Леди-капюшон

— Что за ругань, Диана, следи за речью. И нет. Не будет. Я, уезжая, сказала матери Линды, что ты поступила в Сорбонну. — Проговорила Виолетта, краем глаза посматривая на тактично замолчавшую Элину.

Диана шлепнула ладонью по столу, аж вилки звякнули, и вскочив из-за стола направилась к выходу.

— То есть Диана все это время не брала трубку, потому что зазналась и срать на них хотела, ведь ее приняли в элитное французское общество, а потом она вдруг решила заработать на них. Ну спасибо, мам. Как раз об этом мечтала, чтоб меня запомнили ушлой высокомерной выскочкой! Поем в другой раз.

Исчезнув в темном коридоре, через секунду Диана хлопнула дверью комнаты, посыпая штукатуркой порог. Наматывая круги по комнате как разъяренный лев, она недоумевала, когда ее мама стала такой оторванной от жизни оптимисткой. Наверное, озабоченная своей личной жизнью, дочь просто не хотела видеть, как родители стареют и из движущей силы трудящегося сообщества, в которой в ногу шагают инженеры, авиастроители, мореходы и даже бухгалтера, превращаются в наивных маразматиков, паразитирующих на задворках прогресса, растрачивая себя на товары из телемагазинов и лотерейные билеты. Побочный продукт общества потребления, пережеванная рабочая сила. И дело даже не в молодости, которую мама отчаянно хотела вернуть, и отыграть жизнь назад, представляя себя бизнес-леди, пока моет полы на фабрике. А в том, что к пятидесяти пяти годам она напрочь потеряла критическое мышление, свою природную осторожность. И заменила их отчаянным авантюризмом.

В дверь постучали, но Диана уже знала, что это пришла мама. Она слышала ее шаги и стук сердца в коридоре.

— Входи. Открыто. — Расстроенно выдавила из себя девушка, и мама вплыла в комнату, рассматривая белые стены.

— А что. Очень даже оригинально. И светлее стало. — Как будто и не было разговора на кухне, произнесла Виолетта.

— Ты всегда так говоришь, когда тебе не нравится. — Посмотрела на нее Диана. — Если хочешь взять телефон, он на столе. Когда затея провалится, и ты в долгах и пакетах с “типа французскими духами” приедешь домой, не говори, что я не предупреждала.

— Ты могла просто сказать, что идея плохая. Не обязательно было вот так. Да еще при Элине, она из сил выбивается, пытаясь поднять семью: муж и свекровь алкоголики, да еще малышка на руках.

— Да плевать на нее. В этом твоя слабость мама, ты не умеешь отказывать, ты слишком любезна. А она просто заработает на тебе, когда ты через нее накупишь непонятного производства духов на всю зарплату, и пойдет дальше по справочнику в моем телефоне. Так тебе не заработать, пойми!

— А как заработать, милая? Денег нет. Где их достать? Только не говори, что тысячу, которую подсунула под дверь, ты вырастила в горшке на подоконнике. Нел, мама Феликса, мне рассказала, что ты ходишь в бар и там встречаешься со взрослым мужчиной. И что он…прости господи, нанимает проституток. Диана. Где ты взяла деньги?

— Не у него. — Промямлила Диана. А на глаза начали наворачиваться слезы от мысли, что весь этот чудесный вечер мать считала ее шлюхой. — Заработала в доках.

— Это не место для приличной девушки. Тем более ночью. И ты это знаешь. — Сурово ответила Виолетта.

— Знаю и не пойду туда больше. Я придумаю, что-нибудь. Только не надо коммивояжерства и этих мутных товаров, мам, ладно?

— Милая, то были отчаянные меры. Но так будет не всегда, пойми. Мы выберемся из этого места, только нужно немного терпения и находчивости. — Мама присела рядом, ласково погладив дочь по безжизненной руке. У ней у самой были мокрые глаза, и Диана поддавшись порыву обняла маму. В нос тут же ударил запах ее кожи, и десна засвербели от близости к яремной вене.

