Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Леди Фантазия
Шрифт:

Робу не удалось удержаться от смеха:

— Габи, когда я с тобой, мне всегда тесно в штанах.

Она, смеясь, начала колотить по его спине своими маленькими кулачками, наконец он остановил ее:

— Все, мое сердце, разожми кулачки. Ведь моя шаловливость — это целиком твоя вина. Ты подарила мне уверенность.

— Возможно, но, мой безнравственный ангел, либо сам Господь, либо сатана, кто-то из них одарил тебя потрясающей самонадеянностью, — парировала она.

Габриелл рассмеялась, и Роберту ничего не оставалось как накрыть поцелуем ее смеющиеся губы. Раскрыв бедра, Габи с готовностью ответила на его поцелуй. Смех и разговоры, перемежающиеся любовными ласками, обоим

казались совершенно естественными, но скоро их страсть разгорелась и времени на разговоры уже не осталось.

Солнце, луна и все другие планеты столкнулись в одном ослепляющем взрыве чистого света. Задрожала вся Вселенная. Роберт скатился на спину, держа Габи, так что она оказалась сверху, и они оба замерли, пытаясь восстановить дыхание.

Габриелл прижалась лицом к его груди, думая лишь о том, чтобы Роберт не почувствовал ее слез. Он никогда не будет принадлежать ей, но как же она сможет позволить ему уйти? Пытаясь освободиться от горько-сладкой боли, она покрывала нежными поцелуями его шею и ласково теребила упругие завитки волос на его груди. Набравшись смелости, она произнесла:

— Ты стал отличным любовником, и теперь мы меняемся ролями. Ты учишь меня… хотя еще недавно все было наоборот.

— Когда я начал заниматься с тобой любовью… Вначале я был не уверен…

Габриелл поцеловала его в уголок рта и прошептала:

— Почему ты сделал то, чего не сможешь позволить себе… с женой? Неужели потому, что я та, кто я есть, и мы находимся в таком месте?

— Нет, ты моя сладкая и непорочная Габи. Жизнь не была добра к тебе, и в этом нет твоей вины. Не думай о том, где мы находимся, когда занимаемся любовью, и не испытывай чувства вины оттого, что ты нежена.

То, с каким пренебрежением он произнес слово «жена», пробудило в Габи любопытство. Не в первый уже раз она задалась вопросом, почему Роберт пришел в «Дом грез» и зачем ему были нужны эти уроки любви. Он был красив лицом и телом, равно как и душой. Его врожденное чутье и внутреннее благородство должны были без всяких дополнительных уроков доставлять удовольствие женщинам, а не только удовлетворять собственные желания Роберта. Такие мужчины встречаются редко — об этом говорила Грейс, да и другие девушки заведения.

Вновь набравшись храбрости, она спросила:

— А почему ты вдруг решил, что не сможешь доставить удовольствие жене?

Роб молчал.

— О, прости, конечно, я не имею права спрашивать о подобных вещах! Пожалуйста, скажи, что ты простил меня?

Он погладил ее по волосам и, помолчав еще немного, заговорил.

— Потому что мне не удавалось доставить удовольствие своей жене.

— Так, значит, ты был женат?

Она была изумлена. Как же Дайер упустил такой важный факт!

— Но если тебе не хочется говорить об этом, я пойму.

— Наверное, лучше будет рассказать, — задумчиво ответил Роберт, все еще поглаживая ее по волосам. — Понимаешь, мой отец был вторым сыном. Соответственно, титул унаследовал мой дядя — старший брат отца, у которого появилось двое наследников. Мой отец стал священником. Я рос, учился, и все говорило о том, что я последую по его стопам. Когда я уже поступил в семинарию, к моему отцу обратилась семья одной девушки с предложением устроить наш брак. Она была дочерью баронета. Мне было всего восемнадцать, и я был таким же девственным, как Кределия, которая была годом младше меня… И все же этот брак должен был быть успешным. Брак моих родителей также был браком по договору, но они всю жизнь были преданы друг другу. У меня было три сестры, их выдали замуж, и они были вполне счастливы в замужестве. Предполагалось, что после посвящения в духовный сан я займу место отца

в нашем приходе и буду жить своей семьей…

Сказанное многое объясняло, ведь до сих пор Габриелл ничего не знала о его прошлой жизни.

