Лечение водой
Шрифт:
Кристинка.
Наглость Витька уже давно перешла все границы. «Иногда у него как-то непонятно глаза сверкают – с ехидством, насмешкой, когда он смотрит на меня».
Потом Марина начала прокручивать в голове все недавние ссоры… На шоссе две недели назад. Когда она не захотела, а он начал наезжать. Так и спрашивал, остановив машину на обочине: «Будем трахаться? Будем? Нет?.. Тогда пошла вон отсюда!» И высадил ее. А у Марины в тот вечер реально было настроение не ахти – не то слово. Ее вообще последнее время все больше депрессуха забирала – когда она начинала думать, что ее мужики, став зарабатывать,
Возможно, дело лишь в том, что больше денег, чем прежде, у нее не выходило из них выкручивать? (А ведь Марат получал на работе по семьдесят тыщ в месяц уже!)
А ссора на шоссе с Витьком… да Марина тогда даже и не заорала на него (как всегда раньше делала). Он открыл дверь машины, вышвырнул ее, она не сопротивлялась – просто зашагала вперед вдоль обочины. А Витек уехал… потом, правда, вернулся через две минуты, прибежал пешком, умолял сесть в машину, чуть не в ногах валялся. Марина сначала не поддавалась – как-то в ней разом все остановилось, не реагировало…
Ну а после… она простила его. И они пошли к машине.
«Я всегда должна прощать их», – подумала она теперь; просто.
А потом Витек как раз и предложил поехать в Т***. Подарил такую поездку! И главное, что за все заплатил – до рубля. Марина уж думала, теперь точно все пойдет на лад… И тут вдруг снова началось… выходит, не прекращалось.
Ей было даже страшно подумать, что Витек посмеивается над ней «в кулуарах»… а ведь все за это говорило. И Ловчев… тоже сказал. Выяснять отношения, ссориться – это да, – но вот чтоб издеваться…
Кристинка.
Марина как чувствовала ее присутствие. Это Кристинка плетет. Витек общается с ней?.. Естественно, он скажет, что ничего нет и в помине… что сто лет ее не видел…
Кристинка.
Надо выяснить, где именно они встречаются и когда… впрочем, Марина еще надеялась, что, может, это не так… но Ловчев ведь сказал, что это точно так. Да нет, Ловчев повернутый, ему и приглючить могло…
Она вспомнила действо двухлетней давности. Когда она с Ловчевым устроила Кристинке «инквизицию» на окраине города… Округлое лицо Кристинки в окне брошенного, старого автобуса, глаза враждебные, но глупые. Ее двойной подбородок, щеки чуть-чуть темнее остальных участков лица – будто пленки наклеены… «Эта сволочь даже на бабу не похожа!» И потом Марина, стоя против автобуса, стервозно орала, наклоняясь вперед, и прыгала и махала канистрой бензина. Вообще перестав уже что-либо соображать – от победной ярости и гадкого смеха.
Воздух плавился прозрачным дымом, изменчивые кольца огня…
Ей казалось, листья кленов коричневеют и вянут от нагнетаемой теплоты… (Позади автобуса дугой поворачивала кленовая гряда – город здесь заканчивался, направо шло поле).
Пашка Ловчев был напуган и таращил глаза и часто сопел носом – он отговаривал Марину от этой затеи, но, в конце концов, согласился: все-таки ж надо врага проучить! Но как дошло до дела, опять замямлил, уговаривал прекратить; как всегда заикался и старался взять Марину
за руку.Но ее это только еще больше раззадорило.
Кристинка же сохраняла наглое, ленивое спокойствие. Просто ждала, ни слова не говорила и смотрела на Марину…
– Только попробуй выйти из автобуса! Я сразу оболью тебя – ха-а! – орала та сквозь огонь. – Это твоя последняя остановка перед смертью, тварь! Ты выйдешь в потусторонний мир! Ты уже умерла – ты только думаешь, что жива! Ха-а!!
Между прочим, слово «инквизиция» придумал Ловчев. И Марина, конечно, подхватила… теперь она неистовствовала!
Кристинка забеспокоилась, только когда огонь начал подступать к автобусу. Он все набирал и набирал силу. Казалось, клены тянутся вместе с огнем, горячие, сияющие листья уже касаются крыши… Они вянут, а Марина стоит в синей ветровке, махает руками в такт ору. Канистра бензина уже валялась у ее ног………………………………………………….
В какой-то момент она взглянула в поле – на горсть огоньков вдали. Приглушенно мерцавших за волнами травы. Московские деловые центры в голубоватой вечерней дымке на горизонте… или это размытые очертания зданий?
……………………………………………………………………………………….
«Но откуда ж я знала, что кончится все так плохо? Эта дура никогда не жаловалась на сердце! Кто ж знал, что она схватит приступ…» – Марина и теперь думала как-то нечаянно, без капли сострадания… Как и тогда, когда Кристинка уже валялась в больнице; через несколько дней после.
Только нервная нотка затаилась у Марины…
Неужели Кристинка опять что-то заплетает – после всего? Не может такого быть – неужели ей не хватило раз и навсегда?
«А впрочем, она ж сволочь, разве побоится отомстить…» Марина лежала на диване, смотрела на свою свисающую ногу. На которой ниже джинсовой штанины сквозь темный чулок проглядывала синяя татуировка; самая свежая, двухмесячной давности. Такая сочная. И палец ноги почти касался валявшегося флакона духов. Потом она взглянула на потолок – ни одного янтарного отблеска, солнце еще с другой стороны дома.
Она подумала: может, просто бросить Витька? – но не насовсем. Все обрубить, чтобы постучать ему по башке, когда он примется бегать за ней.
«Нет, не пройдет…»
Паршивее всего, что могут встать под угрозу и отношения… с остальными «котиками».
Надо было проследить за Витьком – это очевидно. Но и еще один человек занимал ее… Гамсонов, разумеется. Она ехидно заулыбалась. Сейчас, конечно, не до него, но все же… Ее мысли завертелись! На самом деле, с еще большим азартом. Она опять схватила рок-напульсник…
«Да, Гамсонов, это что-то реально новое. Все же интересно, сколько он зарабатывает своими… да, какие классные телефоны у него есть!.. А еще на футболе, да! И сколько…………………………………………………………………………
……………………………………………………………………….»
Глава 5
I
Город в этот час выглядел ненатурально безлюдным и, пожалуй, только то, что не к кому было обратиться, заставило Гамсонова вынуть коммуникатор и посмотреть по карте, где находится ближайший банк. Раньше-то он всегда только и пользовался электронной картой… снова и снова он видел и чувствовал необычные вещи, которые и в нем нарушали привычки и мелочи – как он ни пытался отринуть…