Лайка

– Я думаю, что максимум год, но вы собираетесь в тайгу, и как поведет на морозе ваш организм – трудно сказать. Я чувствую заранее, что будет происходить с вами в ближайшие месяцы, но не могу правильно сформулировать и объяснить. Видите ли, лечить уже бесполезно, если уж мне быть откровенным до конца. Вы хотели, чтобы я честно все рассказал – вот я и говорю вам то, что вижу как врач-онколог…

Юрий Всеволодович наклонился и достал из своей тумбочки небольшую белую пластиковую баночку.

– Вот возьмите это с собой, – сказал он, ставя его перед Никитой. – Когда начнется нестерпимый приступ кашля – выпейте одну таблетку, но не чаще одного раза в три дня. Учтите, это очень важно! Иногда немного помогает спиртовая настойка мухомора, если взять из спектра народной медицины. И еще: как вернетесь из тайги, постарайтесь сразу показаться мне, договорились?

Прощаясь с Никитой, Юрий Всеволодович любезно предложил ему переночевать в его квартире, которая находилась поблизости от поликлиники. Никита поблагодарил доктора за заботу и объяснил, что он остановился у знакомых. Накануне вечером, узнав, что он собирается в Туруханск, к ним домой прибежала соседка Нина, чья дочка Галя год назад вышла замуж за парня из райцентра, и с наивной простотой попросила поговорить по-мужски со своим зятем из-за его постоянного пьянства. Якобы дочка слезно жаловалась, что тот стал даже иногда поднимать руку на нее. Соседка одна растила единственную дочь, и она была для матери абсолютным смыслом ее жизни. Что мог ответить Никита? Пришлось успокоить ее и обещать, что попробует поговорить. Сама дочка соседки устроилась работать санитаркой в роддом после переезда в Туруханск, и утром, прилетев на вертолете, Никита застал ее дома собирающейся на работу. Галя искренне обрадовалась его появлению и настойчиво попросила остаться ночевать у них. Сама же молодая женщина, узнав, что он прилетел из-за проблемы со здоровьем, проводила его до больницы и только затем, хотя уже опаздывала, направилась на свою работу. Все это время она ни словом не обмолвилась о проблемах в своей семье. И даже на осторожный вопрос Никиты о ее муже, она, немного нахмурившись, поведала о том, какой у него замечательный и трудолюбивый Серега на самом деле. Никита же в ответ на всякий случай промолчал о просьбе ее матери поговорить с этим самым Серегой: узнав, что Галя идет дежурить в роддом на сутки, решил вечером с глазу на глаз попробовать побеседовать с ним. Он, конечно же, понимал, что все это совершенно бессмысленно, но для успокоения своей совести решил все же провести это мероприятие.

Деревянный двухквартирный дом, в котором жили Сергей и Галя, находился за аэропортом. И когда Никита добрался до него, уже было около одиннадцати. После бушевавшего больше недели северного ветра теплый южный ветерок, несмотря на начавшуюся легкую морось, навевал все же некоторую надежду, заставляя относиться к беспощадным словам Юрия Всеволодовича не так трагично. Уже зайдя под козырек крыльца терраски перед входом в дом, вдруг Никиту опять накрыл приступ мучительного кашля. «Неужели все это правда? – подумал он, вспомнив о таблетках, выданных доктором, и начиная только сейчас понимать всей душой все происходящее с ним. – Опять накатывает эта слабость…»

Скрипнула дверь терраски, и почти сразу же его ослепил свет лампочки, висевшей под белым металлическим колпаком под козырьком крылечка.

– Ой, а это ты, дядя Никита. – Из полумрака терраски на свет появился Серега. – А мне Галя позвонила на работу и попросила прийти пораньше домой. Вот я жду-жду тебя – и уже не знал, что и делать. Куда это вы пропали? А я думаю, кто это тут под окном так сильно кашляет? Пойдемте в дом, дядя Никита.

Никита пожал протянутую руку Сереги и, все еще подкашливая, направился вслед за ним. Проходя мимо хозяина дома, который гостеприимно распахнул в сенях дверь, приглашая войти его первым, Никита почувствовал запах спиртного.

– Ты не против, если я досмотрю по телевизору передачу? – спросил Серега, когда они вошли в дом. – Тут как раз показывают те места, где я служил в Армии.

Никита, увидев на столе початую бутылку водки и рыбные котлеты на сковородке, еле заметно покачал головой:

– Один пьешь?

– Так я ждал-ждал тебя и вот подумал, что ты где-то решил в другом месте переночевать – время-то уже почти одиннадцать, а мне завтра рано вставать… Тут после обеда чинил систему отопления у одной бабушки, и она мне выдала эту бутылку. Говорит, осталась с похорон мужа, хранила, мол, почти тридцать лет. Видишь, сделано в СССР? Думал, спирт испарился, и надо попробовать – ничего, вполне хорошая водка. Давай, дядя Никита, пропустим по сто грамм. Как ты?