— Что случилось с Кределией?

Вопрос прозвучал совершенно непринужденно. Она знала: что бы ни произошло, его вины в том не было.

— Она не могла выносить моих прикосновений, — с горечью ответил Роберт.

— Как такое могло быть? Она любила другого?

— Нет. Период ухаживания был коротким. Приятная, симпатичная девушка. Казалось, что ее вполне устраивает предстоящий брак. Другого мужчины не было. В месяцы, последовавшие за нашим бракосочетанием, я понял, что она наслаждалась знаками внимания, но держаться за руки и получать букетики весенних цветов — этого ей было вполне достаточно.

— Это довольно обычно для молодых девушек, — мягко сказала Габриелл.

— Ей было семнадцать.

— Многие девушки выходят замуж юными, — сказала она, подавляя озноб, вызванный собственными воспоминаниями.

— Возможно, это была моя вина. Нет, не «возможно». Это была моя вина! Я… я нервничал в нашу первую брачную ночь. Был неловок и неумел. Когда поцелуи и ласки не помогли, я попытался удалить барьеры ночных одеяний, начав с собственного. У Кределии началась истерика. Она крепко, словно щит, обмотала ночную рубашку вокруг тела и, сжавшись в комок, легла на самом краешке кровати. Раздосадованный, я натянул ночную рубашку и попытался заснуть, слушая тихий плач, доносившийся с другой стороны кровати. Утром она обратилась ко мне с просьбой позволить ей спать отдельно. Я подумал, что если дам ей время привыкнуть к совместной жизни под одной крышей со мной… — Он вздохнул. — Через несколько недель я как мог объяснил Кределии, что такое супружеский долг и почему она должна вернуться в мою постель.

— Итак, она выполняла свой долг, — сказала Габриелл, испытывая неописуемую жалость к Робу.

— Она лежала подо мной совершенно неподвижно… Я… я чувствовал ее отвращение каждый раз, когда прикасался к ней. Через несколько месяцев она заперла дверь в свою спальню и сказала мне, что убьет себя, если я когда-либо…

Он умолк.

Почему-то Амбер была уверена, что этот капризный ребенок — его жена — не убила себя. Она погладила Роба по щеке.

— И тогда ты с ней развелся? — тихо спросила она.

Нет, это был бы скандал, который мог разбить сердце моим родителям. Поскольку я в конце концов понял, что сан священника не для меня, я купил офицерский патент и отправился на Пиренеи — вот, пожалуй, и все.

— А что стало с твоей женой? — осторожно спросила Габриелл.

— Через два месяца после моего отъезда она погибла, упав с лестницы. Это был несчастный случай, но причиной его была изрядная доза настойки опиума. По-видимому, поняв, что беременна, Кределия напилась этой гадости. Я узнал о случившемся, только когда вернулся.

Он произнес это бесцветным голосом, за которым скрывалась, как почувствовала Габриелл, невыносимая боль. Неудивительно, что он был неуверен в себе как в любовнике. Юноша, воспитанный в религиозной семье, женился на девушке, которая не выносила его прикосновений и искала утешения в наркотиках.

— Кределия была слишком эгоистична, чтобы намеренно убить себя.

— Возможно, если бы я не сбежал на войну. Если бы я остался и попытался…

— Нет! — сердито прервала его Габриелл. — Ты не должен себя винить. Это она убила вашего ребенка. Это с тобой поступили жестоко, милый, — сказала она, утешающе обнимая Роберта. — Я слышала о таких женщинах… которые избегают близости с мужчинами. Иногда такое случается из-за жестокого обращения в детстве.

Поделиться с друзьями: