Леди Феникс

— Нет, — покачал он головой. — Витьку искал, она его девушка, вот я и подумал, может, он ей звонил.

— Так, интересно. В тот вечер вы ее провожали?

— Ее. А что?

— Да так, удивляюсь, как тесен мир. Ладно, мне на работу пора. Вот мой номер телефона, если что — звони. И еще. Пока не ясно, что с Витькой, постарайтесь по улицам не болтаться. А с воровством завязывайте, не то очень быстро окажетесь за решеткой.

— До свидания, — пробормотал он и вышел из машины.

Я подождала, пока он дойдет до троллейбусной остановки, и отправилась в свой кабинет.

На срочные дела ушло часа три. Я подумала, что не мешало бы мне навестить дорогого друга, поболтать о том о сем и переложить на него поиски Витьки, но застыдилась: Артем вряд ли мне скажет спасибо за такой подарок, у него своих дел невпроворот. Однако, несмотря на внезапный припадок совестливости, увидеть Вешнякова захотелось еще больше. Последнее время встречались мы редко. Ко мне домой он наведываться не решался, раз это теперь не мой дом, а Деда, я к нему тоже не заглядывала, на работе он занят, а дома его застать проблематично, да и отрывать Артема от семьи в редкие часы отдыха было бы форменным свинством. Раньше мы регулярно пили пиво, с этой целью вызванивая третьего собутыльника, бывшего начальника Дедовой охраны, а ныне сотрудника и, по сути, главу крупнейшей в области охранной фирмы Олега Лялина. Но с пивом мне пришлось завязать, так что теперь мужики этому пороку предавались без меня, о чем я весьма сожалела. По дороге к машине я позвонила Вешнякову.

— Смотри-ка, вспомнила, что я есть на белом свете, — принялся ехидничать Артем. — Я уж начал думать, что менты для тебя теперь публика неподходящая.

— Конечно, неподходящая. Но сердцу не прикажешь. Люблю, тоскую, жажду видеть. Ты как?

— Я всегда готов.

— Ты у себя?

— Ага. Приезжай, может, в моей жизни прибавится светлого.

— Конечно, прибавится. Жди. Через полчаса сольемся в экстазе. — Он довольно хихикнул, и мы простились.

* * *

…Кабинет Вешнякова располагался на втором этаже. Его коллеги, которых немало сновало по коридорам, поглядывали на меня с интересом. Надо сказать, что мы с Вешняковым успели оставить заметный след в истории местного сыска, ввязываясь в расследования, которые не приносили ему звездочек на погоны, а мне удовлетворения. Мало того, по большей части нам здорово доставалось, но охоту совать нос куда не просят это у нас не отбило. Артем утверждал, что "горбатого могила исправит", имея в виду меня, я с младенческой улыбкой на устах переадресовывала сие выражение ему, Лялин обычно хихикал, хотя в этом смысле был не умнее нас, потому что, зарекаясь с нами впредь не связываться, о зароке забывал, лишь доходило до дела. В общем, мы являли собой троицу абсолютно неисправимых искателей справедливости, хотя сильно сомневались в ее наличии вообще.

Артем сидел за столом. На его добродушной физиономии застыло выражение долгой муки, он вожделенно поглядывал в окно и томно вздыхал.

— Какие люди, — приветствовал он меня, поднялся, братски обнял и поцеловал. Хотел отстраниться, но я не позволила.

— Дай припасть к твоему плечу, — взмолилась я. — Остро нуждаюсь.

— В чем? — насторожился он, наученный горьким опытом, и попытался вырваться.

— Во всем, — лаконично ответила я, выпустила страдальца из объятий и устроилась напротив.

— Ой, блин, хороша-то как, — сказал он нараспев.

— Откровенная ложь и подхалимство тебя не спасут.

