Леди-послушница

– Я буду сражаться! – выдавил Метью. – Сколько смогу.

– Вы не понимаете – это же профессиональные воины! – все больше мрачнел Артур.

– Но ты же лучше их! – тонким напряженным фальцетом воскликнул Рис.

Было чего бояться: поглядывая в окно, он заметил, как солдаты поднесли к тростниковой кровле факел. И хотя мокрый камыш загорался медленно, все же вскоре потянуло едким густым дымом.

Милдрэд в отчаянии опустилась на колени и принялась молиться. Дым все больше ел глаза, все четверо стали кашлять.

– Дьяволово семя! – выругался Метью. – Они выкуривают нас, как охотники барсуков из норы! Эй, парни, надо что-то делать. – Он выпрямился, морщась от боли и поудобнее перехватывая топор. – Сколько их осталось, Рис? Ну, Артур, приятель, может, пора… Пока я не рухнул от слабости и еще смогу этой штуковиной зацепить кого-то из этих исчадий ада. Нам ведь не впервой бывать в подобных передрягах, а?

– Но ранее с нами не было леди, – отозвался юноша, глядя на коленопреклоненную Милдрэд. – Нет, надо пробовать договориться.

Кашляя от едкого дыма, он вновь кричал, что они едут к Мортимеру, что если солдаты проводят их к своему лорду, тот даже наградит их, а они будут молчать о разоренном селении.

И вдруг Артур умолк, различив еще какой-то звук. Рис осторожно выглянул и заметил, что в деревне появились какие-то воины, а их враги мечутся, как крысы. Теперь и Милдрэд сквозь гудевшее наверху пламя слышала конское ржание, выкрики, топот копыт. Но тут опиравшийся до этого на топорище Метью рухнул, и девушка кинулась к нему.

Артур распахнул дверь.

– Херефорд! – закричал он. – Клянусь спасением души, это сам лорд Роджер Херефорд!

И бросился наружу, но потом так же стремительно вернулся, и вместе с Милдрэд они потащили ослабевшего монаха из горевшего дома.

Рис уже бежал к восседавшему на белом коне графу Херефордскому, пищал, что само Небо послало к ним избавителя.

– Кажется, хоть мы и не уберегли селение, но спасли моих добрых приятелей-бродяг, – раздался низкий голос Роджера Фиц Миля из-под скрывавшего его лицо цилиндрического шлема. – Рис? О, и Артур тут! – воскликнул он, когда юноша, уложив Метью, поспешил к графу. – Как же, как же, чтобы один из приятелей да был без другого. Рад видеть вас, черти!

– И я тебе рад, сэр Роджер, – отозвался Артур. – Хотя и не могу рассмотреть твою породистую голову под этим кованым горшком.

Смех Херефорда глухо звучал из-под стальной личины, но все же он склонился к Артуру со своего высокого коня и обменялся с ним рукопожатием.

Милдрэд заметила это и поразилась: чтобы один из первых лордов Англии так запросто общался с каким-то бродягой? Она была поражена, но в глубине души обрадована. Однако Метью волновал ее больше: монах лежал без сознания, его требовалось перевязать. Рис помогал ей, одновременно сообщая, что Херефорд прибыл сюда по просьбе аббата Бромфилдской обители, умолявшего помочь разобраться с наемниками Мортимера.

Милдрэд со своего места видела, как граф отдал приказ повесить попавших в его руки разбойников, потом вроде посмотрел на нее, но не проявил интереса. Сняв шлем, сэр Роджер медленно спешился. Милдрэд разглядывала его, пока он озирался со скорбным выражением. В отсветах горевшей хижины Херефорд показался ей высоким, сильным и привлекательным; его обрамленное кольчужным капюшоном лицо выглядело суровым, но благородным. Милдрэд видела, как он подошел к могиле, куда его люди укладывали тела селян, опустился на колени и стал молиться.

К ней приблизился Артур.

– Граф сказал, что мы заберем Метью в Бромфилдское аббатство и там нашего толстяка подлечат монахи. Ты рада, кошечка моя?

– Никакая я тебе не кошечка! – по привычке огрызнулась Милдрэд.

– Ну не ворчи. Видишь, какой парень считает меня своим приятелем. Сам благородный Роджер Фиц Миль, граф Херефордский.

Этому только бы зубоскалить – пусть его друг ранен, на суку раскачиваются тела повешенных, и еще не засыпана братская могила убиенных христиан этого несчастного селения.

Милдрэд гневно посмотрела на него и, резко отстранив, пошла к Херефорду. Вот он в последний раз осенил себя крестным знамением, выпрямился и теперь смотрел на нее. Милдрэд, путаясь в складках отсыревшего, лохматого плаща, но стараясь, чтобы ее движения выглядели грациозно, склонилась в приветственном поклоне.

– Здесь нет никого, чтобы представить нас, – произнесла она по-нормандски, на языке господ Англии. – Мое имя Милдрэд Гронвудская. И я ехала к вам.

– Ого! – раздался из-за ее спины веселый голос Артура. – Да, это леди, которую мы сопровождаем из замка Кос…

Он умолк, когда Херефорд резко поднял руку, звякнув звеньями кольчуги.

– Миледи из Гронвуда? Дочь барона Эдгара?

– Она самая, – не унимался Артур, но эти двое не обратили на него никакого внимания.

При свете пожара, среди дыма и дождя Херефорд смотрел на эту одетую в валлийскую накидку юную леди. Что она благородных кровей, он понял сразу. И теперь рассматривал ее бледное лицо, тонкое и усталое, облегавшую голову кожаную шапочку, из-под которой на чело и виски выбивались светлые локоны. Видел взгляд голубых, словно небесная лазурь, глаз, которые будто испускали сияние. Лицо надменное и холодное – лицо истинной благородной дамы.

Граф отвесил поклон, потом взял ее руку и поцеловал тонкие пальцы.

– Несколько неожиданно, но я рад нашей встрече, невеста моя, – и добавил: – Я рад, что королева Мод решила сосватать вас за меня.

Стоявший позади них Артур перестал улыбаться.

Глава 18

– Артур, во имя Бога, не переживай ты так! – в который раз говорил Рис, видя, как уныло приятель глядит на дорогу.

Юноша не отвечал, не поворачивался, не реагировал – просто сидел, опустив голову, занавесившись волной волос, даже лютня лежала поперек его колен как-то уныло, грифом вниз, словно грустила.

Они ехали в предоставленном им графом возке, Рис и Артур сидели на козлах, а Метью подремывал на мягких овчинах, несмотря на светившее солнце и щебет птиц. Монах очень ослабел от потери крови, но опасность для его жизни уже миновала.

После того как Херефорд спас их от наемников, несколько дней они провели в большом Бромфилдском аббатстве. Все это время Милдрэд жила отдельно от своих спутников. Конечно, она посетила в лазарете Метью, справлялась о его самочувствии, даже болтала с Рисом: оказывается, Метью, сам будучи лекарем, поучает местных монахов, как его лечить, да еще и требует все время красного вина, дабы возместить потерю крови. Общалась юная леди и с Артуром, но как-то отстраненно и снисходительно.