Лечить нельзя добить

— Ах, так это я виновата, значит?!

— Не цепляйся к словам.

— А ты чушь не неси! — огрызнулась она.

Глаза сверкают, брови нахмурены — а я стою и любуюсь.

— Дурак! Ты же умереть мог! — подобрав с кровати подушку, она запустила ею в меня.

— Но не умер же, — буркнул, поймав мягкий снаряд.

— Сейчас добью! — пообещала моя кровожадная девочка и схватила подснежники. Отшвырнув в сторону подушку, я приготовился ловить и их тоже, но Анни посмотрела на цветы, куснула нижнюю губу и вернула их на подоконник. — Жалко.

— Меня? — обрадовался я.

— Букет!

— Злая ты.

— А ты медведь безмозглый, — «приласкала» любимая. — Более глупого плана я ещё не слышала. Умереть, чтобы обратить на себя внимание…

— Да не умереть, а чуток травмироваться! — вспылил я. — И не просто внимание обратить, а получить возможность тебе понравиться. Потому что ты мне нравишься уже давно.

— А ухаживать, как все нормальные парни, не вариант?

— Я пытался!

— Что-то я не заметила!

— Конечно, не заметила! Ты же меня от стен не отличала. Игнорила по полной! А когда я набрался смелости, и признался в чувствах…

— Когда это такое было? — прищурилась она.

— Цветы тебе отправил: белые розы. И открытку с признанием и приглашением на свидание. А ты прислала вместо себя подружку, — проворчал я краснея.

Вспоминать ту унизительную неудачу было неприятно. Я вообще предпочёл бы выкинуть её из головы.

— Никого я… Ой! — Глаза Анники расширились, брови встали домиком. — Розы? — Я нехотя кивнул. — Белые?

— Угу.

— Прошлой весной?

— Да, Анни! Букет с признанием, который ты…

— Соседка заявила, что это ей поклонник цветы прислал, — пробормотала девушка, садясь на кровать. — Мы все думали, что у неё роман, и даже поздравляли.

— Яс-с-сно, — выдохнул я со свистом, мечтая свернуть шейку той ушлой девице. — А если бы ты получила тогда букет, — спросил, невольно сглотнув, — пришла бы?

— Нет, конечно! — вновь подскочив, Анника принялась расхаживать по палате и рассуждать. — Я в курсе, как вы, парни, на спор девчонок соблазняете, а потом достижениями меряетесь. Решила бы, что это именно тот случай.

— Почему?

— А с чего тебе вдруг в меня влюбляться, если мы даже не знакомы?

— Вот видишь! — победно воскликнул я. — Именно поэтому мы с Вальтом и хотели меня немножечко ранить, чтобы я, наконец, с тобой познакомился.

— Лучше не напоминай, — опять помрачнела целительница. Взяв вторую подушку, бросила её в меня, но уже без гнева. — За такое варварское отношение к своему здоровью… останешься сегодня без обезболивающих чар! — заявила мелкая мстительница.

— Справедливо, — смирился с наказанием я.

Рана уже почти затянулась: ещё пара дней — и всё, так что адские муки, как было поначалу, мне точно не светят.

— И без десерта.

— Согласен.

— И без…

— Скажешь «без меня» — и я тебя поцелую, — пригрозил вроде как в шутку, а сам уставился на её губы.

На что Анника вздёрнула подбородок и с вызовом заявила:

— И без меня!

– Анника

Кажется, я напросилась. Сама того не желая.

Или, наоборот, желая? Я не могла понять саму себя, чего же удивляться, что Люций понял так, как ему хотелось.

Я не успела опомниться, как оказалась в его объятиях. Ноги оторвались от пола, потому что парень меня поднял, а приоткрытые в возмущении губы попали в самый сладкий плен, о котором мечтает любая девчонка.

Я тоже мечтала: тайком от всех. Надеялась, что когда-нибудь и у меня будет возлюбленный: после диплома… в далёкой взрослой жизни, а не на третьем курсе.

Губы Люция, такие жёсткие с виду, оказались на удивление мягкими. А ещё требовательными и ненасытными. Голова пошла кругом уже от первого прикосновения, по телу пробежала волна дрожи, а пальцы впились в плечи парня, словно пытаясь процарапать ткань и добраться до кожи. А потом меня захлестнуло волной жара, и я окончательно утонула в океане ощущений.

Мы утонули!

Первый поцелуй, действительно, самый-самый — конечно, если он с тем, кто нравится. Даже когда этот кто-то целует без спросу, и, вообще, нахал!

— Лю… Лю… — задыхаясь от эмоций, я попыталась отстраниться.

— Любишь меня? — обрадовался наглец.

— Люций! — воскликнула я, наконец совладав с речью.

— Да, Анни? — мурлыкнул парень, закружив меня по палате.

Счастливый, как медведь у бочки мёда, и такой же сильный. Похоже, он окончательно выздоровел. Может, из вредности передать его дежурному целителю и сбежать в общежитие?

Мне представились кислые физиономии соседок, особенно той, что украла букет с признанием, и я опять вцепилась в плечи парня.

С ним точно лучше и в последнее время даже спокойнее — он не зудит над ухом, не отвлекает по мелочам и даже еду в таверне заказывает. И цветы! Он заботливый, пусть временами и дурак.

Ну, правда же, глупо было подставляться под удар, чтобы меня заинтересовать!

Глупо, да! И я очень этим возмущена, но… и польщена тоже! Иначе почему на сердце так тепло и приятно? Или это волшебный эффект поцелуя? Что там нам на лекциях говорили о гормональном сбое в период…

— Скажи, что ты согласна быть моей настоящей невестой! — потребовал Люций, продолжая меня кружить.

Без него в голове туман, причём розовый! Надо срочно собраться с мыслями и… и вообще собраться. А для этого требуется увеличить расстояние между нами, раз близость превращает меня, разумную и целеустремлённую студентку, в какую-то размазню.

— Отпусти сейчас же! — заявила я строго, а этот паршивец плюхнулся на койку вместе со мной и…

Гм… второй поцелуй, оказывается, даже круче первого. И дольше. И эффективней! Голову от мыслей очищает лучше, чем бытовые заклинания — дом от пыли.

— Это нечестно! — проворчала я, когда смогла говорить.

— Ну я же нравлюсь тебе, признай, — прошептал Люций, прижимаясь губами к моей макушке.

Я сидела у него на коленях и даже не пыталась встать: не потому, что не хотела, просто ноги не слушались.

— Именно поэтому и нечестно! — признала я. — Ты… бессовестный!

— Но любимый?

— Люций!

— Анни, милая… — Он поднял моё лицо за подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза. — Я люблю тебя. Это не шутка, не подстава и не сиюминутный порыв. Я же говорил, что потомственный однолюб. И я не отступлюсь, даже если ты сейчас пошлёшь меня к Йоргу. Буду добиваться тебя…