Леди и смерть

– Если у Говардов родится дочь, она будет кузиной Лоренса, – после небольшой заминки ответил Уильям.

– Да, конечно же, но это не совсем то, что я имею в виду. Надеюсь, у Лори в будущем появится его собственная маленькая сестричка…

Ни один супруг, даже если он совершенно равнодушен к своей жене, не сможет проигнорировать подобное заявление.

– Ты что-то хочешь сказать мне, Эмили? – никогда еще лорд Гренвилл не говорил с нею таким холодным тоном. – Что-то, о чем мне бы следовало узнать?

– Нет, Уильям, – она постаралась, чтобы ее интонации были еще холоднее, но внутри нее все кипело от гнева и обиды.

«Неужели он подумал, что я нахожусь в особенном положении?! Да как он мог! Конечно, мог, он же в состоянии связать одно с другим, – через минуту догадалась она. – Мои вчерашние слова о том, что я интересуюсь каким-то джентльменом, и это заявление о сестре для Лоренса… Уильям решил, что я жду ребенка от любовника? Боже мой, это же просто смешно! Я же старалась объяснить ему, что это Джейн хотела побольше узнать о мистере Несбитте, а он так ничего и не понял!»

Эмили так разозлилась, что готова была высказать лорду Гренвиллу все, что накопилось в ее душе за четыре с половиной года их брака, если бы не спящий ребенок у нее на коленях. Присутствие Лори требовало осмотрительности, и до самого Гренвилл-парка она благоразумно молчала.

Когда же нянька забрала сонного мальчика и унесла его в детскую, Эмили уже расхотелось выяснять отношения с мужем. Да он и не дал ей такой возможности, тотчас удалившись на свою половину дома.

«Пожалуй, он не заслужил моей искренности, – молодая леди устроилась в кресле у камина с чашкой горячего чая и сожалениями о том, что она опять проводит вечер в одиночестве, словно какая-нибудь старая дева. – Если он так дурно думает обо мне – пусть так и будет. Еще вчера я переживала о том, что Уильям неверно меня понял, но с этого момента я буду считать, что мне нет дела до его чувств! И пусть пеняет на себя!»

Эмили и сама не знала, чем она грозит своему бессердечному мужу, но ей неожиданно понравилось злиться на него. Это было лучше, чем плакать тайком в своей спальне, а при встречах пытаться поймать его взгляд и уловить в нем хоть толику тепла, как она делала уже много лет подряд.

– Пора мне стать такой же практичной, как наша Джейн! После свадьбы Сьюзен и бала, который будет в Гренвилл-парке в честь молодоженов, я уеду в Лондон одна и буду наслаждаться театрами, модными магазинами и галереями. Можно пригласить поехать со мной Джейн и Кэтрин Рис-Джонс, с началом сезона мы премило будем проводить время, посещая балы и музыкальные вечера. А Уильям пусть упивается своей тоской по Луизе, сколько ему будет угодно!

Леди Гренвилл решительно выплеснула остатки чая в камин, поборола искушение швырнуть туда же и чашку и направилась в постель. Завтра мир увидит другую Эмили!

12

– В последнее время я не узнаю леди Гренвилл, – обратился доктор Вуд к лорду Гренвиллу. – Удивительно все же, как свадьбы благотворно влияют на молодых женщин!

– Я тоже ее не узнаю.

Лорд Гренвилл с мрачным недоумением смотрел на свою жену, весело болтавшую с несколькими молодыми леди в другом конце бальной залы. Эмили держала в руках вазочку с мороженым, ее новое рубиново-красное платье, расшитое стеклярусом, мерцало при каждом движении молодой женщины, высоко поднятые локоны украшало алое страусиное перо.

– Она выглядит такой жизнерадостной, хотя ее, должно быть, терзают сильные боли – в последние дни она столько времени провела на ногах! – Доктор чувствовал некоторую обеспокоенность, несмотря на цветущий вид молодой женщины. – Она не жаловалась на плохой аппетит?

