Леди не движется-2

— Ты поедешь со мной на место? — очень устало спросил Йен. — Пусть «висяк», но отрабатывать его придется всяко.

— Да, пожалуй.

Мы ногами обошли все бары неподалеку от места убийства Даймона. Показывали последнее фото — в гриме под Костелло. Этого парня видели, но никто не знал. Нет, он ни с кем не ссорился, вообще не разговаривал. В одном баре он выпил немного виски, во втором — пинту пива. После этого ушел один в сторону отеля «Голубая звезда». Отель находился строго напротив бара, и как труп оказался в противоположной стороне, неясно. Опрос всех рамок в округе результатов не дал: рамки не засекли не только Пола Даймона, но и Келвина Костелло.

За баром, как я и думала, был дешевый мотель. Пара, снимавшая комнату на первом этаже, помнила, как в половине двенадцатого по пустой улице шел мертвецки пьяный мужчина, что-то неразборчиво бормотал. Одежда похожа на ту, в какой запомнили Келвина Костелло в баре. Больше ничего не было — ни шума, ни криков. Только около полуночи вдруг раздался женский вопль: какая-то женщина уводила из бара своего благоверного, пошла задворками и споткнулась о труп.

Мне было тяжело и душно. Хотелось хоть на час переключиться, выпасть из этой реальности. Я позвонила Августу и сказала, что если он хочет моей смерти, то может потребовать отчет сию секунду. Я приеду, отчитаюсь и сдохну у него на руках. Август удивился и спросил, а чего бы я хотела.

— Секса, — мрачно сказала я. — Сейчас же. Поэтому, ты уж прости, но ночевать я буду в городе. Потому что мне нужен секс, и у меня есть человек, который даст мне столько секса, сколько выдержу.

— Тебе не секс нужен, а выспаться, — разумеется, сказал Август.

— Чтобы выспаться, мне нужно уснуть. А чтобы уснуть, мне нужно принять снотворное или хорошую дозу секса. Предпочитаю второе.

— Ну-ну.

Было уже четвертый час, самое темное время ночи. Я заехала в булочную миссис Кавендиш, она недавно открыла круглосуточный прилавок. Помня, что у Макса непереносимость творога, я набрала пакет пончиков с разными начинками, и поехала в отель на такси. Ехала и мечтала: Макс, наверное, спит, я разбужу его поцелуем. Мы сразу займемся любовью, а потом будем пить чай с пончиками.

Конечно, после примирения Макс настроил дверные замки на меня, чтобы я могла прийти в любой момент, даже если его нет. Я и пришла. В гостиной включен свет, на столе — недопитая бутылка шампанского, два бокала, коробка конфет. Я так вымоталась, что не сообразила даже, к чему эти знаки. Положила пакет с пончиками рядом с бутылкой и, не разуваясь, шагнула к спальне.

Первое, что я увидела, — женский зад. Большой, есть за что подержаться. Над задом — складочки на боках. Складочки подрагивали и подпрыгивали в такт прыжкам, которые их блондинистая обладательница совершала на Максе.

— Я вам не помешаю? — весело спросила я.

Блондинка взвизгнула, дернулась, послышалась ругань Макса. Эти двое не сразу разобрались и распутались, девица едва не сломала ему член, наконец скатилась на пол и метнулась почему-то на балкон. Тут же вернулась, юркнула в ванную. А Макс продолжал ругаться, бессильно дергаясь. Я пригляделась и все поняла: запястья пристегнуты наручниками к изголовью.

Из ванной с независимым видом выползла блондинка, кутаясь в мой халат. Интересно, отстраненно подумала я, сколько женщин его надевали в мое отсутствие?

К своему изумлению, я узнала Долли — консультантку из игрового салона Лианы Серви. Так-так… А она узнала меня — и вскинула голову еще выше. Можно подумать, от этого ее хоть кто-то сочтет уверенной в себе особой.

— Каждая женщина имеет право на счастье! — с вызовом заявила она мне.

— Особенно на чужое, — кивнула я. — Ладно, одевайтесь, я в гостиной.

Вышла, встала у окна, скрестив руки на груди. Мне не хотелось плакать, мне хотелось с горечью рассмеяться. За моей спиной слышались голоса — раздраженный мужской и обиженно-воинственный женский. Ну надо же, а ведь Долли на что-то рассчитывала. На то, что Макс выгонит меня и заступится за нее. У них ведь был секс, да. То, что со мной у него этого секса было куда больше, не считается.

Я вызвала такси. Через секунду на чип пришло сообщение, что машину подадут через десять минут.

Из спальни вышел красный и злой Макс.

— Почему ты не предупредила? Я думал, ты будешь ночевать у Маккинби!

— И поэтому привел другую женщину.

— Делла, послушай, я взрослый человек. Я нуждаюсь в сексе. Каждый день. Я не могу так жить — ты сегодня есть, а завтра несешься в чертову командировку или приходишь в четыре утра! Я что, должен ждать, когда ты найдешь для меня время?!

— Никто никому ничего не должен. Ни ты мне, ни я тебе. Макс, не стоит устраивать скандал. Это вульгарно. В конце концов, это я тебя застукала, а не ты меня.

— Это был просто секс.

— Да хоть сложно секс. Макс, это не имеет значения. Сейчас приедет машина, я поеду домой, а ты продолжишь заниматься просто сексом.

— В какой еще дом? Делла, твой дом там, где я!

— Нет, — я засмеялась, — мой дом там, где я могу его защитить. В том числе и от хищниц, которые считают, что тоже имеют право на мое счастье.

Макс демонстративно застонал:

— О-о! Делла, ты же умная женщина! Ну какого дьявола ты слушаешь всяких дурочек?

— Когда мужчина взывает к женскому уму, он рассчитывает на женскую глупость и тщеславие. На то, что женщина не устроит сцену, простит, поймет и так далее. Она же умная. Умный человек не должен опускаться до бытовых разборок. Умный человек не должен придавать значение всякой ерунде. Именно поэтому женщины, которых мужчины считают умными, и остаются у разбитого корыта. Потому что они всегда уступают — из боязни потерять мужчину или поддавшись на лесть. Ну кому же не станет приятно, если его назовут умным? Увы, Макс, с мужской точки зрения я дура. И пока мы с тобой не обзавелись корытом, которому суждено разбиться, я уйду.

— Делла, — Макс схватил меня за руку, — остановись. Пойми — это же действительно ничего не значит. Тебя неправильно воспитали. Ты хоть у Маккинби своего спроси, он подтвердит: секс — ничто. Он ни к чему не обязывает. Ты не можешь просто взять и выбросить все, что нас связывает, из-за паршивого секса…

— Ты же выбросил! — перебила я. — Из-за паршивого секса, без которого, хоть он и ничто, ты обойтись не можешь. Удачно покувыркаться, — я кивнула, высвободила руку и ушла.

Макс не стал догонять меня.

Впрочем, ничего другого я и не ожидала.

* * *

Я вошла в дом с веранды. Сняла туфли и босиком, беззвучно, прошла на кухню. Налила себе стакан молока. Мое детство прошло на ранчо, и молоко я возненавидела к двенадцати годам. Но после армии мне почему-то раз в полгода хочется его — да так, что от одной мысли слюнки текут.

Краем глаза я уловила движение, вздрогнула, подняла голову. В дверях стоял Август.

— Чего не спишь? — спросила я.

Вместо ответа Август вынул из шкафа блюдо, прикрытое полотенцем, и включил чайник. Я приподняла ткань — на блюде красовались шесть румяных ватрушек.