Леди ведьма

– Могу я потом узнать о результатах? – спросила Полли.

МакКин улыбнулся и кивнул. Полли задумчиво перевела взгляд на окно в гостиной и увидела, как по грядкам осторожно крадется черный кот.

– О! Я вспомнила… – воскликнула Полли и, схватив с бюро карандаш и листок бумаги, вдруг нарисовала кошачью мордочку с ушками и обвела её в квадрат.

– Что это? – не понял МакКин.

– Перстень человека в маске. Я вдруг вспомнила, что у этого человека был перстень на руке.

– Персть вашего таинственного визави, что ж отлично! Хоть какая-то зацепка.

МакКин сложил рисунок и сунул его в карман.

А за обедом, Полли спросила дядю, не слыхал ли он о Буу. Дядя, даже не задумываясь, сказал:

– Ну конечно, это те, что в углу сидят и как черная крупа?

– Значит, они существуют? – спросил его МакКин.

– Ну да, в детских стишках, – буркнул дядя, он был сердит, что подливка к мясу слегка отдавала горелым. И все потому, что кухарка отправилась на мессу и поручила молодой горничной Терезе проследить за обедом.

А Полли при словах дяди припомнила рифмовку «крупу – буу» и в памяти всплыл еще одни стих, который она и проговорила вслух:

Варится зелье -

Мошки в углу.

Гаданье свершают,

Увидишь крупу -

Слово читают,

Сыпятся Буу.

– Этими стишками любила пугать Полли бабушка, – кивнул дядя.

– Эти Буу связанны с магией? – поднял бровь МакКин.

– