Леди Смелость

— Убирайся, глупая женщина. От твоего визга у меня будет сердечный приступ или меня вырвет.

Фрейлина пискнула и засеменила к двери. Наступило молчание. Елизавета сунула в рот еще одну фигу, повертела в руках флакон с благовониями и все еще с набитым ртом обратилась к Кристиану:

— Один из драгоценных камней на моем башмачке еле держится. У тебя есть шелковая нитка сизого цвета?

— Да, милостивая госпожа.

Елизавета встала и, подобрав юбки, поставила ногу в бархатной туфельке на кресло.

— Сейчас же укрепи его.

Встав на колени у ног принцессы, Кристиан осторожно взялся за туфельку. Елизавета вынула из нее ногу и наступила ему на руку. Затем прошептала, оглядываясь вокруг:

— Твои штаны в обтяжку тебе больше к лицу, чем плащ, мой беспутный рыцарь.

Кристиан растопырил пальцы под ногой принцессы, продолжая смотреть вниз.

— Известный вам кавалер все еще во Франции, и от него нет никаких известий. Король Филипп выговаривает королеве за то, что она отказывается решать вопрос о наследовании. Совет не дает ей покоя ни днем ни ночью, требуя, чтобы она объявила вас наследницей престола, хотя кое-кто направил прошение королеве Шотландии.

— Она называет меня незаконнорожденной, моя дорогая кузина Мария Шотландская. — Елизавета убрала ногу и уселась в кресло. — Она навлечет на Англию войну, и английский народ окажется под господством французов.

Кристиан присел на корточки и достал иголку с ниткой.

— Ваше высочество, я подсчитал количество ваших сторонников, вернее, я уже сбился со счета — так их много.

Елизавета ударила кулаком по подлокотнику кресла.

— Какой мне от них прок, если сестра успеет убить меня, прежде чем сама умрет.

— В связи с этим я и пришел, Ваше высочество. У меня есть сведения, что испанцы изменили свою позицию. Они решили, что ненавидят вас меньше, чем французов, и для них предпочтительнее, чтобы на английский трон села просто слабая молодая женщина, а не молодая женщина, имеющая мужем будущего короля Франции.

— Откуда ты это узнал?

Воткнув иголку в бархатный башмачок, Кристиан ответил:

— От д'Атеки.

— И каким же образом ты убедил его обнажить перед тобой что-то кроме своего тела?

— Я бросил ему наживку помоложе, и он попытался заглотить ее. Но пока он к ней подкрадывался, мысли его только этим и были заняты, а язык работал сам по себе.

Последовала пауза. Елизавета барабанила пальцами по подлокотнику кресла, Кристиан орудовал иглой, прислушиваясь к малейшему шороху, который мог бы свидетельствовать о приближении посторонних.

— Чем хуже ей становится, — заговорила наконец Елизавета, — тем больше придворных покидают двор и присягают на верность мне. Если она прослышит об этом, она может потерять тот разум, который у нее еще остался, и убить меня.

— Филипп не допустит этого.

— Может быть.

— А ваши тюремщики, по-моему, больше боятся вас, чем вы их.

Елизавета улыбнулась, а потом, откинув голову, громко расхохоталась.

— Клянусь Богом, Кристиан, мне надо взять с тебя клятву, что ты будешь защищать и утешать меня.

— Ваше высочество, мне прекрасно известно, что в ваших жилах течет кровь предка с душой льва. Вы разгоните этих кроликов, которыми они вас окружили.

Откусив нитку, Кристиан встал перед принцессой на колени, надел туфельку ей на ногу и поцеловал руку. Но когда он попытался подняться, она положила руку ему на плечо, удерживая на месте. Она внимательно вглядывалась ему в лицо.

— Ты собрался сыграть роль привидения, мой беспутный рыцарь? Я вижу боль в этих фиалковых глазах, которые раньше всегда искрились смехом и озорством.

— Пустяки, не стоящие вашего внимания, Ваша светлость.

Взяв его за подбородок, она приподняла ему голову и заставила посмотреть на себя.

— Я мало кому могу доверять и не могу позволить себе терять этих людей. Ты в беде.

— Боннер пытался покончить со мной.

— Но это ему не удалось, и потом, из-за Боннера ты бы не потерял аппетит. Клянусь кровью Христовой, непозволительно так относиться к своей плоти. В чем дело? Быстро говори мне, а то скоро вернется моя фрейлина.

Кристиан тяжело вздохнул, и плечи его поникли.

— Я взял себе жену, Ваше высочество.

— Черт возьми, ради чего ты это сделал?

— Она шпионила в пользу врага. И она чуть не убила моего отца.

— Кто она?

— Нора Бекет.

Елизавета покачала головой:

— Лжешь. Ты и эта мышка Нора Бекет. Нора и Кит. Невозможно. Вдобавок она никому не может причинить зла. Ты что-то напутал, мой мальчик.

Закатав рукав до локтя, Кристиан обнажил руку, на которой тянулся длинный шрам.

— Это знак ее любви ко мне. У меня их несколько, и моего отца она тоже пометила — кинжал в спину, чудом не попавший в сердце.

Елизавета провела по шраму длинными пальцами, и Кристиан вздрогнул.

— Предательство не доставляет особых страданий, если нет любви, — сказала она. — Я всю свою жизнь прожила, балансируя на краю обрыва, сомневалась, плела интриги. Я научилась разбираться в людях. Нора — воплощение доброты и невинности. Я высоко ценю эти два качества, хотя и не обладаю ими сама.

— Я ее ненавижу.

— Знаю. — Елизавета замолчала, прислушиваясь к женским голосам в соседней комнате. — Они возвращаются. Послушай меня, мой дикарь. Ничего не предпринимай, пока не посоветуешься с нашим общим другом. Он узнает правду.

— Как пожелаете, Ваше высочество.

Кристиан поцеловал руки Елизаветы и занялся своим мешком. Он заталкивал в него товары, когда в комнату вошли фрейлины и стражники. Его вывели на задний двор, где его вновь окружили слуги. Лишь спустя несколько часов он вышел за ворота и притворился, что направляется в соседнюю деревню.

Энтони-Простофиля ждал его в лесу с лошадьми и чистой одеждой. Кристиан бросил гиганту свой мешок и скинул залатанный плащ.

— Мы отвезли ее в Фале, — объявил Энтони, предваряя вопрос Кристиана, — и это не слишком ее обрадовало.

— А мои гости?

— Большинство тоже уже там. Саймон Спрай, Иниго со своими людьми, Мег и ее шлюхи.

Кристиан накинул на плечи черный плащ и застегнул серебряную пряжку. Затем подтянул пояс и поправил ножны с мечом.

— А мой отец?

— Сегодня ходил по своей комнате. Шлет тебе свою любовь.