Лёд и пламень

Глаза Мэрион засияли от удовольствия и благодарности. Он сказал так мало и вместе с тем так много. Начать с того, что он признал ее независимость и силу. Но главное, он сказал «мы». Одно это стоило миллионов. И он не призывал ее порвать семейные и национальные связи ради уз любви. Хотя она пошла бы на все ради него. Зная, что и он сделал бы для нее все, что угодно.

— Красиво звучит, — процедил Лесли. — Но только я сомневаюсь, что это реально и хорошо продумано.

Хэдриан оторвал взгляд от Мэрион и перевел на ее отца.

— Я бы не хотел, чтобы мы с вами стали соперниками, — проговорил он и добавил спокойно, заметив на лице Лесли самодовольную улыбку: — Ради Мэрион.

— Скажите лучше, ради самого себя, — мрачно поправил его Лесли.

— Нет, — ответил Хэдриан твердо. — У вас нет того, чего я хочу.

Лесли хмыкнул с явным недоверием.

— Нет? Да у меня миллионы долларов. Сотни миллионов. Вы не хотите денег?

Хэдриан улыбнулся.

— В каждый конкретный момент, мистер Вентура, вы можете жить только в одном доме, носить только один костюм, съесть только один обед, ездить только в одном автомобиле. А все это и я могу обеспечить для себя и для Мэрион. Она и сама может обеспечить этим себя — она ведь умная, одаренная, сильная. Нам не так уж и нужны ваши миллионы, мистер Вентура. — Он говорил спокойно, ни разу не повысив голоса, но Кэрол и Мэрион слушали его как завороженные. Он в самом деле говорит то, что думает, поняла Кэрол. А у Мэрион слезы подступили к горлу от гордости и счастья. О Боже, как она любит его!

— И вы думаете, я вам поверю? — спросил Лесли, и лицо его покраснело от гнева. Глядя в ясные смелые глаза англичанина, он, может быть, впервые в своей жизни почувствовал себя совершенно растерянным.

— Нет, — сказал Хэдриан твердо. — Я не думаю, что вы мне поверите. И очень сожалею об этом.

— Побереги свою жалость для себя, Боултон! — прорычал Лесли, чей взрывной итальянский темперамент наконец-то вырвался наружу. — И для моей дочери тоже. Потому что из-за твоих происков и твоей алчности я вынужден теперь лишить ее поста моего специального помощника. — Говоря это, он чувствовал себя пристыженно. Ведь он взвалил вину на Хэдриана, тогда как сам еще раньше решил дать Мэрион отставку. Это умаляло его в собственных глазах, но ярость стала только сильней. — Убирайся из моего дома! — проревел он, вскакивая на ноги.

Мэрион тоже вскочила.

— Папа! Если Хэдриан уйдет отсюда, я сделаю то же самое. И ни один из нас не вернется сюда.

Кэрол съежилась в кресле, открыв рот от испуга и не решаясь произнести ни слова.

— Делай как хочешь, но можешь тогда убираться из «Вентура индастриз», — выкрикнул Лесли первое, что пришло ему в голову. Он попросту не мог поверить, что дочь предпочтет ему англичанина. — Я собирался предложить тебе пост главы…

— Да подавись ты своим постом! — почти провизжала Мэрион.

— С чесноком и луком, а также солью и перцем, — добавил Хэдриан, и Кэрол Бэллинджер, чьи нервы сдали в этот момент, разразилась истерическим смехом. У Мэрион затряслись губы.

— Папа, — начала она умоляющим голосом, но Лесли уже не владел собой. Этот англичанин посмел смеяться над ним. Ему хотелось убить наглеца. Он резко отвернулся от них и, отойдя к окну, уставился на улицу.

Хэдриан посмотрел на его напряженную спину, на красную от прилива крови шею и почувствовал, что потерпел поражение. Все, что он сделал, было неправильно. Но какая альтернатива? Позволить этому человеку восторжествовать над ним? Что за жизнь была бы после этого для Мэрион и для него самого?.. А каково ей сейчас? Она любит своего отца, и Хэдриан это знал. Он посмотрел на нее, и она заметила выражение подавленности в его глазах. Подойдя к нему, она обвила его руками за плечи.

— Я люблю тебя, — сказала она. — Пошли.