— Начинается. Я-то думал, ты по-товарищески за ехала, водки выпить… хотя… — пригорюнился он и рукой махнул. — Какой теперь из тебя товарищ, одно недоразумение. — Он посмотрел на мой живот, точно на досадную ошибку природы, и вздохнул.

— Рассказывай, как жизнь, — улыбнулась я.

— А ты просто так приехала или с умыслом? — заволновался он.

— Конечно, с ним. Но этикет следует соблюсти. Так что давай коротенько о жизни, и уж там я тебя осчастливлю.

— Что-то уже не хочется о жизни, — беспокойно заерзал он, приглядываясь ко мне. — Случилось чего?

— У меня ничего. Что там с твоим званием?

— Где-то затерялось, — скривился Артем.

— Да ладно, я сказала, помрешь генералом, так и будет.

— Нам бы полковника, — заныл Артем, почесал нос, не выдержал и засмеялся:

— Не тяни душу, с чем пожаловала?

— Парнишка один исчез. Надо бы найти.

— Я потеряшками не занимаюсь.

— Погоди. Тут дело темное. Смахивает на шпионский триллер.

— И потому ты сразу ко мне? Премного благодарен. А что за парнишка? — проявил он интерес.

Я приступила к рассказу, в продолжение которого Артем хмурился все больше и больше.

— Дурацкая история, — вынес он вердикт.

— А я что говорю?

— Паренек нам, случаем, мозги не пудрит? Может, у них игра такая?

— Не похоже. Уж очень напуган.

— Акимов нам спасибо скажет, если мы ему этих роллеров на блюдечке поднесем, раскрываемость повысим. — Я поморщилась, а Артем возвысил голос:

— И нечего мне рожи корчить. В тюрьме твоим ребятам самое место. Будет время о жизни поразмышлять. — Не придумав, что бы еще такого сказать. Вешняков досадливо замолчал.

Я еще немного выждала и спросила:

— Соображения есть?

— Сколько угодно.

— Меня не все интересуют, только те, что пацана пропавшего касаются.

— Ты говоришь, родители в ментовку заявили?

— Так Влад сказал.

— Посмотрим, что из этого выйдет. Если ничего, тогда подключимся.

— Слышал выражение "время — деньги"? — съязвила я.

— В данном конкретном случае оно значения практически не имеет, о чем ты знаешь не хуже меня. Если все так, как рассказывает этот Влад, и родителям до сих пор никто не позвонил и ничего не требовал, следовательно, мальчишки уже нет. В живых, я имею в виду.

— Для разнообразия мог бы сказать что-нибудь оптимистичное.

— Пожалуйста. Будем уповать на то, что он где-то весело проводит время, забыв оповестить об этом друзей и родителей.

— Не впечатляло.

— Извини, чем богаты, — развел он руками. — Пойдем пиво пить? — спросил с улыбкой.

— Мне нельзя.

— Пиво нельзя? Ужас какой. А соленое можно?

— Можно.

— Ну, так и хорошо. Ты будешь есть воблу, а я пить пиво.

— Ага. И жизнь засияет новыми красками.

В баре мы пробыли около часа, Артем жаловался на погоду, на тещу, затеявшую ремонт на даче, который ложился бременем на хрупкие плечи моего друга, на детей, которые не желали слушаться, и жену, которая не могла понять, что он делает на работе восемнадцать часов в сутки.

— Я тоже не могу, — съязвила я. — Добро бы от вас, ментов, польза была…

— Обывательские разговорчики. Будучи там, наверху… — Артем ткнул рыбьей костью в потолок, — ты бы могла донести до сознания наших отцов мысль о том, чтобы…

— Вам зарплату повысить, — кивнула я.

— Было бы что повышать, — презрительно хмыкнул Вешняков. — Хотя и от малой толики я бы не отказался. Плохо то, что порядка нет, — вздохнул он, неожиданно став серьезным. — Левая рука не в курсе, что правая делает.

— А когда-то было иначе? — удивилась я.

— И то верно, — кивнул он.