Лавры победителя
Шрифт:
И вдруг она поняла, что в основе боязни лежит ее неопытность. Осознание силы ее собственной чувственности, поспешно и грубо отвергнутой когда-то Лоуренсом, стало причиной неудовлетворенности и привело к столь глубокой депрессии. Есть только один способ проверить правильность ее выводов. И она решилась…
В комнате Лоуренса было темно, но он сразу заметил белый силуэт, приближающийся к нему.
— Дебра, что ты делаешь? — хрипло спросил он, когда она подошла совсем близко, и взмолился: — Ради Бога, только не смотри на меня так!
Сначала она обиделась, но потом
— Дебра, что с тобой? Ты заболела?
Какое-то время она хранила молчание, испытывая одновременно жар и холод, слабость и силу, страх и необычайную отвагу.
— Я хочу, чтобы ты взял меня сейчас.
Он замер на месте, стараясь прочесть что-то на ее лице, залитом лунным светом.
— Дорогая, подумай хорошенько. Я вовсе не хочу обидеть тебя, но едва я заключу тебя в свои объятия… как только прикоснусь к тебе… — Он застонал и нервно содрогнулся. — Я всего-навсего человек, простой смертный, страстно желающий дотронуться до тебя и обнять.
Он давал ей возможность отказаться от своего намерения и уйти. Но именно в этот момент Дебру охватила неуемная жажда любви, и страх стал ослабевать. Она шагнула навстречу возлюбленному. Еще шаг — и его объятия раскрылись, принимая ее. Она прижалась к его телу, чувствуя, как оно дрожит от возбуждения. То же происходило и с ней.
Лоуренс стал покрывать ее лицо легкими, как перышко, поцелуями. Когда она ответила на его ласки, он прильнул к ней губами, целуя жарко и неистово, вкладывая всю силу своей страсти. Прервав поцелуй, он нежно провел пальцем по ее пухлым, чувственным губам.
— Если бы ты знала, любимая, что ты делаешь со мной! Если бы ты знала, как я сильно хочу тебя! — Почувствовав, что она задрожала, он поспешил успокоить ее: — Не бойся меня, Дебра. Я заставил тебя страдать, но сделал это от безысходности, ревности и отчаяния. Я несправедливо обидел тебя и никогда не прощу себе этого.
— Все в прошлом, Лоуренс. — Она приложила палец к его губам, как бы прося замолчать. — Мы оба совершили много ошибок. Но есть еще кое-что, о чем тебе следует знать.
Он напрягся. Она ощущала это всем своим телом и на мгновение засомневалась: а что, если он отвергнет ее сейчас, сочтя целомудрие неисправимым недостатком? Воспитанная на строгих правилах честности и порядочности, она не могла соврать. Рано или поздно, но он узнает о ее девственности. Нет, их новые отношения должны быть лишены и тени лжи и обмана.
— О чем же? — хрипло осведомился он.
— Лоуренс, я… Понимаешь, у нас с Брайаном никогда не было физической близости, то есть… я хочу сказать, что я — девственница.
Он не издал ни звука в ответ, и Дебра не решалась посмотреть не него. Наверное, он считает ее круглой дурой. И поделом ей. Вернувшийся страх сдавил грудь, мешал дышать.
— Извини, — едва слышно прошептала она, склоняя голову к нему на плечо и тем самым избегая его пристального взгляда.
—
И ты еще извиняешься?! Уму непостижимо! Это я должен просить у тебя прощения. Когда я думаю о том, что наговорил тебе и что натворил… Обещаю тебе, я искуплю свою вину перед тобой, — бессвязно бормотал он. — Клянусь, все будет по-другому, любимая. Безумно полюбив тебя, я сгорал от ревности и злости, не ведал, что творил…— Я не этого боялась, — прервала его Дебра, — а себя. — Посмотрев ему в глаза, она со вздохом продолжила: — Я так сильно хотела тебя, что это желание напугало меня…
Не дав ей договорить, Лоуренс жарко и в то же время нежно и даже сдержанно, словно укрощая свою страсть, поцеловал ее. Прервав поцелуй, он поднял ее на руки и осторожно положил на кровать, будто драгоценную хрупкую вазу.
— Дебра, ты по-прежнему хочешь меня? Я сгораю от нетерпения, но позволь мне сначала просто обнять тебя, чтобы убедиться, что это не сон. Мне кажется, что я грежу.
Она же хотела не просто объятий, но безудержных ласк и пылких поцелуев, чтобы его сильные руки без устали гладили ее, а его горячее тело с неистовой страстью прижималось к ней. Ей нужно было все…
Дебра сняла ночную рубашку и робко дотронулась до Лоуренса, легшего рядом с ней. От ее прикосновения у него пробежала дрожь по телу, кожа покрылась крупными мурашками. Дыхание сделалось шумным и частым. А она, отдавшись своим чувствам, нежно прильнула к возлюбленному и провела кончиком языка по его груди, вызывая у него восторженные стоны.
— Дебра, любимая, я едва сдерживаю себя… Доверься мне…
И она поверила ему. Боязнь куда-то улетучилась, на душе стало спокойно и радостно. Он медленно и осторожно вошел в нее, внимательно следя за ее реакцией. Резкая боль быстро сменилась приятными ощущениями: ее плоть охотно приветствовала это желанное вторжение. Ритмичные движения в унисон, бесконечная нежность поцелуев неотвратимо подвели их к пику наслаждения. Объятые безграничной негой, они достигли того рубежа, за которым открывается сказочное блаженство…
Они лежали, трепетно сжимая друг друга, и боялись нарушить то удивительное состояние истомы и умиротворения, в котором пребывали. Наконец, переведя дыхание, Лоуренс произнес:
— Для меня это тоже было в первый раз. Никогда я не испытывал ничего подобного. Раньше я относился к сексу, как к голоду, который надо время от времени утолять, но никогда не старался сделать свои отношения с женщиной более близкими и серьезными. Я никогда никого не любил до тебя.
— А это имеет какое-то значение? — поинтересовалась Дебра, вспоминая только что проявленную им страсть.
— Это самое главное и жизненно важное, — прошептал он, касаясь кончиком языка ее губ. — Если ты не возражаешь, то мы поженимся как можно скорее.
— Я тоже хочу этого, — ответила она, — но почему такая поспешность?
— Я был поглощен своей любовью к тебе и совсем не подумал о последствиях нашей сегодняшней близости. — Улыбнувшись и погладив ее живот, он добавил: — Вполне возможно, что мы зачали ребенка.
— А если и так, ты возражаешь?