Лайф Курского. Эпизод 3. Курский отмечает Новый год

– Так просто, - Саша пожал плечами. – Мне как-то Марина, кстати, про тебя рассказывала, я помню.

– Да? И что же она говорила? – Татьяна улыбнулась, бросив взгляд на хозяйку дома, которая, которая, активно жестикулируя, о чем-то горячо спорила с Ольгой и Вадимом.

– Просто говорила что у нее есть суперская подруга и надо ее как-нибудь пригласить в гости.

– А тебе сколько лет? – спросила Татьяна, в первый раз с интересом бросая оценивающий взгляд на его фигуру.

– Мне двадцать пять… а тебе?

– А мне тридцать восемь! – рассмеялась Татьяна.

– А ты выглядишь лет на восемь моложе, - не моргнув глазом слукавил Курский. – Нет, я серьёзно!

– Так, ты давай не морочь Таньке голову!
– подошедшая Марина потрепала Курского за волосы. – Она девушка скромная, не замужем – ишь, уже глазки строят друг другу!

– Что ты придумываешь? – Татьяна вдруг засмущалась. – Просто разговариваем.

– Вижу я как вы разговариваете! Так, давайте еще выпьем и будем торт резать!

– Что за торт? – спросил Курский.

– Мой фирменный!

Когда вся компания вновь дружно выпила, а Марина отправилась на балкон за тортом, Курский тоже встал, чтобы сходить в туалет, и при этом ненароком задел рукой Татьянину грудь. Упругая, сочная, она пробуждала в нем самый звериный инстинкт, да и Татьяна, несмотря на его явно умышленное движение, не сделала попытки отклониться.

Ободренный таким эффектом, чувствуя возможную добычу, Курский отсутствовал совсем недолго - он зашел в комнату, когда Вадим, уже сбросив личину интеллигента, рассказывал свой коронный анекдот:

– Лежат два грузина в постели. Один говорит: Гоги, канфэтку хочишь?

– Нэ Вано, попа балит!

Все дружно рассмеялись, а Вадим продолжал:

– Лежат два грузина, спят. Вдруг один вскрикивает и просыпается: Э, Гоги, чей это хуй у меня в жопе?

– Мой, Вано, мой. Сейчас выну.

– Я тебе выну! Спи давай!

Все заржали еще громче и тут уж Курский решил не отставать:

– Еще один анекдот про грузин! Проснулись два грузина утром – перегар, пить охота, хреново. Один встал, сходил в туалет поссать, возвращается – второй всё так же на кровати, но пытается встать.

– Что хочешь, Вано? – спрашивает первый.

– Пить хачу, Гоги, э!

– Так вы вчера выпили всё, нэт ничего. Это вчера было Вазисубани, Киндзмараули, Мукузани, а сэгодня нэт ничего.

– А это что?
– второй показывает на почти полную бутылку вина, отдельно стоявшую на полу.

– Это? С ума сошел? Это же ми нассали!

Второй полежал немного, подумал, а потом говорит:

– Ну, Гоги, дай мне тогда эту бутылочку Минассали!

Громкий взрыв хохота, сотрясший Маринину кухню, показал, что анекдот зашел удачно. С Курским все сразу охотно чокнулись, а в глазах Татьяны появился разгорающийся интерес. Ничего удивительного, что уже через пять минут Курский положил под столом руку ей на колено, а не встретив сопротивления, начал двигаться все выше и выше, пока не добрался до промежности – весьма горячей и, как чувствовалось даже через колготки и трусики – весьма влажной.

Так прошло еще минут пятнадцать. Добившись всего, что было возможно для него в этом положении, Курский перебирал все варианты для продолжения, Марина со своим Петей была увлечена разговором с Вадимом и Олей, а Андрей со своей девушкой вообще уже клевали носами и собирались спать. Никто даже и не заметил, что Юра и Светлана, выходившие по-очереди в туалет, отсутствуют подозрительно долго. И только когда Андрей прошел в комнату, чтобы разложить диван, и включил в ней свет, то увидел вот такую картину: на полу, неподалеку от балконной двери, спит муж Светы – Василий, а на уже разложенном диване лежат Юрик и полураздетая Света. Причем не просто лежат, а довольно активно занимаются любовью. Так активно, что даже включенный Андреем свет не заставил их отвлечься друг от друга.

Немного опешив, Андрей постоял в дверях несколько секунд, затем выключил свет и вернулся на кухню. Там он сразу, не делая тайны, сразу объявил присутствующим о происходящем. Конечно, все пошли смотреть…

Дверь открылась как раз в тот момент, когда Юрик кончал, так что всем присутствующим был слышен его стон, а когда он грузно отвалился набок, на белом Светином животе заблестела лужица спермы.

– Во бля! – проговорил Вадим, этой короткой, но такой ёмкой, фразой, лучше всего отражая происходящее.

– А этот всё проспал! –хохотнула Марина, показывая на Васю, в то время как Юрик торопливо упаковывал еще полустоявший член в штаны. – Да ладно, что ты его прячешь – мы все видели! Свет, а тебе помыться бы следует! Да не одевай ты джинсы, дура! Испачкаешь их, как потом перед Васькой будешь объясняться, если заметит? Ну и любовнички!

– А по мне, так мне пофиг, - философски произнес Петя. – Дело житейское.

– Это для него только имеет значение, - сказала Оля, кивая на Василия, который по прежнему крепко спал.

– Вот люди делом занимаются!
– Курский наклонился к уху Марины, стоявшей рядом с ним, одновременно проводя рукой по ее большой заднице. – Мне завидно… а тебе?

– Немного, - шепнула она, кокетливо поведя задом. – А есть предложения?

– Ты ведь неподалеку живешь?

– Минут двадцать, если пешком.

– Тогда…, - Курский уже хотел забить самый главный гвоздь, но в этот момент Света, раздраженная своим положением и повышенным вниманием к собственной персоне, начала говорить слишком громко, требуя всех уйти на кухню, и Василий, её муж, проснулся. Повернувшись, он ничего не понимающими глазами обвел всю компанию, поморщился, глубоко зевнул, протер глаза и снова огляделся.

– А что вы все здесь? – спросил он.

– Тебя будим! – сказал Юрик. – Нам без тебя скучно было!

– Да? Ну тогда вот он я.

– Как чувствуешь себя? – спросила Марина.

– Нормально. А что? Свет, а ты куда? – Васька непонимающими глазами смотрел на жену, которая, придерживая на животе кофту, быстро направилась к выходу.

– Сейчас приду! – громко ответила она и скрылась в ванной под хитрые усмешки остальных, после чего все вновь переместились на кухню и застолье продолжилось.

Особенно усердствовал Юрик, подливая Василию и называя его «братом», а тот, пьяный и вполне довольный компанией, не отказывался. Света сидела рядом с мужем, положив руку ему на плечо, остальные же делали вид, что ничего особенного не случилось. А по правде говоря, для них ничего особого и не произошло – ну трахнули тетку, но ведь она сама же и хотела этого, а что касается ее мужа – то это его проблемы. У Марины всегда было просто, да и бывало уже всякое раньше, причем и похлеще.

Было уже три часа ночи, на улице отгремели последние салюты и многим весьма хотелось спать. Видя, что время уходит, Курский в очередной раз погладил Татьяну по ноге, наклонился к ней поближе и шепнул: