Леди-мафия

Первым делом Сема поделился с «бугром». Вместо трех пачек вонючей «Примы» он кинул ему на лапу столько же «Мальборо». Пусть кайфует.

Но «бугор», удивительное дело, отказался.

– Рябина тебя спрашивал, – покачал головой он и странно посмотрел на него. – Сказал, к нему в каптерку все свое добро неси...

Рябина – это правая рука Кузнеца, «смотрящего» их зоны. Серьезная личность, в большом авторитете. Сема еще ни разу не слыхал, чтобы кто-нибудь ему в чем-то перечил. Правда, был тут один, но писец ему пришел. Несчастный случай, конечно...

Похавать уркагану захотелось, вкусненьким побаловаться. И дорогих сигарет посмолить охота. Ведь знает уже он, что Меченому клевый «грев» подогнали. Что ж, с авторитетами здесь принято делиться, таков закон. Да только где это слыхано, чтобы весь свой «грев» целиком ворам отдавать. Даже «бугру», и тому ничего не достанется. На все Рябина лапу свою поганую наложил... Ладно, против силы не попрешь. Придется нести...

Вход в каптерку сторожили две «торпеды», бритоголовые урки слоновьей комплекции.

– Какого крена? – перегородил ему путь один.

– Ну, борзота... – рыкнул другой и дернулся, чтобы толкнуть.

– Я Меченый, – делая шаг назад, сказал Сема. – Меня Рябина звал.

– А-а, так бы сразу и говорил... Проходи...

В каптерке за грубо сколоченным дощатым столом сидели трое. Рябина, Бирюк и Лопата. Черная воровская масть. Морды кирпичом, глаза волчьи, смотрят на него исподлобья, как на грязь из-под ногтей.

– Бикса к тебе приезжала? – первым заговорил Рябина.

Голос у него пропитой, прокуренный.

– Было дело, – кивнул Сема, стараясь держаться независимо.

Хоть и не в почете он здесь, на зоне. Но не чмо же какое-то. Негоже ему ворам задницу лизать.

– Хабар, я смотрю, у тебя не хилый, – загребущим взглядом глядя на его «тормозок», заметил Бирюк.

– Берите, сколько возьмете. – Сема выложил все свое добро на стол.

Три палки сервелата, балычок осетровый, окорок, сало, печенье, конфеты, фрукты. И четыре блока «Мальборо».

– Не хило, – прогрохотал Лопата. – Все заберем... Но ты не менжуйся, Меченый. – Он не просто смотрел на него. Он изучал пронизывающим взглядом, пытаясь пробраться в его нутро. – И тебе обломится. Когти мы рвем, в побег уходим. И тебя с собой запрягаем...

– В побег? Меня? – растерялся Сема.

Слишком уж неожиданный и крутой поворот.

– Мужик ты крепкий, здоровый, – подтверждая сказанное, кивнул Рябина. – Баба твоя тебя, вижу, откормила. Хоть на убой веди... Шучу, шучу... Короче, уходить через тайгу будем, по диким местам пойдем. Тяжело будет, ой как тяжело. Сдыхать будем, но дойдем... Ты нашим буксиром будешь. Силы в тебе много, хабар наш нести будешь, нас толкать... Ну ты, короче, вкурил...

– А если я не хочу? – попробовал возразить Сема.

Если честно, он только и мечтал сейчас о том, чтобы сбежать из зоны. Срок у него небольшой, но не было сил дождаться «звонка». Но уйти в побег с самим Рябиной? Что-то тут не то, подвох какой-то.

– Я знаю, срок у тебя плевый. Но не пойдешь с нами, отсюда никогда не выйдешь. Заточку в бок, и все дела... Короче, выбора у тебя нет...

– И «куму» не вздумай стукнуть, – предупредил Лопата.

– Умирать тогда будешь долго, мучительно, – добавил Бирюк.

– Да ты не боись, мы тебя не обидим. На воле будем, ксиву тебе сообразим, на работу устроим. Никто и знать не будет, что ты беглый, – обрисовал ему радужную перспективу Рябина. – А будет желание, к себе тебя возьму, к делу пристрою... Ну все, давай, отваливай. Завтра на лесоповале к тебе подойдут...

* * *

На лыжах Семе ходить еще не приходилось. Но он легко и быстро приноровился к ним. Широкие, самодельные, типа охотничьих, они легко скользили по снежному насту. Все глубже и глубже уходил он в мерзлую тайгу...

К побегу все было готово еще до того, как в это дело впрягли его. Ворам нужен был его хабар и он сам, крепкий, выносливый, откормленный. Они не могли уходить в побег без шнырей, без них тяжело.

Уйти из их зоны не так тяжело, как казалось бы. Сема убедился в этом на следующий же день после разговора с Рябиной. Вокруг бескрайняя тайга, путь только один – к Среднетахийску, но этот путь, если что, перекрывается ментами в пять секунд. Пойдешь другим путем, а иного выбора нет, сгинешь бесследно, даже косточек не отыщут. Знали это и Хозяин со своими операми, и зэки. Поэтому среднетахийская колония охранялась не так чтобы очень.

Шесть зэков легко ушли незамеченными с лесоповала. Конвоиры остались с носом. Сейчас они наверняка поняли это. Но уже поздно бить тревогу.

Рябина, Бирюк и Лопата шли позади. Сема шел вместе с Галимым и Кривым, с такими же шнырями, как и он. Забитые, умом обиженные людишки, таких хлебом не корми, дай только ворам «пошестерить». И не хиляки, рослые, мясистые. Только он все же крепче их: они изголодавшиеся, а он нет, только что с домашних харчей.

Куда и как идти, знал Бирюк. Карта у него самодельная была, а ориентироваться он умел. И к тайге ему не привыкать. Но вперед он не высовывался, командовал Семой, Галимым и Кривым из-за их спин. Создавалось впечатление, будто он держит их на прицеле, не давая сбежать. Впрочем, так оно и было.

Шли долго. Ночевали прямо на снегу. Холод изматывал, забирал силы. И жрать хотелось жуть. Воры-то кормились неплохо: хабар нехилый в дорогу собрали, сами им и распоряжались. А им, шнырям, по куску хлеба давали на привалах, чтобы не сдохли с голоду.

Но пришло время, и запас харчей иссяк. А путь еще длинный, ни конца ему ни края.

Сема все удивлялся, зачем они им, ворам. Ведь пользы от них почти никакой. Зато какой убыток. Мало их кормят, но все же расход. А харчи здесь, в дикой тайге, дороже всех драгоценностей мира. Но потом понял.

Сначала замочили Галимого. Как овце перерезали горло, спустили кровь и освежевали. Да, да, освежевали. Как корову.

– А вы и есть «коровы», – хищно усмехнулся Бирюк, направляя на Сему и Кривого «волыну», чтоб не дергались. Откуда он ее, интересно, взял? – Сейчас Галимого захаваем. А потом вас... А может, кому-то из вас повезет. Если не заплутаем, на людей вовремя выйдем... А чтобы вы со страху деру не дали, вот вам... Он бросил Кривому веревку и велел накрепко связать руки и ноги Семе. Сам потом связал и его.