Леди греха

Да, у нее не было желания выслушивать его замечания, а если он все же начнет предъявлять ей какие-то претензии, она тут же поставит его на место.

Решив не общаться с родственником, Шарлотта взяла лампу и направилась наверх, в спальню племянника.

Когда она вошла, Амброуз хныкал, лежа в постели, и Шарлотте казалось, что плач малыша разрывает ей сердце.

Приблизившись к постели мальчика, Шарлотта взяла его на руки, и маленькие ручки крепко обхватили ее за шею. Всхлипнув еще несколько раз, Амброуз начал успокаиваться.

– Тетяшарл, – произнес мальчик, утирая слезы. «Тетяшарл» – это было одно из первых слов, которые малыш начал выговаривать.

– Тебе приснился плохой сон?

Амброуз покачал головой.

– Нет, просто хочу поиграть, – заявил мальчик, и сейчас его интонации очень напоминали интонации Джеймса.

Шарлотта ласково улыбнулась своему любимцу и, как бы извиняясь, проговорила:

– Видишь ли, мой дорогой, я никак не могла прийти пораньше. Я принимала гостей, которых пригласил твой папа. К сожалению, мы с тобой не всегда можем играть, даже если очень этого захотим. Но поверь, я очень люблю тебя, даже когда не могу с тобой играть.

Он внимательно посмотрел ей в лицо. А Шарлотта почему-то вдруг подумала о том, что скоро он станет слишком большим, чтобы брать его на руки.

Малыш по-прежнему смотрел на нее как-то очень уж пристально; казалось, раздумывал, действительно ли Тетяшарл любит его так, как говорит. Тут он вдруг обнял ее еще крепче и поцеловал.

– Тоже лубю.

В этот момент чуть скрипнула дверь, и оба посмотрели в ту сторону. У порога спальни стоял Джеймс.

Амброуз протянул пухлую ручку к отцу. Джеймс приблизился ним.

.– Тебе давно пора спать, сынок.

– Когда я вошла, он не спал. Думаю, теперь уснет. Правда, Амброуз?

Малыш кулачками потер глаза и кивнул.

Шарлотта положила его обратно в кроватку и укрыла одеялом. Мальчик тут же повернулся на бок и затих. Несколько минут спустя он уже тихонько посапывал во сне. Убедившись, что он спит, Джеймс покинул комнату, и Шарлотта неохотно последовала за ним.

– Он быстро растет. Вскоре станет слишком большим, и я уже не смогу брать его на руки, – сказала Шарлотта, когда они спускались по лестнице. – Потом он будет учиться в университете, а еще немного погодя отправится в длительное путешествие по Европе…

Джеймс шел рядом с ней. Молодая женщина понимала, что он собирается что-то сказать, иначе он не поднялся бы за ней наверх. Его плохое настроение ощущалось очень остро, но не очень-то ее беспокоило.

Шарлотта заметила, как барон вздрогнул, когда она упомянула о длительном путешествии. Внимательно посмотрев на него, она поняла, что он очень нервничает. И что-то в его глазах, какое-то недоуменное выражение… Ей вдруг пришло в голову, что сейчас он очень походил на Гарри.

Это настолько ошеломило ее, что она ухватилась за перила, чтобы сохранить равновесие. Джеймс же пристально посмотрел на нее, словно заметил ее беспокойство и счел его весьма подозрительным. Но конечно же, это был лишь плод ее воображения: он ничего не мог заподозрить, когда она упомянула о путешествии по Европе. Скорее всего, это ее замечание просто показалось ему странным и неуместным, вот и все.

Немного успокоившись, Шарлотта вновь заговорила:

– К тому времени я стану старой тетушкой, которую Амброуз сочтет необходимым навещать, приезжая в Лондон. Что ж, такова жизнь.

– Амброуз никогда не будет думать о визитах к тебе как об обязанности. Я не позволю ему вырасти столь бессердечным.

– Все молодые люди немного эгоистичны и бессердечны, Джеймс. Так и должно быть. Повторяю: такова жизнь. И с этим ничего не поделаешь, не так ли?

Они вошли в холл, освещенный множеством ламп. И сходство барона с Гарри тотчас же исчезло. Возможно, все дело было в тусклом свете на лестнице и ее особом настроении.

Да, она немного успокоилась, но все же подозрения не рассеялись.

Шарлотта послала слугу за своей шалью.

Барон посмотрел на нее с удивлением:

– Ты уже уезжаешь?

– Да, я устала.

– После своего путешествия?

Она хотела избежать дальнейших разговоров на эту тему, поэтому ответила уклончиво:

– Отчасти из-за этого. – Немного помедлив, Шарлотта вдруг сказала: – Мне показалось, ты очень огорчился, когда я упомянула о путешествии по Европе. – Сказав это, она рассчитывала, что Джеймс каким-то образом раскроется, чем-то выдаст себя.

Лицо Джеймса словно окаменело; на сей раз она уже не сомневалась: разговор о путешествии очень ему неприятен. Пожав плечами, барон пробормотал:

– Видишь ли, я-то путешествовал вместе с братом, а Амброузу, если такое случится, придется отправиться в путешествие одному.

– Молодому человеку вовсе не нужен брат для подобных поездок. Хотя, конечно, вдвоем веселее, – заметила Шарлотта. – Я абсолютно уверена, это было незабываемое время для вас с Филиппом. Необыкновенное приключение, не так ли?

Джеймс едва заметно улыбнулся:

– Да, такое никогда не забудешь.

– Но почему ты никогда не рассказывал мне об этом? Уверена, ты мог бы рассказать замечательные истории. И тебе не хочется предаваться воспоминаниям сейчас, после смерти Филиппа?

– Все это было слишком давно. То была совсем другая жизнь. Да и не хочется утомлять людей своими рассказами.

– Приятные воспоминания не бывают скучными, Джеймс. Особенно если вспоминаешь тех, кого мы любили.

Он снова вздрогнул, и лицо его вытянулось. Но тут послышались шаги слуги, несшего мантилью Шарлотты, и барон тотчас взял себя в руки.

Взяв у слуги свою мантилью, она направилась к выходу. Джеймс провожал ее до кареты, но Шарлотта больше не задавала вопросов – ее одолевали тревожные мысли и столь же тревожные предчувствия.

Закрыв дверцу карету, Джеймс подошел к окну и, пристально глядя на Шарлотту, спросил:

– Скажи, ты путешествовала одна?

Его интонации требовали ответа. Неужели он подозревал, что Натаниел сопровождал ее? Или он что-то узнал о тех расследованиях, которые проводил Найтридж здесь, в Лондоне?

– Разумеется, нет, – ответила Шарлотта. – Меня сопровождала моя горничная.

Высунувшись из окна, она велела кучеру везти ее домой.

– Ты слишком уж рассеян, – пробормотал Линдейл. Он стоял за спиной Натаниела, сидевшего за карточным столом. – О чем ты думал, делая такой глупый ход?

Натаниел оглянулся на своего мучителя:

– Я думал, ты устал от игры и давно ушел.

– Я устал только от того, что ты так легко даешь себя обыграть.

– Тогда найди более удачливого игрока и перестань жужжать у меня над ухом, как надоедливая муха.