Лёд твоих глаз

– Ты меня понимаешь? Как… как ты разговариваешь? Откуда ты знаешь наш язык? И почему раньше не говорил со мной нормально?

А вот теперь я была готова поставить на кон свою стипендию: кучин презрительно закатил глаза!

– Для особо одаренных повторяю. Кровь. Слюна. Сделай уже выводы, женщина!

Кучин нервно дернул ушами.

– Девушка, – машинально поправила я, переваривая произошедшее.

– Да какая разница? – теперь уже большой пушистый хвост раздраженно бил по столешнице. – Разве это как-то влияет на твою способность соображать?

– Нет, – ответила я тихо, пытаясь свыкнуться с мыслью, что кучин «заговорил». Пора из этого извлечь хоть какую-то пользу. – Раз уж ты такой… умный, скажи, как тебя зовут?

Я затаилась в ожидании ответа. Надо ли говорить, насколько любопытно было узнать имя магического существа из его уст? Кучин не стал меня долго мучить.

– Римимрау – с гордостью ответил он.

– Какое… красивое имя, – стараясь не улыбнуться, чтобы не обидеть кучина, ответила я.

– Мф! – фыркнул кучин. – Еще бы!

– Можно я буду звать тебя… – я задумалась, как бы так сократить имя, чтобы кучину понравилось. – Рими?

Кучин замер. Словно пытался мысленно проговорить свое укороченное имя, прочувствовать его звучание. Все это время я следила за животным, стараясь не дышать. Ну а что? Не каждый день выдается случай поболтать с магическим существом: тут важно не спугнуть, не обидеть ненароком. А еще нам с ним предстояло длительное сожительство, от которого зависело мое будущее. Роскоши недопонимания с кучином я просто не могла себе позволить.

– Хорошо, – наконец выдал свой вердикт пушистик. Он дернул хвостом, шевельнул высокими кисточками на ушах и кивнул: – Да, пусть будет Рими.

Я хотела расспросить животное про причину, заставившую постучаться утром в наше окно, но в этот момент открылась дверь и зашла расстроенная Элиджи, вся перепачканная какой-то серо-бурой субстанцией.

– Элли! Что случилось? – я кинулась к соседке, пытаясь помочь. Но она лишь выставила руки вперед, останавливая меня.

– Не подходи, это опасно.

– Что это за… жижа? – спросила я, послушно остановившись в нескольких шагах от девушки. – И почему ты вернулась с занятий так быстро?

– Почему – и так очевидно, – отстраненно заметил кучин. Я повернулась в его сторону и фыркнула.

– Мог бы и повежливее быть!

– Мог бы. Но не хочу, – Рими только что язык не показал!

Когда я снова посмотрела на соседку, то столкнулась с удивленным взглядом.

– Что?

– Кэсси, это что сейчас было?

Я пожала плечами. Но потом поняла, что соседка могла тоже удивиться тому, что Рими заговорил.

– А-а-а, ты про него? – я махнула рукой в сторону, где сидел кучин.

– С ним-то все нормально, – осторожно заметила Элли. – А вот что с тобой? Ты что, разговариваешь с ним?

Тут пришла моя очередь удивленно хлопать ресницами.

– То есть ты не понимаешь, что он говорит? – тихо спросила я, пятясь к кровати. Мне срочно нужно было опереться на что-то надежное и устойчивое.

– Ну, пока не научилась различать «муау» от «мрмау» и «мау», – с нескрываемой иронией ответила Элли.

Жарх! Это что, только я его понимаю? Представила, как выглядел со стороны наш диалог с Рими и ужаснулась: это точно тянет на проблемы со здоровьем. Мои.

– Так что, ты его понимаешь? – спросила Элли, совершенно забыв о своем внешнем виде и причине, заставившей вернуться в комнату раньше срока.

– Угу, – ответила я, переведя взгляд с соседки на кучина. Тот сидел гордой статуей самому себе: стройные лапки чинно сложены, голова с остроконечными ушками держится ровно, а небольшой нос слегка вздернут вверх. Ни дать, ни взять – король!

– Чудеса! – протянула Элли, тоже внимательно разглядывая кучина. – И что он сказал тебе?

– Что я могла бы догадаться, по какой причине ты вернулась раньше времени, – ответила я, махнув рукой на ее испачканную одежду.

– Он прав, – усмехнулась соседка. – Эх! Завидую я тебе! Это так классно, когда можешь общаться со своим питомцем!

– Так заведи себе тоже, – ляпнула я, прежде чем успела подумать. Осуждающий взгляд Элли дополнило едкое замечание Рими:

– Ну точно дурочка! Забыла, что вы обе немного… как бы это сказать… бедны?

– Я начинаю жалеть о том, что стала тебя понимать, – ответила я, массируя виски. И тут же услышала старательно сдерживаемое хихиканье Элиджи.

– Ты чего? – спросила соседку, видя, как ее сотрясает беззвучный смех.

– Видела бы ты себя со стороны! – пытаясь не рассмеяться еще больше, ответила Элли. А затем изобразила сценку по ролям:

– «Заведи себе тоже!»

«Мрау! Мау мау мрмау мау!»

«Я жалею, что стала тебя понимать».

Элли так красочно изображала меня и кучина, что в конце импровизированной пьесы уже мы обе заливисто смеялись. И только кучин смотрел на нас с явным превосходством и осуждением. Словно степенный дядюшка-покровитель, заметивший шалость маленьких девочек.

– Женщины! – фыркнул Рими и вернулся к ведерку с рыбой.

Глава 11

Остаток вечера я провела за учебниками и подготовкой к предстоящим занятиям. Элиджи привела себя в порядок и рассказала, что ее внешний вид был, как и ожидалось, следствием провального эксперимента на факультативном занятии. Жижа, в которой была измазана моя соседка, оказалась неудавшейся сывороткой быстрого роста. Не знаю, что там пошло не так, но серо-бурая субстанция при контакте с кожей могла спровоцировать нехилые ожоги. На соседке была одежда с длинными рукавами, поэтому сама Элли пострадала незначительно. Уже после того, как она избавилась от ставшей непригодной формы и смыла остатки жижи с тела в душе, я помогла ей залечить мелкие ранки.

К счастью, большую часть времени кучин молчал и никак не комментировал происходящее, что позволило нам сработать быстро и аккуратно.

Когда последний ожог на теле соседки побледнел, она предложила не идти в столовую, а взять ужин в комнату. Я не стала отказываться от заманчивого предложения: в памяти еще было свежо наше столкновение с Фаром на выходе из столовой.

– Сейчас, я пошлю весточку тете. Подожди немного, – сказала Элли, открывая окно.

В принципе, магическим вестникам было неважно, откуда их запускали: они спокойно проходили сквозь стены и стекла любой толщины. Но Элли решила сделать эффектный жест, и мерцающий шарик взвился к потолку, а после упорхнул в сумрачный парк, разбитый перед общежитием. Я знала, что оттуда он пролетит через толстые стены основного корпуса Академии и окажется на первом этаже, где в конце огромного зала находились витрины с едой.