Лёд

Видимо, охранник получил уже инструкции, потому что пропустил гаспадинаГерославского, не сказав ни словечка. Чингиз Щекельников остался в монументальном вестибюле, под глобусом и летними фресками; свернув себе цыгарку, он искоса поглядывал то на охранников, то на солнечные пейзажи, нарисованные на светлой штукатурке.

Доктор Тесла занял под себя часть складов Обсерватории (которые сейчас переделывались в лаборатории) и подвалы северного крыла здания.

— Вся штука в том, что, собственно, подвалов у них здесь и нет, — говорил он, живо маршируя по боковому коридору в застегнутом под шею рабочем пальто; стук тяжелой трости-термометра, бьющей по полу каждые два шага серба, отражался под высоким потолком. — Всю эту Обсерваторию построили или отстроили всего несколько лет назад; все ставили на мерзлоте, на зимназовом скелете, не углубляясь в фундаменты. А там остались каменные подвалы от предыдущей, сгоревшей до основания застройки.

Он пихнул двери. На табурете в углу прихожей подремывал усатый казак при сабле и нагане. Тесла дружески кивнул ему и открыл вторую дверь. Каменные ступени вели в чернильную темень.

— Bloody hell [252] ,снова электричество сдохло. Здесь невозможно на него полагаться, в этом вся и забота.

— Вы думаете, это по причине Зорь?

— Раньше тоже все вечно отказывало. Следите за головой, здесь все строили для лилипутов.

252

Черт подери (англ.)

Взяв огонь для своей керосиновой лампы у казака, он сделал шаг вниз.

— Все у них здесь отказывает с самого начала, то есть, еще с девятьсот десятого года. Сразу же после приезда я заглянул на здешнюю электростанцию. Радиус практической передачи переменного тока у них здесь иногда не больше, чем для постоянного тока. Черное Сияние — Черное Отчаяние, друг мой. Даже если бы не было ничего другого, это одно уже является достаточной причиной для расправы со Льдом.

Я-оносчитало ступени. Лестница сворачивалась спиралью. Сорок семь, сорок восемь, спустилось на неровный пол каземата — почему-то эти подземелья не позволяли называть их иначе. Стены из неоштукатуренных кирпичей, низкие своды, подпираемые уже крошащимися арками столбов; между столбами — коптящие угольные корзины. На крюках, вбитых в кирпичи, висят керосиновые лампы, их мягкий, коричный свет заставляет считать, будто бы внутренности еще более древние и разрушенные. Не хватает только крыс и цепей с кандалами. Ага, и человеческих костей.

Зато, откуда-то из глубин мрачных казематов доходит мерное эхо сильных ударов.

— Кхм, зато хоть площадь приличная, — сказало я-оно.

Второго конца подвалов так и не было видно. Тесла поставил лампу на ящике возле лестницы и пошел вдоль пучка кабелей, спадавшего из-под потолка лестничной клетки на пол, покрытый битым кирпичом, песком и опилками.

— Эти тоже ни для чего не пригодны?

— Мы подключились к генератору Обсерватории. Откуда-то ведь я должен брать ток для своих насосов. В противном случае, придется переключиться на паровые машины. Или…

В керосиновой полутьме проявились фигуры мускулистых рабочих: одна, другая, третья; там их было пятеро, склонившихся над вбитой в землю деревянной конструкцией; чуть дальше маячили цилиндры двух насосов и других зимназовых машин доктора Теслы; кабеля расходились во все стороны, разделяясь пучками на сбитом из нетесаных досок скелете; у самого же пола и вокруг опорных столбов в железных обоймах висели лампы с вогнутыми стальными отражателями. За временным столом в глубине, на прикрытой сложенными одеялами бочке в расстегнутом полушубке, закутанная в шерстяную шаль, сидела mademoiselleФилипов и перелистывала какую-то математическую книгу, в которую ей через плечо заглядывал седой старичок в толстых очках, грызущий остатками зубов синий карандаш.

Я-оноподошло поближе. Деревянная конструкция окружала колодец, выкопанный прямо в полу подвала; за тесло-насосами, в темноте, высились кучи извлеченной породы. Глянуло в глубину провала. На глубине в пять-шесть аршин работала пара раздевшихся до рубах мужиков, долбящих мерзлоту зимназовым наконечником, приделанным к массивной бабе, которую поднимали и опускали четверо сибирских геркулесов. Неровные стенки колодца, выбиваемой, боле-менее, в форме круга, в свете керосиновых ламп поблескивали молочной белизной.

Никола Тесла подошел к Кристине, проверил что-то в бумагах. Коричного цвета светени двигались в складках его пальто исключительно энергично. По-видимому, здесь, в Обсерватории, он откачивает тьмечь сколько пожелает.

Поцеловало измазанную чернилами ручку Кристины. Та представила седенького старичка: — Профессор Климент Руфинович Юркат. — Пожало его тоненькую ручонку. Профессор робко улыбнулся. Это был старый лютовчик; тьмечь подкрашивала его кожу жидкими синяками.

— Мне казалось, что вы сразу же возьметесь за эксперименты над лютами, — сказало я-оноТесле по-немецки. — И на людях.

Серб вонзил термометрический посох в землю, стянул белые перчатки и начал натирать кожу рук какой-то жирной мазью из алюминиевой баночки.

— Это тоже. Терпение, молодой человек. В складах наверху мы только-только начали устраиваться. Губернатор должен прислать мне сюда осужденных зимовников. Правда, видение такого рода экспериментов особого энтузиаста во мне не пробуждает. Охотнее всего…

— На себе, так. Сегодня написали, что Зимняя железная дорога должна быть запущена через шесть недель.

— Тотальные решения всегда будут лучше частичных решений; общие законы — всегда лучше законов исключительных. Если вы узнаете фундаментальные уравнения, из них всегда можно вывести частные описания. — Натянув перчатки, он приблизился к колодцу. Как раз извлекли ведро свежей породы. Доктор Тесла покопался в нем своей тростью и только потом разрешил выбросить ее в отвал. — Мне дали на выбор несколько мест, несколько домов. Как вы считаете, почему я остановился на этом?

Временами мне казалось, будто тьмечь перетекает здесь между людьми в самих словах, настолько очевиден ответ, когда вопрос уже задан.

— Здесь проходит Дорога Мамонтов.

— Прямо под нами. — Тесла стукнул тростью с термометром по полу. — Проток третьей степени по оценке геокриологов Победоносцева. Через каждый фут мы проверяем температуру, геологический состав, цвет льда и напряжение теслектрического тока. Докопаемся. И тогда…

— Вы подключите насосы тьмечи непосредственно к Дорогам Мамонтов.

На это Тесла сделал жест, не означающий ни «да», ни «нет».

— Здесь открывается больше возможностей. Но пока что мне бы не хотелось преувеличивать…

Землекопы сменились, новая пара спустилась вниз вместо уставших рабочих. Те, выбравшись на поверхность, схватились за бутылки, сделали по хорошему глотку. Пропотевшие сорочки парили.

— Они там не мерзнут?

— Это феномен сибирского льда. Вот спросите у профессора, это его парафия. Климент Руфинович! Как температура?

— Четыре и семь десятых, держится. — Старичок сунул блокнот под мышку, протер рукавом очки и указал огрызком карандаша на лестницу под стеной. — Сейчас спущусь для замера, посмотрим, изменилось ли что-нибудь. А что сказал Павел Павлович? — спросил он у Теслы.