Леди-наследница

— Никудышный, — тихо согласилась Уиннифред. — Где она?

— Хотите, чтоб я привел ее?

— Нет, она будет суетиться.

Гидеон усмехнулся:

— Так я и подумал. Я попросил ее подождать у дороги с остальными… после того как помог ей выбраться из леса.

Так приятно было почувствовать, как губы ее изгибаются в улыбке.

— У нее нет чувства направления. Она все еще беспокоится?

— Озабочена, да, но не беспокоится. Она передала это со мной.

Он отвел руку за спину и предъявил зубную щетку и зубной порошок.

Слишком признательная, чтобы обращать большое внимание на свое смущение, Уиннифред отпустила Гидеона и схватила их так, словно они были сделаны из золота.

«Ох, Лилли, благослови тебя Бог».

— Как думаете, можете попробовать встать? — спросил Гидеон.

— Да.

Если это означает, что она почистит зубы и что-нибудь попьет, то она может попробовать даже станцевать.

С его помощью она поднималась медленно и осторожно, но все вокруг все равно кружилось и расплывалось.

Гидеон крепче обхватил ее за талию, когда Уиннифред покачнулась.

— Тише.

— Нет, нет, все хорошо. — Ноги ее были слабыми, но устойчивыми, головокружение уже проходило. — Можете отпустить меня.

Он вглядывался в нее, между бровей залегла морщинка.

— Вы уверены?

Уиннифред кивнула, и он медленно отпустил ее, держа руку в нескольких дюймах от талии. Видя, что Фредди не собирается падать, он осторожно отступил на шаг. Теперь, когда Гидеон больше не загораживал ей видимость, она заметила, что на земле расстелено одеяло, а сверху разложена всякая еда.

— Что это?

— Пикник своего рода. У нас тут хлеб, сыр, яблоки и разбавленное пиво.

— Но остальные… — начала Уиннифред.

— Тоже подкрепляются на свежем воздухе, только у них еще и сдоба. Полагаю, вы к ней пока не готовы?

— Нет, благодарю.

— Так я и думал.

Он обошел ее и поднял с земли свое пальто. Так вот что он подкладывал ей под голову вместо подушки, размышляла Уиннифред. Значит, его запах все- таки ей не почудился.

Со слабой улыбкой она отошла в сторонку, чтобы почистить зубы. Ощущение было просто божественным, и, присаживаясь к Гидеону на одеяло, она чувствовала себя уже значительно лучше.

— Начните с хлеба, — предложил Гидеон и, отломив маленький кусочек, подал ей.

— Не знаю, смогу ли я.

Это была не совсем правда. Она не сомневалась, что сможет есть. По сути дела, она вдруг ужасно проголодалась. Вот только совсем не была уверена, что еда останется в ней.

— Ну, всего один маленький кусочек.

Она попробовала и удивилась, обнаружив, что это еще немного помогло успокоить желудок. Осмелев, она снова потянулась за хлебом и кусочком сыра.

— Не так быстро, — предупредил Гидеон. — И не слишком много.

Она откусила немножко и промычала:

— М-м. Это же просто амброзия.

— Очень рад это слышать.

Какие-то странные нотки в его голосе заставили ее поднять голову. Он выглядел не просто довольным.

— Вы… смеетесь?

— Разумеется, нет.

Он поднес кулак ко рту, чтобы откашляться, но Уиннифред все же заметила улыбку.

— Смеетесь, — обвинила она. Оскорбленная и немножко обиженная, она отложила еду. — Почему, черт побери, вы смеетесь?

— Я счастлив видеть, что вам лучше.

— Ну, знаете! Я, может, серьезно больна, а вы…

— Уиннифред, — сказал он с улыбкой, — вас укачивает.

Если б он сказал ей, что она царица Савская, то и тогда Уиннифред не была бы так потрясена. Она уставилась на него, разинув рот, потеряв дар речи.

— Кто бы мог подумать? — Гидеон взял ее кусок сыра и съел его весь. — Наша Уиннифред — нежное создание.

Она снова обрела голос:

— Нежное…

— Как лепестки орхидеи, — промурлыкал Гидеон поэтично и, на ее взгляд, глупо. — Как снежинка весной.

Из ее горла вырвалось что-то похожее на смех.

— Снежинка?

— Именно. — Гидеон откусил хлеб. — Определенно диваны в светских гостиных в этом сезоне будут использованы правильно. Я надеюсь, Лилли объясняла, как должным образом изображать Обморок? Потому что мне бы не хотелось, чтоб вы беспорядочно стукались о мебель. Это ж целое искусство…

— Я никогда в жизни не падала в обморок. — Не считая того, что было несколько минут назад.

— А мне показалось, что всего…

— У вас есть что-нибудь еще, кроме разбавленного пива? — быстро спросила она.

— Боюсь, нет; Если только вы не желаете глотнуть джина из фляжки одного из наших верховых.

— Нет, спасибо. — От одной только мысли об этом ее снова замутило. Она сморщила нос и покачала головой. Откусила еще кусочек хлеба с сыром и задумчиво нахмурилась. — Вы уверены, что меня просто укачало?

Хоть она и не в восторге, но это все же предпочтительнее скарлатины, оспы или какой-нибудь другой ужасной и заразной болезни.

— Точно так же некоторых укачивает на море — морская болезнь называется, — поэтому да, я уверен. Видел ее много раз. — Гидеон махнул рукой в сторону дороги. — Это от постоянной качки.

У Фредди опять пропал аппетит.

— До Лондона нам еще ехать и ехать.

— Есть способы облегчить недомогание, — мягко заверил Гидеон ее.

— Вы уверены?

— Обещаю. — Он подтолкнул ее руку, держащую еду. — Попробуйте еще немножко поесть.

Решив довериться его опыту в таких делах, Уиннифред послушалась. Они неторопливо ели, и Уиннифред с каждой минутой чувствовала себя все лучше. К тому времени как Гидеон собрал одеяло и остатки еды, она снова чувствовала себя почти человеком. Почти.

— Хотите еще чего-нибудь, прежде чем мы поедем? — спросил Гидеон, когда они выходили из леса.

Домой. В свою кровать в домике садовника. Она удержала слова при себе, надеясь, что тоска по безопасному и знакомому пройдет вместе с остатками недомогания.

— Нет, мне уже гораздо лучше, спасибо.

Ее уверенность пошатнулась, когда они дошли до опушки у дороги. При одном лишь взгляде на карету Уиннифред стало нехорошо. Она заколебалась и, не думая, потянулась к руке Гидеона.

— Мне кажется, я не смогу…