Леди-послушница
Шрифт:
– Вы уже не смущаетесь при встречах со мной? – Юноша сразу поднялся с нагретых солнцем ступеней.
Сегодня он был в красивой красно-коричневой тунике с шелковой тесьмой на отворотах рукавов, от горла до пояса шла черная шнуровка, причем в этот жаркий день она была почти наполовину распущена, и Милдрэд заметила, что его грудь покрывают темные волосы. Это почему-то взволновало ее.
– Как леди Мареско может смущать встреча с прислужником?
– Ах да, леди с болот! – улыбнулся он. – Скажу, что такое ясное солнышко, как вы, способно любое болото просушить одной улыбкой, и вас надо называть скорее Леди Цветущего Края, чем Болотная невеста.
Когда наконец верхом на ослике появилась престарелая сестра Осбурга, они уже беспечно болтали обо всем на свете – о необычной
70
Манускрипт – рукописная большая книга.
По пути с Артуром здоровались абсолютно все: привратник у сторожки монастыря, точильщик ножей на углу, покупавшая ткани богатая матрона, проехавший мимо сержант с пряжкой старшинства на кожаной портупее; его окликали лавочники из окошек своих заведений, лоточница, вынесшая на продажу свежие булочки, уличные мальчишки, нищие у церкви Святого Алкмуда. Даже бездомные псы послушно подбегали, стоило ему посвистеть.
– Наверное, тебя тут знают лучше, чем шерифа Шропширского, – заметила Милдрэд.
– А уж любят точно поболее, – усмехнулся Артур, почесывая за ушами лохматого черного пса, какой едва ли не жмурился от ласки.
– И чем же ты заслужил подобное расположение?
– О, я не мог его не заслужить. Я никому не желаю зла, и мне нравится помогать людям. Да и вырос я в Шрусбери.
– Это мне уже известно. Город, где все обо всех все знают…
– Даже о вас, миледи Милдрэд.
– Неужели? И что же обо мне известно?
– Все говорят, что к аббатисе Бенедикте прибыла ее дальняя родственница, поселившаяся в обители на правах постоялицы, и, похоже, не спешит принимать постриг. А значит, однажды она осчастливит своей рукой какого-нибудь славного парня. Невеста с Болот – так вас величают. И уж поверьте, глава цеха ювелиров был бы не против, чтобы его единственный сынок, самый завидный жених в Шрусбери, повел под венец девушку из благородной семьи. Или молодой помощник шерифа Джоселин де Сей, который тоже слывет завидным женихом и вдруг стал настолько религиозен, что не пропускает ни одной мессы, лишь бы увидеть воспитанниц.
– Ха, вот я уже и обзавелась сразу двумя женихами, – беспечно рассмеялась Милдрэд. – А вот интересно, если ты все знаешь о Шрусбери, то кого бы посоветовал мне в мужья?
И метнула на него лукавый взгляд из-под ресниц, слегка наклонив голову и очаровательно улыбаясь.
Артур ответил не раздумывая:
– Ну, когда девушка так смотрит на меня, могу голову поставить против дырявого пенни, она не прочь именно меня увидеть с собой подле алтаря.
Милдрэд расхохоталась.
– Хвастунишка! Ты всего лишь бродяга. На что ты живешь и почему думаешь, будто девушка готова обменяться с тобой брачными обетами?
– Чем я живу? Как в Библии написано: и будет день – и будет пища.
– Отменный христианин, отменный! – поцокала языком Милдрэд. – Воспитание в монастыре наложило на вашу душу неизгладимый отпечаток, сын мой.
– Не иронизируй, дочь моя! – поддержал он игру. – Насмешка над Писанием – это ересь!
– Может, мне лучше сходить лишний раз к исповеднику, чем выслушивать упреки от монастырского воспитанника?
– О, лучше покайтесь мне как монастырскому воспитаннику, какому прочили великое будущее. Красивым девушкам я легче отпускаю грехи.
– Прочили великое будущее? – заинтересовалась Милдрэд. – Что же заставило тебя покинуть аббатство?
– Мир.