Никита неопределённо покачал головой, и хотел было уже деликатно отказаться, как Серега, вытянув вверх указательный палец, уселся напротив телевизора, забыв о своем предложении. Никита, примостившись рядом с ним на старенький диван с высокой спинкой, из вежливости молча стал также смотреть на экран. Голос за кадром рассказывал о Службе внешней разведки России, что Никите было совсем неинтересно и абсолютно безразлично. На экране мелькали какие-то пустые коридоры, пустые ухоженные аллеи парка, лесные пейзажи, потом появился какой-то мужчина в костюме и стал говорить о своем жизненном пути.

– Это глава Службы внешней разведки, – с придыханием сказал Серега, показывая пальцем на телевизор. – Ситников Константин Георгиевич. Я его лично много раз видел.

– Так ты у нас разведчик? – с шутливым тоном спросил Никита. – Надо же, а я и не знал. Какие люди, оказывается, рядом со мной пьют водку и закусывают щучьими котлетами! Котлеты сам лепил?

– Котлеты? Какие котлеты? А-а, эти? Да, сам, а кто же еще?… Да ну тебя, дядя Никита, – замахал рукой в его сторону Серега, не отрывая при этом взгляда с экрана. – Я в армии служил там рядом. Ну, охраняли по периметру. Там у них территория огромная в Ясенево, рядом с Бачурино – это под Москвой по Калужскому шоссе, – вот мы и несли караульную службу. Там, знаешь, какая охрана? Ого-го-го! Мы по внешней границе стояли, а внутри у них своя уже охрана была из контрактников. Меня даже уговаривали подписать тоже контракт на три года и остаться у них, но меня тут ждала Галя…

Серега замолк, потом пододвинул свой стул поближе к столу и налил в две рюмки водку. Он кивнул головой Никите, указывая, мол, давай, поехали.

– Спасибо, Серега, но мне пить нельзя, – ответил Никита. – Я и раньше не любил это дело, а сейчас уже и здоровье не позволяет. А рыбу вот я поем, если предложишь: с двух часов ничего не ел.

Серега один опрокинул в рот свою рюмку, затем зашел за печку и через минуту появился с противнем, где лежала партия горячих котлет.

– Я вот все думаю-думаю, и никак не могу решить, что мне делать, – нарушил молчание Никита, принимаясь за чай после вкусных рыбных котлет. – Мать Гали попросила меня с тобой поговорить, чтобы ты – не знаю даже как сказать, – стал вести трезвый образ жизни, что ли.

Серега удивленно уставился на своего гостя от этих слов, заинтересовавшись неожиданным поворотом.

– Якобы ты спьяну подебоширил с ней, – добавил Никита и пристально взглянул в глаза хозяина дома. – Мать Гали одна растила и воспитала свою дочь – представляешь, как ей тяжело слышать такие вести? Зачем же надо было руку поднимать на нее. Ты вот говорил только что, что из армии мечтал скорее вернуться к ней, – значит, у вас все по любви было? Что же сейчас изменилось?

– Да все у нас нормально, дядя Никита, – пожал плечам Серега. – Да и Галя, скорей всего, без всяких задних мыслей болтнула о нашей жизни… Да, было дело: недели три назад мы закончили плановый ремонт котельной и начальство проставилось. Я пришел домой, порядочно наклюкавшись, и, правду говоря, плохо помню все детали, но только Галю я не бил! Толкнул ее – да. Она споткнулась о порог и упала, но она же сама виновата: на меня с матом, а я до ужаса не люблю, когда женщина матерится. До этого она при мне никогда так не делала, а потом на следующий день я ей объяснил, чтобы в родительском доме она не смела так выражаться…

Серега слегка недовольно подтянул вторую рюмку, которую до этого налил для Никиты, и выпил одним залпом, словно это была вода – даже не закусил и не занюхал.

– Неблагодарное дело читать мораль хозяину дома гостю, когда за окном ночь, и моросит дождь к тому же, – грустно улыбнувшись, сказал Никита. – С твоего позволения я матери Гали скажу, что я провел воспитательную беседу с тобой, хорошо?

Серега равнодушно махнул рукой, показывая тем самым, что у него нет особого желания об этом беседовать.

– Ты же, Серега, вроде бы техникум в Игарке закончил? – немного сменил тему Никита. – Может, попробовать тебе высшее образование получить? Детей у вас пока нет, хозяйства как такого с живностями разными – тоже…

– Говорить легко! – Прищурившись, бросил взгляд на гостя Сергей. – А на самом деле мне моя работа сварщика нравится – не всем же становиться начальниками. Я вот тоже могу тебе сказать: «Дядя Никита, вы честный, мудрый и опытный человек, что же вы сидите на своем участке в тайге и проживаете свою жизнь впустую? Вы же могли запросто стать губернатором, президентом, или хотя бы генералом, и тем самым принесли бы огромную пользу стране и людям. А ты убиваешь милых соболей и зарабатываешь не намного больше меня». Но я же не говорю этого…