Ледащий

Несвицкий встал, прошел на кухню, открыл дверь топки печки. На колоснике рдели жаркие угли. Как он успел заметить, ее топили каменным углем – лесов здесь нет, одни посадки. Несвицкий бросил в топку документ. Бумага тут же вспыхнула, и через несколько секунд от нее остался только черный пепел. Николай измельчил его стоявшей здесь кочергой и затворил дверь печки.

– Покойся с миром, раб Божий Юрий, – произнес вполголоса. – Надеюсь, что твоя душа пребудет с Господом. Я за это помолюсь.

– Спасибо, – прошелестело в голове. А, может быть, ему почудилось…

3

Вера Тимофеевна ошеломленно смотрела на раны мужа. Опытная медсестра, она сразу определила, что им не менее недели. Более того, они почти зажили. Рассеченные ткани покрылись корочкой, а кожа вокруг них не воспалена. Но муж сказал, что раны получил сегодня утром!

– Кто тебя лечил? – спросила Вера Тимофеевна.

– Коля, – ответил Владислав. – Ну, как лечил? Промыл водой из фляги и забинтовал. На этом все.

– И как ты себя чувствуешь?

– Слегка болит нога, бок ноет, если рану потревожить, а так почти нормально. Еще немного слабости.

– Потеря крови, – объяснила Вера Тимофеевна. Наложив на раны мужа пластырь (бинтовать резона не было), она присела рядом и задумалась.

– Где эта фляга? – спросила мужа.

– Где-то в рюкзаке. Сейчас схожу.

– Лежи! – супруга припечатала его к кровати. – Сама схожу. Скажи мне, этот Коля… Он кто?

– Ну, вроде, волхв. Он спас меня. Когда почти весь взвод погиб под минами, я и Петруха Худобяк спрятались в посадке. Но немцы нас нашли и притащили к чернокнижнику. Тот стал выпытывать про укрепления вокруг Царицыно – где там защитников поменьше и можно без труда прорваться в город. Петруха в него плюнул, немец разозлился и сжег его живого. Петруха так кричал… Такая же участь ждала меня. Я стал молиться, вдруг вижу: немец – брык и ножкой засучил. Потом услышал очередь из автомата. Выходит, немца кто-то срезал. Охранники его засуетились, попытались отвечать, но их мгновенно постреляли. Как выяснилось, Коля. Я очень удивился. На чернокнижнике – покров защитный, я даже видел, как он пыхнул, на немцах – кирасы зачарованные. Но пули их пробили. Зачаровал патроны Коля.

– И только их?

– Еще гранату для «Ослопа». Из него он сжег «Куницу». Так пыхнула! Взрыв пришиб маненько немцев, мы с Колей тем воспользовались и постреляли гадов. Остальных прибили вертолетчики имперцев – вовремя поблизости случились.

– А воду во фляге Николай не чаровал?

– Не знаю, – Владислав пожал плечами. – Мне не говорил.

– Отдыхай!

Супруга встала и ушла. Николая она застала в столовой летней кухни. Он задумчиво курил, пуская дым в беленый потолок. Увидав хозяйку, смущенно загасил окурок в пепельнице. Ее, как видно, взял в буфете – там посуда стояла за стеклянной дверцей.

– Извините, – повинился юный волхв. – Мне, наверное, следовало во двор выйти.

– Курите! – улыбнулась Вера Тимофеевна, присаживаясь на свободный стул. – Во дворе прохладно, а вы помылись. Еще простудитесь.

«Какой воспитанный! – подумала она. – А на вид не скажешь. Обычный поселковый мальчик».

– Хочу спросить, – продолжила. – Владислав мне рассказал, что вы промыли ему раны водой из фляги.

– Было, – Николай кивнул.

– Где эта фляга?

– Сейчас…

Он встал и начал рыться в рюкзаках. Наконец, извлек наружу флягу в матерчатом чехле и протянул ее хозяйке. Та взяла и слегка встряхнула. Немного, но вода там была. Вера Тимофеевна вытащила пробку, достала из буфета стакан и перелила в него жидкость. Ее набралось чуть больше половины. Подняв стакан, женщина посмотрела сквозь него на лампочку.

– Ага! – произнесла довольно. – Я так и думала.