Господь сотворил его слишком прекрасным, чтобы я мог отказаться от познания всего этого, – он указал широким жестом на залитый солнцем простор впереди, ибо они как раз выходили из-под темной арки Английских ворот.Молодые люди прошли на мост над Северном, а вокруг все искрилось и сверкало от солнечного блеска. Голубело небо над головами, доносился гомон людских голосов, плеск реки, щебетание птиц. Юноша и девушка шли рядом, а монахиня Осбурга ехала следом на ослике. Но они словно забыли о ней. «Некогда я проезжала тут и встретила тебя», – подумала Милдрэд, повернувшись к Артуру. «Некогда я ушел из обители, чтобы однажды встретить тебя», – отвечал ей взгляд юноши. «Я бы не простила тебе, если бы ты стал монахом», – сияли голубым прозрачным светом ее глаза. «Я бы не простил себе, если бы ты не приехала сюда и я не узнал Невесту с Болот, не ощутил эту связь между нами». А связь, несомненно, была: они видели только друг друга, не замечая никого вокруг.
За мостом они миновали рощу, где в свободное время любила гулять молодежь, прошли мельничьи запруды и оказались среди домов монастырского предместья. Тут Артура опять окликнули, и юноша отошел к ожидавшим его Рису и Метью.
– Новое увлечение нашего приятеля, – усмехнулся рыжий, наблюдая за остановившейся неподалеку девушкой в одеянии монастырской воспитанницы. Да и сестру Осбургу он узнал, даже отвесил ей поклон.
Метью спрашивал о другом: как долго аббат Роберт позволит их мулам находиться в аббатской конюшне, не справлялся ли о самом Метью, не бранил ли за то, что тот даже тонзуру давно не выбривал, показывая этим, что порвал с бенедиктинскими братьями.
– Мать Бенедикта как раз послала меня к отцу Роберту, – ответил Артур, при этом не сводя глаз с ожидавшей его в стороне Милдрэд. Ему забавно было видеть, как девушка то и дело поглядывает в их направлении, но при этом на личике ее написана досада: как он посмел оставить ее ради кого-то иного!
Однако когда он догнал своих спутниц, Милдрэд как ни в чем не бывало сказала, что уже видела его с этими двумя.
– И когда же? – удивился Артур.
Милдрэд слегка смутилась. Ну, не рассказывать же ему, как два месяца назад подглядывала за ним из-за занавесок паланкина? И поспешно ответила вопросом на вопрос: разве Метью не монах?
– Был, – только и сказал Артур, беря под уздцы ослика сестры Осбурги. Старушке было жарко, ее лицо вспотело, и Артур поспешил ввести ее за ограду монастыря, где брат-привратник подал ей чашу с водой.
Величественный западный портал собора выдавался вперед, затеняя широкий монастырский двор. Этот монастырь был одним из крупнейших в округе, и тут всегда ощущалась некая суета: приезжали и уезжали гости, кто-то куда-то шел по поручению господ, остановившихся в странноприимном доме, толклись нищие, спешили монахи в темных одеждах. Пока аббат Роберт разговаривал с кем-то у портала собора, сестра Осбурга стала жаловаться, что ее совсем разморило, и Милдрэд проводила ее к странноприимному дому. А когда вернулась, то увидела, что Артур невозмутимо беседует с его преподобием, причем настоятель милостиво улыбается, даже взлохматил юноше волосы. В этом было нечто почти родственное, и Милдрэд задержалась в стороне, не осмеливаясь прервать их беседу. Однако Артур заметил ее и поспешил представить:
– Преподобный отче, это и есть та девушка, которой надлежит передать рукопись.
– Рах vobiscum [71] , – благословил юную леди аббат. – Меня предупредили о вашем визите, Милдрэд Мареско, и я уже отправил послушника в книгохранилище. Так это вы и есть Невеста с Болот, о которой столько разговоров и которой не нахвалится преподобная Бенедикта?
– Тогда вам известно больше, чем мне, отче, – Милдрэд скромно опустила длинные ресницы. – Обычно матушка не слишком щедра при мне на похвалы.
71
Мир вам ( лат.).