Лебединая песнь. Последняя война

— Нет, спасибо. — У Сестры сбилось дыхание и она шагнула к двери; повернула ручку, открыла дверь и столкнулась лицом к лицу с двумя охранниками, которые находились снаружи.

Они оба держали винтовки. Один из охранников сказал: — Войдите обратно.

— Я просто хочу вдохнуть немного свежего воздуха. Вы не возражаете?

Ствол винтовки уперся ей в грудь. — Назад внутрь, — приказал мужчина. Он толкнул ее и Сестра захлопнула дверь.

— Мужчины — скоты, — сказала Шейла. — Они не понимают, что женщине нужно уединение.

— Мы должны выбраться отсюда! — голос Сестры дрожал, она была на грани паники. — Если он найдет его, он собирается уничтожить его — а если я не дам ему найти его, то он начнет мучить людей!

— Найти что? — Шейла подтянула свои колени к груди.

— Скоро рассвет, — продолжала Сестра. — О, Боже!

Она наклонилась к стене, не в состоянии стоять на ногах. — Он собирается найти это! И я не могу остановить его!

— Эй, леди! — сказала Шейла. — Кто-нибудь говорил вам когда-нибудь, что вы сумасшедшая?

Сестра была близко к тому, чтобы упасть, и Свон, она знала, тоже. Но она не позволяла себе думать о том, что ждет их впереди. — Как долго вы с ними? — спросила Свон темноволосую женщину.

Шейла слабо улыбнулась — это была ужасная улыбка на этом изнуренном, опорожненном жизнью лице. — Всегда, — ответила она. — О, Христос, я хотела бы, чтобы у меня было немного порошка. Или пилюли. Если бы у меня была только одна таблетка «Черной Красавицы, » я бы разрезала этого ублюдка на маленькие кусочки, и мне было бы все равно, что потом со мной сделали бы! У вас нет никаких наркотиков, не правда ли?

— Нет.

— Я так и думала. Ни у кого ничего нет. Я полагаю, что все это выкурено, пропыхано и выпито. О, дерьмо. — Она печально покачала головой, как если бы оплакивала смерть потерянной культуры. — Как тебя зовут, душенька?

— Свон.

Шейла повторила его. — Это прекрасное имя. Лебедь. Я познакомилась как-то с девушкой по имени Голубь. Она тащилась вверх по дороге около Эл Серрито, и Руди и я тащили… — Она остановилась. — Слушайте! — настойчиво зашептала она. — Вы слышите это?

Свон слышала, как несколько мужчин смеются невдалеке, и на расстоянии были слышны звуки ружейных выстрелов.

— Ребенок! — Правая рука Шейлы поднялась ко рту. Ее глаза стали безумными. — Слушайте! Вы не слышите, как кричит ребенок?

Свон покачала головой.

— О… Иисус! Шейла почти задохнулась от ужаса. — Ребенок плачет! Заставьте его прекратить плакать! Пожалуйста! — Она закрыла уши руками, и ее тело начало свертываться в форму зародыша. — О, боже, пожалуйста заставь его прекратить!

— Она вне себя, — сказала Сестра, но Свон поднялась с матраца и подошла к женщине.

— Лучше оставь ее одну, — предупредила Сестра. — Она выглядит непривлекательной и совсем пропащей.

— Заставьте его прекратить…

Заставьте его прекратить… О, Иисус, заставьте его прекратить, — говорила бессвязно Шейла, свернувшись в углу. Ее лицо блестело от пота в свете лампы, а запах тела женщины отталкивал Свон. Но Свон остановилась около нее и наконец наклонилась в ее сторону. Она заколебалась, а затем потянулась, чтобы дотронуться до женщины. Рука Шейлы нашла руку Свон и схватила ее, больно сжав. Свон не выдернула руку. — Пожалуйста…

Заставьте ребенка прекратить кричать, — умоляла Шейла.

— Здесь…

Здесь нет ребенка. Здесь нет никого, кроме нас.

— Я слышу крик! Я слышу его!

Свон не знала, какие мучения выпали на долю этой женщине, но она не могла спокойно смотреть на ее страдания. Она пожала руку Шейлы и наклонилась к ней ближе.

— Да, — мягко сказала она, — я тоже слышу крик. Крик ребенка. Разве это плохо?

— Да! Да! Заставьте его прекратить прежде, чем будет слишком поздно!

— Слишком поздно? Слишком поздно для чего?

— Слишком поздно для него, чтобы жить! — Пальцы Шейлы вцепились в руку Свон. — Он убьет его, если он не прекратит кричать!

— Я слышу это, — сказала ей Свон. — Подожди, подожди. Сейчас ребенок перестанет кричать. Звук начал удаляться.

— Нет. Я все еще слышу…

— Звук удаляется, — повторила Свон, ее лицо было всего в нескольких дюймах от лица Шейлы. — Он становится тише теперь. Тише. Я едва слышу его вообще. Кто-то заботится о ребенке. Он очень тихий сейчас. Очень тихий. Крик прекратился.

Шейла резко, неожиданно вздохнула. Подержала несколько секунд и выпустила его с мягким, мучительным стоном. — Прекратился? — спросила она.

— Да, — ответила Свон. — Ребенок перестал кричать. Все закончилось.

— А…

А ребенок все еще жив?

Это казалось, было очень важно для нее.

Свон кивнула. — Все еще жив.

Рот Шейлы был вялым, и тонкая нитка слюны прорвалась поверх нижней губы и свисала на ее подол. Свон начала высвобождать свою руку, но Шейла не давала ей уйти.

— Тебе нужна помощь? — предложила Сестра, но Свон покачала головой.

Рука Шейлы поднялась очень медленно, и она кончиками пальцев тронула щеку Свон. Свон не видела глаза женщины — только два темных кратера на белом как мел теле.

— Кто ты? — прошептала Шейла.

— Свон. Мое имя — Свон. Помнишь?

— Свон, — повторила Шейла, ее голос был нежным и благоговейным. — Ребенок…

Никогда не переставал плакать раньше. Никогда не переставал плакать…

До тех пор пока не был мертв. Я никогда даже не знала, была ли это девочка или мальчик. Крик никогда не прекращался раньше. О…

Ты такая красивая. — Ее грязные пальцы погладили лицо Свон. — Такая красивая. Мужчины — скоты, ты знаешь. Они берут красивые вещи…

И делают их безобразными. — Ее голос звучал надломлено. Она начала тихо плакать, ее щека отдыхала на руке девушки. О…

Я так устала.

Свон дала ей поплакать и все гладила голову женщины. Ее рука дотрагивалась до струпьев и язв.

Через некоторое время Шейла подняла голову. — Могу…

Могу я спросить у тебя кое-что?

— Да.

Шейла вытерла глаза и шмыгнула носом.