Лэд

И в этот момент Лэд обесчестил как себя, так и своих божеств, и доказал, что не достоин появляться в столь изысканном обществе. Едва человек в ливрее подвел быка к разливающемуся соловьем Глюру, как спокойно стоявшая до сих пор собака без единого звука, без какого-либо предупреждения превратилась в машину для убийства.

Словно выпущенный из пушки, колли взлетел в воздух, и целью этого лохматого восьмидесятифунтового снаряда было человеческое горло над яркой ливреей.

Среди мириада запахов, издаваемых животными, Лэд вдруг узнал тот запах, который вызывал в нем неугасимую ненависть. Одного взгляда на пестро одетого мужчину Лэду было достаточно, чтобы окончательно увериться — это он.

Лязгнувшие челюсти промахнулись всего на полдюйма — только потому, что человек также узнал Лэда и в смертельном страхе попытался увернуться.

Но еще прежде чем восемьдесят фунтов живой мощи ударили работника в грудь и опрокинули на землю, клыки Лэда нашли за что ухватиться вместо упущенного горла и на всю длину погрузились в покрытое ливреей плечо. Вопя, человек повалился наземь, придавленный сверху разъяренным псом.

— Лэд! — в ужасе закричала Хозяйка. — Лэд!

Сквозь пелену ярости, которая затуманила его мозг, большой пес услышал призыв. Со сдавленным звуком, очень похожим на всхлип, он разомкнул челюсти и медленно отвернулся от своей добычи.

Хозяин и Глюр инстинктивно шагнули по направлению к собаке и распростертому на траве парню. Но, не успев толком завершить движение, так же инстинктивно разом отпрыгнули назад. Они бы не только отпрыгнули, а побежали бы со всех ног, но им помешала натянутая вокруг судейского ринга веревка.

Дело в том, что в сцене неожиданно принял активное участие бык Сумрак.

За время своей победоносной карьеры в Европе гигантский голштинец трижды завоевывал титул чемпиона. И на протяжении трех лет до своей отправки в Америку он забодал насмерть как минимум трех излишне самоуверенных скотников. Именно кровожадный характер быка наравне с баснословной ценой, предложенной Глюром, побудил бывшего владельца продать голштинца заокеанскому покупателю.

В анатомии быка самой нежной частью является его нос. Поэтому бык заботится о его целости и сохранности почти так же бдительно, как о целости и сохранности глаз. Таким образом, прочная палка-водило, разделявшая работника и животное, делала Сумрака вполне безвредным.

Но работник, задавленный колли, невольно отпустил водило. Получивший свободу Сумрак на мгновение застыл в нерешительности.

Потом он резко повернул крупную голову вбок, чтобы посмотреть, что там за суматоха. Этим жестом он качнул тяжелое водило, отчего носовое кольцо пребольно впилось в его чувствительные ноздри. От боли Сумрак буквально обезумел, замотал головой, и вес палки вырвал носовое кольцо из ноздрей.

Сумрак оглушительно заревел. Потом он понял, что избавился от той штуковины, с помощью которой люди контролировали его. Он снова заревел, взрыл копытом землю и низко опустил морду. Налитые злобой глаза искали, кого бы убить.

Вот при виде этого движения Хозяин с Глюром вжались спинами в веревочное ограждение.

Почти сразу же Хозяин ухватил за руку Хозяйку и перекинул ее через веревки внутрь ринга, а потом последовал за ней в это хрупкое убежище с такой скоростью, что было ясно: последнее, о чем он в тот момент думал, было чувство собственного достоинства. Глюр, мгновенно оценив происходящее, протиснулся между веревками ограды вслед за Хозяином.

Сумрак за ними не пошел. Его красные глаза видели только одно: на земле, менее чем в шести футах от него, извивался и стонал человек. Он был повержен. Он был беспомощен. И Сумрак пошел в атаку.

Бык, бросающийся на объект поблизости, всегда закрывает оба глаза. Корова, в отличие от быка, в таких ситуациях глаз не закрывает. Наверное, этим (а может, и нет) объясняется убеждение испанцев в том, что бои быков менее опасны, чем бои коров. Множество матадоров обязаны жизнью этой манере быков зажмуриваться.

Плотно закрыв оба глаза, Сумрак швырнул свою тушу массой в две тысячи фунтов на повергнутого работника. Голова опущена, морда вжата в шею, короткие рога почти касаются земли.

Внезапно он осознал: что-то пошло не так.

И тут же нечто тяжелое упало сбоку на его опущенную морду, при этом новая, невыносимая боль разорвала окровавленные ноздри.

Сумрака повело в сторону. Он отвернул от цели и вскинул голову, чтобы освободиться от невидимого мучителя.

В результате его убийственные рога лишь скользнули по распростертому на траве человеку. Заостренные копыта вообще его не коснулись. Зато исчезла тяжесть на боку бычьей морды, и в ноздри больше ничего не впивалось.

Сумрак приостановился, открыл глаза и стал озираться. В ярде или двух от него поднималась на лапы лохматая собака, сброшенная с головы быка после нескольких резких рывков.

Что же заставило Лэда броситься на помощь человеку, которого он ненавидел, и вступить в поединок с четвероногим созданием, никаких дурных чувств к которому он не испытывал?

Для собак все люди — это боги. И возможно, Лэд почувствовал потребность спасти от нападения животного даже такого бога, к которому питал отвращение. А может, дело вовсе не в этом. В нашем распоряжении есть только факты. И они сводятся к тому, что колли, направлявшийся к зовущей его Хозяйке, повернул назад и стал защищать своего врага.

Со скоростью, невероятной в столь крупной и спокойной собаке, он налетел на быка, вцепился в разорванные ноздри и сломил ураганную атаку.

Тем временем Сумрак переводил пышущий злобой взгляд с подбегающего пса на воющего человека. Пес может подождать. Первым и главным удовольствием для быка было убить человека.

Он опять наклонил морду. Но прежде чем голштинец успел придать своей огромной туше ускорение — прежде чем он успел закрыть глаза, — между ним и его добычей снова возникла собака.

Одним прыжком Лэд очутился у бычьего носа. И опять его белые клыки вонзились в порванные ноздри. Пришлось Сумраку прервать атаку, чтобы придавить колли к земле. Это представлялось ему не более трудным, чем прибить надоедливую муху.

Сумрак боднул прицепившуюся к нему собаку с намерением расплющить ее об землю своим стенобитным лбом и короткими рогами. Но Лэда там уже не было. Каким-то образом он был слева, его корпус находился вне опасности, а его зубы — в левом ухе быка.

Бычья голова дернулась и отправила Лэда в головокружительный полет. Несколько раз он перекувырнулся в воздухе, но едва коснулся земли, как сразу очутился на четырех лапах — и бросился в атаку, пока его неповоротливый противник не оценил расстояние для нового рывка на работника. Молниеносный укус в кровоточащие ноздри, и очередное нападение предотвращено.

Яростно фыркающий бык внезапно сменил план кампании. По-видимому, его первоначальный расчет был ошибочным. Это человек может подождать, а вот с собакой надо разобраться в первую очередь.

Сумрак развернулся на месте и со скоростью курьерского поезда двинулся на Лэда. Колли пустился наутек. Но не так, как подобает побежденному псу — с поджатым хвостом. Нет, хвост весело вилял из стороны в сторону, когда Лэд на полной скорости скакал всего на шаг или два впереди погнавшегося следом быка. Он даже посматривал на бегу через плечо, подзадоривая преследователя.