрам, словно сопливый мальчишка, сбежал из дома Сарах, его не покидало чувство стыда, поэтому он не хотел появляться на глаза девушке и уже тем более встречаться еще раз с ее матерью. То, что она вдруг появилась под самыми дверями его лавки, неприятно поразило его.

– Что дало тебе повод, женщина со мной так разговаривать, – холодно ответил Абрам, оглядываясь по сторонам, – никто ли не видит его в обществе оборванной и лишенной ума старухи?

– Ты сбежал из моего дома, словно подстреленный заяц, за которым гонится целая стая волов, – проворковала старуха. Однако в голосе женщины Абрам уловил напряжение. Она явно была чем-то очень сильно расстроена.

– Я не хотел слышать твои безумные речи, – хладнокровно произнес Абрам.

– А зря, доблестный воин, очень зря, – сказала старуха и приблизилась к Абраму.

– Почему ты называешь меня воином? – спросил Абрам, – если это насмешка, то она неудачна…

– Я никогда ни над кем не смеюсь, – за это карает Тот, Кто все видит…

– Кто же это такой «всевидящий»? – съязвил Абрам, но встретившись взглядом со старухи, пожалел о своих словах.

– Тот, с Кем тебе придется непременно столкнуться, – невозмутимо произнесла мать Сарах, – от тебя, правда, зависит, встретитесь вы как друзья или как враги.

– Что ты хочешь от меня, женщина? – спросил Абрам, беспокойно топчась на одном месте. Не хватало, чтобы Нахор его увидел с таким собеседником, не говоря уже об отце.

– Сарах, эта дрянная девчонка, позавчера ухитрилась угодить в рабство к Амману царскому телохранителю, – прошипела старуха.

Услышав это, Абрам едва удержался на ногах. Догадка мелькнула у него в голове. Опершись о стену, он спросил:

– Она охотилась в лесу Амману?

Старуха молча кивнула.

Абрам опустился на выложенное камнем крыльцо лавки и закрыл лицо руками. Внутри что-то оборвалось и ему захотелось плакать, но он, конечно, не мог себе такое позволить в присутствии матери Сарах. Что делать? Абрам пока не знал. Он был готов разметать дом царского телохранителя по камешку и отправить Амману в долину теней… если бы мог. Но что он может?..

– Не стоит расстраиваться, сын мой, – неожиданно ласково прошелестел голос женщины над ухом у Абрама, – растерянность и страх не решили никогда ни одного дела.

Абрам поднял голову и вопросительно взглянул на старуху. Только сейчас он увидел в ее старческих глазах, прячущихся в густых морщинах те чувства, которые переполняли его самого.

– Поговори с отцом, – продолжала говорить старуха, – он хорошо знает Амману. Возможно, Тераху удастся уговорить царского телохранителя продать Серах…

– Продать?! – изумился Абрам.

Женщина с удивлением посмотрела на него:

– Да, продать, – ответила она, – или ты думаешь, что Амману просто отпустит то, что принадлежит ему теперь по праву? – она горестно вздохнула.

– Но кто ее выкупит? – спросил Абрам, – Амману жаден. Может запросить баснословную суму. Мои сбережения – всего лишь капля в море.

– Я выкуплю Серах за любую сумму, – твердо ответила старуха, и не обращая внимания на удивленный взгляд Абрама, добавила, – теперь мне пора идти. Сделай все, чтобы твоя сестра снова стала свободной, Абрам. Прощай до времени. Старуха развернулась и поковыляла прочь. Абрам хотел было броситься за ней, но чья-то рука коснулась его плеча. Позади стоял Нахор.

– О чьей это сестре говорила эта нищенка? – спросил он, пристально взглянув на брата.

– Понятия не имею, братец, – как можно более равнодушно ответил Абрам, стараясь привести чувства в норму. Эта женщина, судя по всему, лишена рассудка. Не обращай внимания.

Абрам зашел в лавку.

– Ты не знаешь, когда придет отец? – спросил Абрам.

– Он сейчас решает свои дела во дворце Набонида, – ответил Нахор, продолжая пристально рассматривать брата, – будет после полудня. Он же предупреждал тебя, если мне изменяет память.

Абрам пытался непринужденно вести беседу и не обращать внимания на взгляды Нахора, но у него это не очень хорошо получалось. Он был рассеян и напряжен, что не могло укрыться от брата.

– Ты уверен, что ничего не хочешь мне сказать? – подойдя вплотную к Абраму, внушительным тоном спросил Нахор.

Абрам взглянул на него и тихо произнес:

– У меня много своих проблем, Нахор, ты уж извини, что не могу с тобой поделиться…

– Главное, чтобы твои проблемы не стали проблемами твоей семьи, братец, – холодно ответил Нахор и ушел в дом.

Оставшись в одиночестве, Абрам облегченно вздохнул. Хотя бы строить клоунаду перед братом отпала необходимость. Впереди предстоит нелегкий разговор с отцом. Тот наверняка все разболтает Нахору. Ничего, главное, чтобы отец согласился помочь, а там видно будет…

Когда под конец дня отец появился в лавке, Абрам, взглянув на него, нутром ощутил, что разговор предстоит непростой. Терах вернулся хмельной и в хорошем настроении. Это означает, что дела у него идут неплохо, он самоуверен и горд. По опыту Абрам знал, что в такие моменты великодушие – редкий гость в душе у отца. Но выбора не было. Разговор откладывать не имело смысла.