Лавкрафт

Сам Лавкрафт относил «Дагон» и «Склеп» к историям об ужасных галлюцинациях. В реальности чудовищный монстр не покидал морского дна, а героя убило собственное безумие. Да и в целом рассказ можно трактовать как галлюцинацию, вызванную одиночеством и страданиями главного персонажа, находящегося посреди моря в пустой шлюпке.

Но, с другой стороны, «Дагон» не случайно оказался в сознании читателей тесно связан с другими произведениями Лавкрафта, повествующими вовсе не о воображаемых, а о якобы вполне реальных монстрах. Он легко воспринимается как строгий отчет о столкновении героя с потусторонним злом, угрожающим не только одному персонажу, но и всем обитателям Земли.

Среди литературных произведений, возможно, повлиявших на замысел «Дагона», исследователи справедливо отмечают «Рыбоголового» Ирвина Кобба — историю о рыбочеловеке, обитающем в таинственном озере. Она была опубликована в «Аргози» в 1913 г. Также на воображение Лавкрафта могли воздействовать «Пеллюсидар» Э.Р. Берроуза, где упоминаются разумные подводные существа, «Демон моря» В. Руссо и «Лунная заводь» А. Меррита, в которой действует некая амфибийная раса «Акка», скрывающаяся под землей. Но все эти литературные параллели оказали на «Дагона» лишь косвенное и неопределяющее влияние.

В июле 1917 г. рассказ «Склеп» был принят У.П. Куком для «Вагранта», но издан был лишь в марте 1922 г. «Дагону» сначала повезло вроде бы больше — его взялся напечатать любительский журнал «Финикиец». Однако публикация почему-то не состоялась, и рассказ вышел в том же «Вагранте» в ноябре 1919 г.

В 1917 г. Лавкрафт также написал рассказ «Воспоминания о докторе Сэмюэле Джонсоне». Эта историческая миниатюра появилась в семнадцатом номере «Юнайтед Аматер» под псевдонимом Хэмфри Литтлуит. Здесь Лавкрафт пересказал часть воспоминаний о С. Джонсоне, взятых из самых разных исторических источников, имитируя при этом стиль авторов XVIII в.

Только через год начинающий фантаст создал очередной рассказ на сверхъестественную тему. Это «Полярная звезда», вначале которой герою-рассказчику снится причудливый сон. Ему кажется, что он обитает в некоей стране Аомар, в городе Олатое, которому грозит нападение племени желтокожих уродцев и извергов. Герой, в отличие от других ломарцев, не взят в действующую армию. Однако у него есть своя важная миссия — он должен находиться на вершине дозорной башни, чтобы вовремя предупредить горожан о возможной опасности. В критический момент битвы он видит Полярную звезду и под влиянием ее света впадает в гипнотический транс: «Моя отяжелевшая голова упала на грудь, и когда я устремил свой взор вверх, а это было уже во сне, то увидал, что Полярная звезда насмешливо смотрела на меня в окно; она висела так высоко над горизонтом, что ее не могли скрыть огромные, узловатые ветви деревьев, которые, сгибаясь под ураганным ветром, шумели листвою над угрюмым болотом. Все это происходило во сне, и я до сих пор не очнулся от него» [54] . В итоге враги захватывают город Олатое.

54

54. Аавкрафт Г.Ф. Полярная звезда. Пер. Е. Мусихина// Аавкрафт Г.Ф. Затаившийся страх. Полное собрание сочинений. Т. 1. М., 1992. С. 389–390.

Герой приходит в себя в нашем мире, и ему говорят, что никакой страны Ломар никогда не существовало. Его собеседники также утверждают, «что в тех краях, где Полярная звезда сияет высоко в небе, а красный Альдебаран медленно оборачивается по самому краю небосвода, нет и никогда не было ничего, кроме тысячелетних льдов и снегов и что здесь никогда не обитало никакой иной расы, кроме приземистых существ с желтой, отполированной жестокими ледяными ветрами кожей и что существа эти называются эскимосами» [55] .

55

55. Там же. С. 390.

Эту историю обычно относят к так называемому «сновидческому циклу», однако само выделение такой группы текстов в творчестве Лавкрафта выглядит весьма сомнительным. Наиболее любопытным элементом в рассказе, возникшим, видимо, походя и совершенно случайно, стало упоминание неких Пнакотических (или Пнакотикских) рукописей, которые читает главный герой. Так Лавкрафт начал придумывать никогда не существовавшие оккультные книги, якобы содержащие тайны, недоступные современному человечеству. Это положило начало целой интеллектуальной игре в виртуальную библиотеку «сокровенных знаний», которая долгие годы будет развлекать и самого писателя, и некоторых его друзей.