— Мне нужно идти. — Прикусив губу сказала Диана, резко отстраняясь.

— Куда ты?

— К Тиму. И не смотри так.

— Диана, я надеюсь, мы достойно потрудились с отцом и дали тебе правильное воспитание и жизненные ориентиры. Достоинство…

— Да-да… честь, достоинство, труд, уважение и что-то там еще…

— И справедливость. А теперь, справедливо и уважительно было бы извиниться перед Элиной. Она чувствует себя виноватой, что стала причиной нашей ссоры. — Мама посмотрела на Диану так, что та снова почувствовала себя нашкодившей соплячкой.

— Я зайду к ней по пути.

Попрощавшись с мамой, Диана накинула куртку и отправилась наверх, соображая, как использовать приносимые извинения таким образом, чтобы намекнуть Элине, оставить ее мать в покое. Уже на лестнице был слышен детский плач, а из комнаты Элины доносилась ругань. За звоном разбитого стекла Диана различила громыхающий мужской голос, который вещал на половину общежития, чтобы “прошмандовка убиралась из его дома со своим нахлебническим отношением”.

Диана постучала в дверь и ругань стихла, а из дверной щели показалось напуганное лицо Элины.

— Слушай, я хотела с тобой поговорить. Извини, что я так вспылила. — Начала Диана. — Я не вовремя?

— Да нет, мы как раз собираемся уходить. Не переживай, все в порядке. — Элина выскользнула в коридор, прикрывая за собой дверь. — Если твоя мама не уверена в своих силах, можем все поставить на паузу. У меня есть еще вариант заработка, а к этому вернемся, когда все хорошо просчитаем.

— Да. Это хорошая идея. — Согласилась Диана, чувствуя нереальное облегчение, что блондинка оказалось адекватной.

— У тебя дыра на футболке, ты знаешь? — Элина смущенно указала на простреленное отверстие, через которое был виден живот Дианы.

— А, да просто старую надела, когда стены красила в комнате. Надо новую купить, но все некогда поискать. — Сочиняла Диана, скручивая футболку узлом на животе, чтобы спрятать рванину в складках.

— Если хочешь можем на днях сходить вместе к Эрике, у нее недорогой магазинчик недалеко от седьмого дома. Секонд-хэнд из Европы, как раз в субботу завоз. Я напишу, чтоб отложила нашего размера, у нас ведь один.

— Д-давай…— Смущенно ответила Диана и они переглянулись, улыбаясь. — Ну ладно, я пойду. Хорошего вам вечера.

— Давай, увидимся.

С глупой улыбкой от обычного общения со сверстницей Диана спустилась на улицу и направилась к шоссе. Теплая ночь за окном, тоска и душевный разговор с мамой настраивали ее на любовь ко всему живому. Тим уже ждал ее, что-то вырисовывая в альбоме. Нависнув над ним, роняя волосы на лист бумаги, Диана уставилась на свой портрет.

В свете фар стоявшего автомобиля девушка в воинственной позе сжимала кулаки, устремив вдаль обеспокоенный искрящийся взгляд. Капюшон скрывал макушку, и из под него ветром раздувало темное пламя волос, а сквозь расстегнутую кейп-куртку проступало подтянутое тело в облегающем боди. Ноги были затянуты в черные чулки до середины бедра, а каблуки-стилеты врезались в землю как ножи.

— Боже, я теперь хочу такой прикид. Правда, как в нем по улице ходить… — С восторгом произнесла Диана, когда Тим показал ей рисунок. — Это не я.

— Я хотел окровавленный рот нарисовать, но подумал, что так испорчу лицо. Оно слишком хорошо получилось. — Признался Тим. — У тебя вчера проблем не было?

— Нет. — Ответила Диана, доставая кровь из холодильника. На прилавок она положила три сотни, и забрала монеты, которые протянул Тим.

— Сдача. У тебя забавная мама. Кстати, Нелли заходила, сказала в баре поставили музыкальный автомат за монеты.