– Помилуйте, доктор, она ест уже третью порцию мороженого! – лорд Гренвилл раздраженно отвернулся – туалет жены казался ему слишком вызывающим, он не привык к такой Эмили. Что еще скажет по этому поводу его бабушка…

– Она же может простудиться! В зале жарко, как и всегда, и молодые леди стремятся остудить пылающие щечки мороженым, но это однажды не доведет их до добра! Думаю, мне надо подойти и предостеречь их, не хватало еще, чтобы свадебные торжества закончились для кого-то из наших милых дам воспалением легких!

– Оставьте их, доктор! Почему бы вам хотя бы на один вечер не забыть о своем призвании? – Уильям уже протанцевал по разу со всеми знакомыми ему дамами и мечтал поскорее оказаться в комнате, отведенной для него миссис Говард. – Будем надеяться, ваша помощь в ближайшее время никому не понадобится, все самые волнительные моменты уже позади.

– Я тревожился о Сьюзен, но моя племянница выдержала испытание, – доктор Вуд с любовью посмотрел на Сьюзен, теперь уже миссис Генри Говард, танцующую с Николасом Ченнингом. – Теперь я буду спокоен за нее до того самого дня, когда она, даст бог, подарит мне внука.

– Это счастливое событие наступит не так уж скоро, – Уильям вдруг вспомнил разговор, состоявшийся между ним и Эмили три недели назад. – А до той поры вы можете убрать подальше ваш чемоданчик с медикаментами и заниматься своими научными изысканиями.

– Меня волнует не только здоровье Сьюзен, – может ли настоящий врач хотя бы на минуту забыть о том, кто он? – Этот нездоровый румянец на лице вашей прелестной супруги вызывает опасения.

– Вы же сами только что говорили о целебном влиянии на молодых женщин всей этой свадебной кутерьмы! – лорд Гренвилл невольно вытянул шею, чтобы получше разглядеть лицо Эмили.

– И не собираюсь отказываться от своих слов. Однако же, мой друг, радостные хлопоты не смогут вылечить ножку вашей жены, а она уже три раза отказывалась от моего притирания, хотя я специально заготовил его побольше перед выездом из дому. Иногда я удивляюсь, как она еще держится на ногах и выглядит такой счастливой!

– Возможно, поездка на курорт пошла ей на пользу, – неуверенно предположил Уильям.

– Хорошо, если так.

– Чего вы опасаетесь, доктор? Скажите прямо, прошу вас!

Мысль о том, что Эмили может быть серьезно больна, и болезнь не связана с ее поврежденной ногой, внезапно напугала лорда Гренвилла. Потерять еще одну жену – может ли быть судьба так жестока к нему? И не он ли приносит несчастье дочерям лорда Уитмена?

– О, я вовсе не собирался расстраивать вас, – вытянувшееся лицо молодого джентльмена подсказало наблюдательному доктору, что лорд Гренвилл встревожился не на шутку. – Я лишь обратил бы ваше внимание на лихорадочный румянец. Он может быть вызван как волнением, что вполне естественно для леди, чья подруга только что вышла замуж, так и различными возбуждающими средствами, к которым, увы, в последние годы все чаще и чаще прибегают дамы из общества.

– Вы имеете в виду бренди? – Уильям вздохнул с облегчением, – Эмили не пьет, я уверен в этом.

– Не только бренди, друг мой. Прежде она всегда отказывалась от лауданума и других снотворных средств, приготовленных мной собственноручно, но кто знает, не изменились ли ее взгляды? Постоянно испытываемые болезненные ощущения – тяжелая ноша даже для человека более крепкой конституции, чем ваша супруга.

– Опиум? Это невозможно! – лорд Гренвилл заметил, как Эмили поставила опустевшую вазочку на поднос приблизившегося к ней официанта и взяла еще одну, с ванильным мороженым. – А вот простудиться она, действительно, может. Посмотрите – она собирается съесть еще одну порцию! Прежде я не замечал за ней такую любовь к десертам!