– Что там? – с любопытством спросил ее Несвицкий.

– Смотрите!

Вера Тимофеевна протянула ему стакан. Он взял и тоже посмотрел на свет. И поначалу не заметил ничего – обыкновенная вода. Но, приглядевшись, различил в ней рой крохотных зеленых точек. Они плясали в жидкости, как пузырьки в газированной воде. Но те стремятся вверх, а эти будто бы кружили. Ну, и по размеру гораздо меньше пузырьков.

– Что это?

– Корпускулы здоровья. Почему вы спрашиваете? Ведь вы и зачаровали эту воду.

– Я?!..

– Странно это слышать, – удивилась Вера Тимофеевна. – А кто ж еще? Мне Владислав рассказывал, как вы патроны чаровали и гранату… Потом – и воду. Другого волхва с вами не было же.

– С патронами случайно получилось, – растерянно промолвил Николай. – Взял в руки магазин, а тот лежал в воде. Я воду вытряхнул, достал патрон, чтоб разглядеть, а после этого защелкнул в магазин обратно. Тут все они и побелели. Не успел подумать, как слышу голоса. Ну, вставил магазин в «Гадюку», смотрю, а немцы ополченцев мучают. Одного сожгли. Я стал стрелять… После Владислав сказал, что у меня патроны зачарованные, другими чернокнижника убить нельзя. А вот гранату я сознательно зачаровал, перед этим полил ее водой из фляги… Но про корпускулы впервые слышу.

– Странно, – вновь удивилась Вера Тимофеевна. – Волхвование так просто у людей не проявляется. Врожденная способность и, кстати, очень редкая. Хоть вы и юноша, но знать должны.

– Да тут такое дело… – Николай вздохнул. – Меня в траншее после взрыва мины засыпало землей. Сколько я под нею пролежал, не знаю, но, думаю, довольно долго. Очнулся от нехватки воздуха, во рту земля, в груди печет… Как-то выбрался наружу. Но длительная гипоксия, случившаяся вследствие асфиксии, не прошла бесследно. От недостатка кислорода в голове, как видно, погибли клетки мозга. Я о себе почти ничего не помню.

«А мальчик образованный», – сообразила Вера Тимофеевна. – «Асфиксия», «гипоксия», «клетки мозга»…

– Документы сохранились? – спросила.

– Увы! – юный волхв развел руками. – Были в вещевом мешке, в него попала мина… Помню имя и фамилию и то, что, вроде, рос в детдоме. Лет сколько мне – и то не знаю.

– Семнадцать – восемнадцать, – сказала Вера Тимофеевна. – По виду.

– Думаю, что больше, – не согласился Николай. – Просто я худой, скорее даже тощий, потому и выгляжу моложе. Владислав назвал меня «ледащим», – тут он вздохнул. – Вот и не знаю, что мне делать? Память потерял, документы взрывом развеяло. На что я годен?

– На многое, – решительно сказала Вера Тимофеевна. – Вы волхв, пусть даже и не помните себя, но это дело поправимое. С документами поможем. Главный врач оформит вам удостоверение сотрудника больницы, где я работаю. Это для начала. По его запросу выдадут и паспорт. Ваш случай не единственный. Бывало, привозили к нам людей без документов и не помнящих себя. Попали под обстрел, контузия… Кто-то после вспоминал, как его зовут на самом деле, другие так и оставались с придуманным им именем. Война… Вы же пока потрудитесь в больнице, где станете чаровать нам воду.

– Не имею представления, как это делать.

– Расскажу, – улыбнулась Вера Тимофеевна. – У нас работал волхв. Старенький совсем, седой, морщинистый, но с очень сильным даром. Автоклав с водой наполнял корпускулами за полчаса. Правда, после чародейства отдыхал полдня. Он нам показывал и объяснял, как это делает, но мы, конечно, лишь глазели – способностей-то нет. Душевным человеком Матвеич был – простой, доступный. Другие волхвы задирают нос, а он держался с нами наравне. Спас тысячи людей. Как началась война, пришел в больницу и в ней, считай, жил. Там и погиб. Больницу обстреляли, снаряд попал в палату, где отдыхал Антип Матвеевич. А у него покрова не имелось, он волхв всего лишь первого разряда. Погиб на месте…