Лайза Миннелли. История жизни

Закончив съемку эпизодов с ее участием, Лайза отправилась с концертной программой и вернулась только в мае 1981 года, чтобы доделать последние штрихи. «Артур» вышел на экраны в июле.

К сожалению, кинокритики, в отличие от участников съемок, восприняли ленту довольно прохладно, хотя у зрителя она пользовалась успехом. Дэвин Ансен из «Ньюсуика» полагал – как, впрочем, и многие другие кроме него до начала съемок, – что «Артур» просто обречен на успех. Вот как он выразился по поводу вышедшего на экран фильма: «Артур» – не лучшая комедия сезона, что весьма прискорбно, потому что в нем задействованы самые лучшие комедийные силы – Дадли Мур и Лайза Миннелли. Но снимем с Лайзы ответственность за неуспех картины – ей просто не дали развернуться».

Стэнли Кауффман из либеральной «Нью Репаблик» не согласен с Ансеном – по его мнению, именно Лайза в первую очередь повинна в том, что фильм, как комедия, не сумел обрести верного звучания: «В «Артуре» немало презабавнейших моментов, но ни в одном из них не увидишь официантку в исполнении Лайзы Миннелли. Каким-то образом она умудрилась превратить любое место, любой эпизод – будь то, например, кухня где-нибудь в Квинсе – в лас-вегасский сентиментальный будуар». А вот что писал Джон Саймон из консервативного «Национального Обозрения»: «Джил Эйкенберри – симпатичная талантливая актриса, но из нее нарочно сделали какое-то убожество, но даже так – даже так она в тысячу раз лучше, чем Лайза Миннелли. Хотя мисс Миннелли и держится довольно сдержанно, все равно от нее исходит свойственная только ей физическая и духовная омерзительность».

Полин Коль из «Нью-Йоркера», одна из наиболее авторитетных обозревателей того времени, также критически отзывалась о работе Лайзы, которая, по ее мнению, как бы «выпала» из великолепной игры окружавших ее звезд, таких, как Дадли Мур и сэр Джон Гилгуд. Полин Коль писала: «Одна задумка, которая так и не сработала, – это приглашение в картину Лайзы Миннелли. Мур и Гилгуд словно отскакивают друг от друга, они играют на одном поле. Однако стоит появиться Миннелли, как ни от кого она не отскакивает, и все трое как бы существуют сами по себе. Мне трудно представить себе, какой должна быть эта Линда, но я сильно сомневаюсь, что мисс Миннелли это тоже известно. Когда ей следует казаться трогательной, она вас заводит, она таращит свои знаменитые глаза, словно только что увидела привидение. И все равно у вас остается впечатление, что Артуру все-таки лучше бы жениться на Хобсон».

Уже давно ходили разговоры о том, что Лайза принимает наркотики, особенно после похорон матери, когда она сидела на транквилизаторах, или же когда водила дружбу с Хальстоном, который сам не мог без них прожить. Однако Лайза отрицает какую-либо зависимость от наркотиков, хотя и признается, что однажды пробовала курить то, что она называет «косячок-другой», но ей не понравилось, как она потом себя чувствовала. Если у нее к чему и выработалась зависимость, настаивает она, так это к «Мальборо», которыми она дымит сигарета за сигаретой, или «Гран-Марнье» с «кока­колой». Но, пожалуй, главная из ее проблем в том, что касается «Артура», проистекала из ее подражания главному герою. Ходили упорные слухи о том, что ее злоупотребление спиртным и наркотиками отрицательно сказывается на работе над фильмом.

Есть доля иронии судьбы в том – хотя одновременно это было вполне предсказуемо, – что в относительно тесном мирке шоу-бизнеса во время съемок «Артура» вновь пересеклись жизненные пути Лайзы и ее бывшего мужа Питера Аллена. В 1981 году Питер сочинил для картины лейтмотив. Эта мелодия «Тема Артура», написанная в сотрудничестве с композитором-исполнителем Кристофером Кроссом, удостоилась «Оскара» в номинации «Лучшая песня». Карьера Питера продолжалась и дальше – ему то сопутствовал успех, то неудача, – пока в 1992 году его жизнь не оборвалась в результате заболевания СПИДом.

Вскоре после выхода «Артура» на экраны Лайза отправилась в концертное турне по Австралии, Японии и Филиппинам. Кислые отзывы критиков о ее последней работе вдребезги разбили и ее надежды сыграть Эву Перон в экранизации знаменитого мюзикла «Эвита», а также стоили ей еще двух-трех ролей, на которые она тогда претендовала. Тем не менее Лайзе удалось взять себе в представители Сэма Коэна, агента из Международного творческого менеджмента. Подобного рода представительство, вполне соответствующее ее звездному статусу, помогло ей и дальше получать престижные роли и концертные контракты, хотя и не все, на которые она рассчитывала.

