Леди удачи. Все пути…
Шрифт:
— Ну ясно, погреб! — и, упершись ладонями в колени, нагнулась над темной яминой. — Эй, фрау, как вас там!.. Мы хотели только спросить…
Сильный толчок не дал ей закончить фразу. Вскрикнув, Мари рухнула в люк. Мгновенно обернувшись, Джоанна успела заметить на фоне светлого проема двери черный силуэт и, получив сокрушительный удар по голове, потеряла сознание.
Она лежала на чем-то сыром и холодном. В глазах было темно, но звуки слышались отчетливо — рядом шуршало, потрескивало, и доносилось невнятное бормотание.
Джоанна попыталась сесть и, не сдержав стона, схватилась за голову. Шорохи и бормотание стихли, и
— Очнулась! Слава Богу! Ну, ты даешь, мать, я уже волноваться начала. Подожди, я сейчас…
Послышалась какая-то возня, всплеск.
— О, черт! Опять эта бочка!
Джоанна поморщилась, продолжая держаться за голову:
— Не ори. Башка трещит, будто я ею сутки кряду гвозди заколачивала. А чего так темно?
Ксави хмыкнула:
— А ты рассчитывала — перед тем, как нас в этот погреб упаковать, сюда электричество проведут?
— А-а… Ну да, погреб… Эта баба нас столкнула…
— Совершенно точно подмечено, сударыня. Не только столкнула, но и крышку чем-то придавила, зар-раза! — с чувством произнесла Мари.
— Пожалуй, скорее — скотина! — Джоанна осторожно ощупала голову. — Можно было бы и повежливее с гостями…
— Я тут, кстати, пыталась люк приподнять, только это все равно, что Вестминстер на огородной тачке перевозить. Если она поставила на крышку сундук, то там жернова, а она — Иван Поддубный!
— Давай вместе попробуем, — Джоанна с трудом встала.
— Давай. Вот тут лестница. Осторожнее, здесь слева такая подлая бочка стоит — я в нее три раза попадала. Уже в сапогах хлюпает.
Еще через час возни, запыхавшись и истощив весь запас человеческого гнева, подруги сидели в темноте и молчали, пытаясь осознать истинные размеры постигшего их несчастья.
— Как ты думаешь, корабль уже ушел? — нарушила молчание Джоанна.
— А черт его знает?! Если Нэд сменился с вахты, то могли заметить, что нас нет. Питер бы весь город обежал ради тебя. А если не заметили… Если не заметили, — упавшим голосом продолжала Мари, — то корабль уже второй час в море.
Сменившись с вахты, Волверстон первым делом зашел в лазарет. Там он застал только Блада, оттиравшего пятна крови с кушетки. Питер бросил на Нэда неприветливый взгляд и сердито сказал:
— Передай своей ненаглядной Ксави, что каникулы окончились. Пусть идет сюда и займется делом.
Нэд недоуменно посмотрел на Блада:
— А… разве она не здесь?
Питер резко выпрямился:
— Что?! А я был уверен, что они пошли к тебе.
— Может, остановились поболтать с Жаком?
Жак Ренар, ожесточенно отскребая последнее пятно сурика на дощатой палубе полубака, услышал за спиной радостное повизгивание Крошки.
— А, ребята вернулись! — оживился он. — Ну, как там, на берегу? — и, обернувшись, увидел обескураженные лица Блада и Волверстона.
— Значит, здесь их тоже нет?! — упавшим голосом пробормотал Нэд.
Потрепав по мягкому уху радостно лающего Крошку, Питер тревожно глянул на уже почти неразличимую полоску берега за кормой. Волверстон перехватил его взгляд:
— Думаешь… они там?
Блад неопределенно пожал плечами.
— Это худший вариант, Нэд, — хмуро сказал он.
Жак недоуменно смотрел на друзей.
— Да вы что, ребята?! — воскликнул он. — Вы что тут похороны устроили! Их, наверное, капитан вызвал… Пойдемте к нему!
Но не успели они сделать и шага, как на полубаке воздвиглась внушительная фигура сэра Дарли.
— Ну, как успехи, Ренар? — поинтересовался капитан. — Вижу, вижу. Палуба в порядке. И чтобы больше
такого не повторялось, — строго добавил он, — а то высажу и пса, и хозяев. Кстати, доктор, вы, случайно, не видели моего кают-юнгу?Глава 45
Местное население встретило гостей хлебом и солью
из двустволок.
Они уже потеряли ощущение времени, когда над головой загремели половицы и донесся невнятный говор. Что-то со скрежетом сдвинулось, и люк распахнулся, впустив в погреб поток света, показавшийся девушкам ослепительным. Они зажмурились.
— Ga ud! [64] — приказал резкий голос.
Подруги, спотыкаясь, выбрались наружу. Полуслепые после долгого сидения в темноте, они ощутили, как грубые руки подхватили их и, быстро обыскав и отобрав шпаги и пистолеты, отпустили.
64
Выходите! (дат.)
Проморгавшись, Ксави и Джоанна смогли, наконец, оценить обстановку. Их окружали пятеро мрачных личностей и давешняя хозяйка, косившаяся на непрошенных гостей с каким-то непонятным злорадством. Девушки взглянули друг на друга: у Джоанны над правой бровью красовался великолепный кровоподтек, сделавший бы честь любому профессиональному боксеру; у Ксави через всю щеку и подбородок змеилась багровая царапина. Измятые костюмы и взлохмаченные волосы тоже не прибавляли им элегантности. Исходивший от сапог Ксави отчетливый селедочный дух довершал картину.
— Да это совсем… born [65] ! — воскликнул невысокий крепкий человек, — по-видимому, предводитель этой странной компании. В голосе его прозвучало явное разочарование.
Мгновенно возникший спор слился для ушей подруг в невнятную тарабарщину. Наконец, предводитель решительным жестом прекратил диспут. Лишь хозяйка, так «радушно» принявшая Джоанну и Ксави, еще некоторое время басовито гудела. Но вот и она умолкла, и опять шесть пар глаз уставились на девушек, которые придвинулись друг к другу и настороженно глядели на своих противников.
65
дети (дат.).
Крепыш обратился к ним с короткой фразой, но подруги только пожали плечами, а Ксави, не удержавшись, пробормотала:
— Говорил бы, как все нормальные люди, по-английски…
— England? [66] — уловил, по-видимому, знакомое слово крепыш.
— Я — англичанин! — ткнула себя в грудь Джоанна. — А он — француз! — указав на Ксави, громко, словно глухому, объяснила она.
Их светскую беседу, вновь загудев что-то, прервала хозяйка. Она поминутно дергала крепыша за рукав белой домотканой рубахи, рискуя оторвать последний, и с неприкрытой враждебностью поглядывала на девушек. Крепыш отмахнулся и, обратившись к молодому худому, как жердь, парню, отдал короткий приказ. Тот пулей вылетел из пристройки. Наступило напряженное молчание. Оставшиеся действующие лица вновь уставились друг на друга.
66
Англия? (англ.)