Леди–призрак. Я вышла замуж за покойника
Шрифт:
Через несколько минут неподалеку притормозила патрульная машина, из которой на ходу выпрыгнул Берджесс. Автомобиль, не останавливаясь, поехал дальше, а Берджесс поспешил к подъезду, у которого стояли Ломбард и полицейский.
— Сюда, — сказал Ломбард и без дальнейших объяснений повернулся к двери.
— Я, наверное, могу продолжать обход, — сказал полицейский, двигаясь прочь.
— Большое спасибо, офицер, — крикнул ему вслед Ломбард. (Они оба были уже на лестнице). — Наверх до самого конца, — пояснил Ломбард, идущий впереди. — Этот парень дважды видел
— Что ж, ради этого стоило приехать, — признал Берджесс.
Они, следуя друг за другом, миновали один лестничный пролет. Руки скользили по перилам.
— Он хочет, чтобы его не привлекали за обман. Боится полиции.
— Мы что–нибудь придумаем, если дело стоит того, — проворчал Берджесс.
Вторая площадка.
— Еще одна, — предупредил Ломбард, не дожидаясь вопроса.
Они берегли дыхание для следующего марша.
Третья площадка.
— Что стряслось со светом здесь, наверху? — выдохнул Берджесс.
Ломбард сбился с шага, словно его толкнули.
— Странно. Когда я спускался, там горела одна лампочка. Либо она перегорела, либо кто–то специально ее выкрутил.
— Вы уверены, что лампочка горела?
— Абсолютно. Я помню, у него в комнате было темно, но через открытую дверь проникал с лестницы свет.
— Лучше я пойду первым. У меня есть карманный фонарик. — Берджесс обогнал его и пошел впереди.
Должно быть, его мысли все еще были заняты погасшей лампочкой, когда на промежуточной между этажами площадке, на повороте, где лестница меняла направление, он вдруг пошатнулся, неуклюже взмахнул руками и рухнул на четвереньки.
— Осторожно, — предупредил он Ломбарда. — Отойдите назад.
Луч его фонарика метнулся наверх, освещая пространство между стеной и нижней ступенькой. Там наискосок лежала неподвижная, нелепо изогнутая фигура. Ноги свисали с последних ступеней, туловище целиком лежало на площадке, а голова, повернутая назад под неестественно острым углом, опиралась затылком о стену. На одном ухе болтались чудом не разбившиеся очки.
— Это он? — пробормотал Берджесс.
— Он, — коротко ответил Ломбард.
Берджесс наклонился над телом, что–то ощупывая, потом, выпрямившись, произнес:
— Шея сломана. Умер мгновенно.
Он посветил вверх, вдоль лестницы, затем поднялся по ней, внимательно глядя под ноги.
— Несчастный случай, — сделал вывод полицейский. — Оступился на верхней ступеньке, полетел вниз головой и с размаху ударился о стенку на площадке. Видны характерные следы на краю верхней ступеньки.
Ломбард медленно подошел к нему и горестно простонал:
— Нашел время для несчастного случая. Теперь у него ничего не узнаешь… — Он вдруг замолчал и при свете фонарика испытующе взглянул на детектива: — А вам не кажется, что тут дело нечисто?
— Мимо вас или мимо того парня никто не проходил, пока вы ждали у двери?
— Нет, ни туда, ни обратно.
— И вы не слышали звука падения?
— Нет, иначе мы бы вошли и посмотрели. Но пока мы вас ждали, через
виадук по крайней мере дважды проходили длинные составы, а они грохочут так, что вы не слышите даже собственных мыслей. Может, тогда это и случилось.Берджесс кивнул:
— Поэтому, вероятно, и другие обитатели дома ничего не слышали. Видите: слишком много здесь совпадений, чтобы можно было заподозрить нечто иное, кроме несчастного случая. Он мог десять раз удариться головой о стену и остаться в живых, мог даже свалиться и не сломать при этом шею. Он совершенно случайно погиб на месте, на это нельзя было рассчитывать.
— Хорошо, а лампочка? Сдается мне, тут тоже слишком много совпадений, а? Я знаю, что говорю: с лампочкой было все в порядке, когда я спускался по лестнице, чтобы позвонить вам. Если бы свет не горел, мне бы пришлось идти ощупью, а я спустился очень быстро.
Берджесс провел фонариком вдоль стены, пока не обнаружил лампочку. Она висела на кронштейне, торчащем из стены.
— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — сказал он, разглядывая лампочку. — Ведь его считали слепым; в любом случае, он большей частью ходил с закрытыми глазами, что в общем–то одно и то же, — так при чем же тут лампочка? Разве ему помешала бы темнота? По идее, в темноте он должен был увереннее двигаться, чем при свете, так как не привык полагаться на свои глаза.
— Может быть, в этом все и дело, — возразил Ломбард. — Может быть, он выбежал второпях, чтобы удрать, пока я не вернулся, и в спешке забыл закрыть глаза, оставил их открытыми. А с открытыми глазами он, наверное, чувствовал себя ничуть не лучше, чем вы или я в темноте.
— Ну, теперь вы окончательно запутались. Для того чтобы ослепить его, свет должен был гореть. А ваша версия строится на том, что свет не горел. И в любом случае, чего ради это стоило делать? Как можно было рассчитывать, что он оступится и, более того, сломает себе шею?
— Согласен, но все же какой–то странный несчастный случай. — Ломбард с досадой взмахнул рукой, делая шаг вниз. — Одно могу сказать: не нравится мне, что он произошел именно сейчас. Я не смогу от него ничего узнать…
— Сами знаете: такие вещи случаются весьма некстати.
Ломбард в раздражении спускался по лестнице, тяжело топая по ступеням.
— Все, чего от него можно было добиться, исчезло навсегда.
— Не отчаивайтесь. Может быть, вам удастся найти еще кого–нибудь.
— Но то, что знал он, утрачено. А эти сведения были под рукой, только и ждали, чтобы их нашли. — Он остановился на площадке, где лежало тело, и неожиданно обернулся. — Что случилось? Что это значит?
Берджесс указал на стену:
— Лампочка опять загорелась. Ваши шаги на лестнице встряхнули ее. Вот и объяснение тому, что произошло раньше, — когда он упал, что–то разъединилось. Проводка, видимо, неисправна. Так что свет тут ни при чем. — Он тронул Ломбарда за локоть. — Вы должны держаться в стороне. Я сам доложу о происшествии. Никто не должен знать, что вы каким–то образом замешаны в этой истории, если вы хотите продолжать.