На возникновение рассказа «Полярная звезда» оказала воздействие дискуссия по религиозным вопросам между Лавкрафтом и его другом Морисом Мо. В ходе этого письменного спора фантаст между прочим описал свой сон о некоем странном городе, существовавшем в далеком прошлом и которому грозило нечто ужасное. Во время сна Лавкрафт упорно стремился осознать, что же должно произойти, и в то же время смертельно этого боялся. Вот это сновидение и стало непосредственным толчком к созданию «Полярной звезды».

В 1918 г., судя по всему, Лавкрафт написал и рассказ-сериал «Тайна мызы Мердон». При создании его он пытался использовать навыки в написании детективов и утверждал, что сочинять его было неплохим развлечением. Однако в итоге Лавкрафт так и воспринял «Тайну мызы Мердон» как несерьезную шутку, и рассказ никуда не пошел, и рукопись его была утрачена.

В этом же году фантаст в соавторстве с поэтессой-любительницей Уинифред Вирджинией Джексон создал рассказ «Зеленый луг», опубликованный в «Вагранте» только в 1927 г. (Позднее У. Джексон выступила в качестве соавтора Лавкрафта и при написании рассказа «Хаос наступающий».)

Поводом для сотворения «Зеленого луга» также послужил сон, только привидевшийся не Лавкрафту, а Джексон. Затем она придумала план рассказа, а ее приятель-фантаст написал его. «Зеленый луг» был опубликован под псевдонимами Элизабетт Невил Беркли и Льюис Теобальд-младший.

Рассказ открывает псевдодокументальное вступление, в котором утверждается, будто данный текст найден внутри метеорита и написан на древнегреческом языке. К сожалению, последние страницы манускрипта были утрачены в ходе химических экспериментов, при помощи которых ученые пытались сделать записи более читабельными.

Записи, извлеченные из метеорита, ведутся от лица героя, который приходит в себя на некоем островке, отрывающемся от суши и спокойно плывущем по воде. Затем рассказчик замечает некий зеленый луг, неотрывно притягивающий его взор. Он также видит странных существ, прячущихся в соседнем лесу, и слышит странное пение. Герой приближается все ближе к лугу: «К тому времени я уже проплывал в виду Зеленого Луга, и голоса поющих стали гораздо слышнее и отчетливее. Мне показалось странным, что при моем знании почти всех языков на свете я так и не смог разобрать слов. Как и раньше, когда я слышал их с большого расстояния, они показались мне мучительно знакомыми, но и теперь эти торжественные гимны не пробуждали внутри меня ничего, кроме смутного и жутковатого чувства узнавания. Пожалуй, я еще был очарован и вместе с тем напуган необычным звучанием голосов — звучанием, которое мне не передать словами» [56] .

56

56. Аавкрафт Г.Ф., Джексон У. Зеленый луг. Пер. И. Богданова// Аавкрафт Г.Ф. Локон Медузы. Тольятти; Екатеринбург, 1993. С. 544.

Герой подбирается все ближе к своей цели и наконец открывает ужасную истину: «И когда наконец мой островок подплыл почти к самому берегу, а грохот водопада почти заглушил многоголосое пение, я увидел его источник — увидел и в одно ужасающее мгновение вспомнил все. Я не могу, я не осмеливаюсь писать о том, что я увидел, ибо там, на Зеленом Лугу, хранился омерзительный ответ на все мучившие меня некогда вопросы, и этот ответ, без сомнения, сведет с ума всякого, кто узнает его, как это уже почти случилось со мной… Теперь я знаю природу всего случившегося со мною — со мною и с некоторыми другими, которые тоже называли себя людьми, а потом пошли тем же путем! Я знаю наперед тот бесконечно повторяющийся цикл будущего, из которого уже не вырваться ни мне, ни остальным… Я буду жить и чувствовать вечно — и это несмотря на то, что моя душа из последних сил взывает к богам о милосердной смерти и забвении… Все открыто моему взору: там, за оглушительным водопадом, лежит страна Стетелос, где люди рождаются изначально и навеки старыми… А на Зеленом Лугу… Но я попытаюсь послать весточку через все эти неисчислимые бездны затаившегося ужаса…» [57]

57

57. Там же. С. 544.