Лёд

– Спасибо, брат Антоний.

Бармен, он же Сэнди – владелец заведения, не слишком обрадовался брату Антонию. Ему не нравилось, что всякий раз, как брат Антоний слышал неловкое замечание, он возмущался до такой степени, что Сэнди вынужден был после этого заказывать новые зеркала. По счастью, сегодня в баре никого не было, за исключением брата Антония, его жирной шлюхи да еще – на другом конце стойки – крашеной негритянки, которой брат Антоний заказал выпивку. Так что, глядишь, до вечера обойдется без мордобития. Сэнди очень надеялся на лучшее. Сегодня была суббота. Но – хотел того Сэнди или нет – вечер готовил ему массу неприятностей.

В этих местах и прежде всего на этой улице субботний вечер никогда не был «самым одиноким вечером недели», как поется в песне. В этих местах и прежде всего на этой улице никто не страдал от одиночества, когда в кармане была зарплата за трудовую неделю. Сегодня к десяти вечера в этом баре соберется столько проституток, сколько крыс на пустыре по соседству. Здесь будут черные, белые, блондинки, брюнетки, рыжие и даже с розовыми волосами или с шевелюрой цвета лаванды. Они приходили по две, «каждой твари по паре», словно желая занять свое место в ковчеге, как представители всех видов жизни, одни – с кукольными личиками, готовые исполнить «французский поцелуй» за двадцать долларов, другие – худощавые кобылы, считавшие, что должны работать в деловом центре за плату в сто долларов за час. Только когда бар заполнится, здесь станет уютно, по-семейному. Они приходили по две, и их приветствовал Сэнди. Он понимал, что мужчины за стойкой явились сюда не ради ассортимента спиртного, а ради ассортимента плоти. И он также старался урвать свой кусок от каждой из «ночных бабочек», которым разрешалось здесь появляться, – компенсацию, как он выражался, за то, что ему приходилось отстегивать полицейским и их сержанту. В целом дела у Сэнди шли хорошо, если не говорить о неприятностях в воскресные дни. Он боялся субботы и воскресенья, хотя выручка за воскресные дни позволяла держать бар открытым в будни.

– Угощение за счет бара, – сказал он брату Антонию, надеясь, что взятка поможет избавиться от него к вечеру. Но вдруг ему пришло в голову, что брату Антонию может понравиться такая гостеприимность и, глядишь, он вернется сюда снова.

– Я могу за себя заплатить, – сказал брат Антоний, извлекая пачку купюр из переднего кармана рясы. Он отделил десятку и положил на стойку.

– Все равно... – начал было Сэнди, но брат Антоний молча осенил его крестным знамением. Незачем спорить с посланником Бога, решил Сэнди. Он взял десятку, пробил чек и положил мелочь на стойку перед братом Антонием. С другого конца стойки черная путана в светлом парике с кудряшками подняла бокал и сказала:

– Твое здоровье, брат Антоний!

– Dominus vobiscum! – произнес брат Антоний, поднимая свой бокал.

Эмма положила жирную руку ему на колено.

– Еще что-нибудь ты слышал? – прошептала она.

– Нет, – сказал он, покачав головой. – А ты?

– Только то, что у него была одна тысяча сто долларов в бумажнике, когда это случилось.

– Одна тысяча сто долларов! – прошептал брат Антоний.

– А также, что стреляли из пистолета тридцать восьмого калибра.

– Кто тебе сказал?

– Я слышала, как говорили об этом полицейские за обедом.

– Тридцать восьмого калибра... – произнес брат Антоний. – Одна тысяча сто долларов...

– Вот о такой «капусте» я говорю, – сказала Эмма. – О «капусте», которую дает кокаин, любимый.

Брат Антоний осторожно огляделся, желая убедиться, что ни бармен, ни негритянка не подслушивают. Бармен наклонился над стойкой и погрузился в интимную беседу с путаной. Его пальцы шарили по ее платью, гладили грудь. Брат Антоний улыбнулся.

– В результате смерти этого поросенка образовалась пустота, – сказала Эмма.

– Естественно, – сказал брат Антоний.

– В ночной пустоте уплывают клиенты. – Эмма посмотрела на него.

– Естественно, – снова сказал брат Антоний.

– Было бы неплохо заполнить эту пустоту. Унаследовать ремесло, так сказать. Выяснить, кого обслуживал тот человек, стать их кондитером и кондитершей.

– Не всем это может прийтись по вкусу, – засомневался брат Антоний.

– Я не согласна. По-моему, сморчка замочили не из-за его ремесла. Нет, любимый, я решительно не согласна с тобой.

– Тогда за что же?

– Да был ли он убит? Ты выслушаешь мою ученую догадку?

– Сделай одолжение, – сказал брат Антоний.

– Он был глупым человечком и оказался скуповат с одним из клиентов. Вот такая догадка, брат. Но, любимый, когда мы с тобой начнем продавать сладкую пудру, мы себя будем вести по-другому. Мы будем сладкими со всеми. Мы будем мистер и миссис Сладость.

– А как мы раздобудем сладкую пудру для продажи? – спросил брат Антоний.

– Давай начинать с начала.
– Эмма погладила его по руке. – Вначале,найдем клиентов, а потомнайдем сладости.

– А много ли у него было клиентов, по-твоему? – спросил брат Антоний.

– Сотни, – улыбнулась Эмма. – Возможно, тысячи. Мы разбогатеем, любимый. Мы будем ежедневно благодарить Бога за то, что кто-то убил Пако Лопеса.

– Dominus vobiscum! – сказал брат Антоний и начертил в воздухе крест.

* * *

Тимоти Мур явился в следственный отдел буквально через десять минут после того, как личные вещи Салли Андерсон были привезены патрульным из Мидтаун-Ист. В сопроводительной записке от детектива Левина говорилось, что он беседовал с поклонником девушки и тот должен прийти к ним. И вот он пришел – стоит за деревянной перегородкой и обращается к Дженеро.

– Я не занимаюсь этим делом, – отвечает Дженеро.

– Проходите сюда, сэр, – сказал Мейер. Мур кивнул, нашел защелку с внутренней стороны перегородки, открыл и прошел в комнату. Это был высокого роста угловатый молодой человек с пшеничными волосами и темно-карими глазами. Плащ на нем казался слишком легким для такой погоды, зато на шее у него был длинный полосатый шарф, а на ногах – высокие ботинки на толстой подошве.

– Детектив Карелла? – произнес он, пожимая протянутую руку.

– Я детектив Мейер. А это детектив Карелла.

– Здравствуйте, – сказал Карелла, вставая из-за стола и протягивая руку. Мур был лишь немного выше: их глаза оказались почти на одном уровне.

– Детектив Левин из Мидтаун-Ист...

– Да, сэр.

– Сказал мне, что дело передали вам.

– Так, – подтвердил Карелла.

– Я пошел к ним сразу, как узнал про Салли.

– Когда это было?

– Утром. Я узнал об этом утром.

– Присядьте. Кофе не желаете?

– Нет, спасибо. Я отправился туда около десяти часов, сразу, как услышал новости по радио.

– Где вы находились, мистер Мур?

– В своей квартире.

– И где это?

– На улице Челси-плейс. В деловой части города, рядом с университетом Рэмси.

– Вы учитесь там на медицинском факультете?

– Да. – Казалось, Мур был удивлен, что они уже знали об этом. – Я снова заходил туда...

– Куда?

– В Мидтаун-Ист. И мистер Левин сказал мне, что дело передали вам. Так что я решил пойти к вам, просто выяснить, не могу ли быть полезен.

– Мы благодарны вам, – сказал Карелла.