Ее следующее крупное турне по Африке и Европе прошло гладко. Началось оно осенью 1982 года в довольно-таки необычном месте, в Ботсване, на юге Африканского континента. Американцы, наверняка, никак не могли взять в толк, с какой стати звезда такого масштаба, как Лайза, отправилась в африканскую глушь, развлекать кучку слонов и жирафов – это первое, что, по всей видимости, приходило в голову ее поклонникам при словах «Ботсвана, Южная Африка». Хотя на самом деле выступала она в так называемом «Сан-Сити», громадном игорном курорте, устроенном на манер Лас­Вегаса. Лайза дала там одиннадцать концертов, получив за это миллионный гонорар. В турне ее сопровождала труппа из четырнадцати музыкантов и танцоров. После Ботсваны вся эта компания отправилась на север, где их ждали концертные залы Парижа, Милана, Рима и Вены.

1983 – концерты и воспоминания

Чем больше старел Винсенте, тем сильнее Лайза привязывалась к отцу. 19 февраля 1983 года в день его восьмидесятилетия она устроила для него юбилейный прием в Палм-Спрингс. Винсенте был стар и утомлен жизнью, и в конце января ему поставили кардиостимулятор. Однако его четвертая жена, Ли Андерсон, с которой он сочетался браком в 1980 году, несмотря на опасения окружающих, что он ей не пара, окружила его вниманием и заботой. Он долго за ней ухаживал, а она оказалась любящей и терпеливой, так что их брак стал для него, пожалуй, самым счастливым. Никто не сомневался, что благодаря заботам Ли Винсенте проживет еще дольше.

Лайза частенько навещала отца в его доме на Крисчен-Драйв в Беверли Хиллз, наведываясь туда не реже раза в месяц. Она рассказывала ему последние сплетни и новости из мира шоу-бизнеса и музыки, чем вносила разнообразие в его жизнь. Она также познакомила Винсенте кое с кем из своих новомодных друзей – например, с Майклом Джексоном. Вторая дочь Винсенте, Кристина «Тина-Нина», от второй его жены, жила в Мексике со своими детьми, Винсенте и Земинией – других внуков у него не было. Она также навещала отца время от времени, однако с Лайзой близости у нее не возникло, по крайней мере такой, какая существовала между тремя детьми Джуди – Лайзой, Лорной и Джои.

Некоторые полагали, что Лайза ревновала Тину­Нину и отказывалась признать, что обожаемый ею папочка мог любить еще кого-то, кроме нее. По воспоминаниям ее сводной сестры: «Лайза всегда была ближе к отцу, чем я, ей было легче найти с ним общий язык. Вы ведь помните, кто ее мать – и хотя у Джуди имелись как достоинства, так и недостатки, Лайза возвела ее на пьедестал. Отец же означал для нее стабильность, и Лайза была в него просто влюблена».

Через несколько недель после юбилея в Палм­Спрингс Лайза открыла свое новое турне посвящением творчеству отца, продолжавшимся около получаса.

Фред Эбб считал, что пора ввести в ее концерты и песни Джуди. Чтобы убедить Лайзу, он указал на награды в ее гостиной – «Оскар», четыре «Тони» и множество других, – заметив при этом: «Тут на всех написано «Лайза Миннелли», а не «Джуди Гарленд». Ты своего достигла. Теперь мы можем ввести в концерт кое-что из ее песен. Мне кажется, пора сказать ей «спасибо».

Программа называлась «Сама по себе», и критики, после премьеры в лос-анджелесском театре «Юниверсал», состоявшейся в апреле 1983 года, издевались как только могли, желая перещеголять друг друга. Они писали о том, что энергия и напор Лайзы не оставили места для тонких оттенков. «Рок-н-ролльный темп, – заявляли они – не уместен для песен, взятых из мюзиклов, поставленных ее отцом, или же из репертуара ее матери». Но, как всегда, публике было глубоко наплевать, что там пишут критики, и все билеты до единого разошлись в мгновение ока. В марте 1983 года Лайза устроила еще одно мероприятие в честь отца, на этот раз в музее современного искусства на Манхэттене. Винсенте был слишком дряхл и не имел сил лететь через всю страну, чтобы лично поприсутствовать там , однако послал дочери благодарственную телеграмму, которую и зачитали в присутствии двухсот пятидесяти гостей, включая таких, как Джоан Беннет, Шерил Пигс, Китти Карлайл и Фарра Фосетт. Начиналась она словами: «Моя дорогая Лайза. Прежде всего, как твой отец, я хочу напомнить тебе, что стоять надо прямо, а читать медленно».