Хэдриан кивнул. Он взглянул на Кэрол, которая лишь безмолвно покачала головой, взглянул на Лесли, молча стоявшего спиной к ним, и, обняв Мэрион за талию, вышел с ней из комнаты. Когда дверь за ними со стуком закрылась, Лесли сгорбился. Он двигался и чувствовал себя как старик.

— Ушли? — спросил он глухим голосом.

— Да, — ответила Кэрол. — Они ушли.

— Прекрасно. — Лесли с трудом ворочал языком. — Я не желаю, чтобы ее имя впредь упоминалось в этом доме.

Кэрол повернулась к нему и посмотрела ему прямо в глаза.

— Ты дурак, — произнесла она резко. — Ты не только потерял сына, но теперь теряешь и дочь. Ты ведь не веришь, что они не вернутся, не так ли?

Лесли смотрел на нее пораженный. Впервые Кэрол разговаривала с ним так резко.

— У меня не было выбора. Ты же видела, что он за человек, — пробормотал он, махнув рукой.

— О да, — сказала Кэрол. — Я видела. Сильный парень. Слишком сильный, чтобы склониться перед тобой, и это тебя уязвляет, не правда ли? К тому же он умен. Слишком умен, чтобы позволить тебе унижать себя и манипулировать собой. И это тебя очень сердит. Но ты дурак, если не смог увидеть, как Хэдриан Боултон любит твою дочь. И как она любит его. Вот почему ты не увидишь их, пока не поймешь это и не сделаешь что-нибудь. — И, повернувшись на каблуках, она вышла.

Лесли смотрел на закрытую дверь, и на душе у него было холодно. Он ждал, что дверь вот-вот откроется и вернется Мэрион. Или Кэрол. Или пусть даже этот англичанин. Но дверь не открывалась. И его роскошный особняк вдруг показался ему холодным и пустым.

Мэрион вошла в пентхаус и со вздохом скинула с ног туфли. Хэдриан с улыбкой наблюдал за ней.

— Твой отец вывел тебя из равновесия, правда?

Мэрион сердито фыркнула.

— Я не хочу говорить о нем. Никогда больше. Он ушел из нашей жизни.

— Это не так, — возразил мягко Хэдриан. — Со временем он одумается, и все вернется на круги своя. — Ему хотелось успокоить Мэрион. Но сам он отнюдь не был в чем-либо уверен. — Итак, — начал он бодро. — К делу. Каковы наши активы?

В течение последующего часа они подсчитывали свой основной капитал, который оказался значительным. Одни драгоценности Мэрион тянули более чем на миллион.

— Итак, у нас есть капитал, — заключил Хэдриан, устало поглаживая себя по шее. — Вопрос теперь в том, куда мы его направим?

Мэрион вздохнула.

— Не знаю. Я слегка запугана теперь, когда мы остались сами по себе. Что, если я не справлюсь?

— Мы начнем с малого, — проговорил Хэдриан спокойно, полный решимости не позволить ей впасть в пессимизм или отчаяние. — А теперь возьми голову в руки. В чем ты разбираешься лучше всего? Над чем ты прежде работала?

— Над новой компанией по организации туризма и отдыха, — сказала она и торжествующе вскрикнула: — Эврика! Мы можем купить ту ферму в Стоуви и использовать для своих нужд, — продолжала она с энтузиазмом. — Конечно, многое придется переделать, многое построить заново. Но дело перспективное! Мы осилим его, — бодрилась она, и глаза ее заблестели от возбуждения. Она не увидела смущения, появившегося на лице Хэдриана, когда перебирала бумаги, относившиеся к ферме Коулдстрим. В своем возбуждении она не заметила совпадения имен владелицы фермы и кузины Хэдриана. — Я должна серьезно над всем этим поразмыслить. — И, разложив перед собой нужные бумаги, начала быстро делать заметки. Вскоре она ушла в работу с головой.

Хэдриан молча удалился в свою комнату и лег на диван. Итак, этот момент наступил, подумал он уныло. Момент, которого он давно боялся. Он должен выбирать между Мэрион и Брайони. Он сумел выяснить адрес, по которому Брайони остановилась в Стоуви. Но ей нужно было продать ферму Лесли Вентуре, чтобы подорвать положение Джермейна. Хватит ли у него духу набрать номер телефона и попросить ее продать вместо этого ферму им? Но если он не сможет, что будет с Мэрион, с их новой жизнью, которую они вдвоем начали? Им страшно нужна была сейчас эта ферма…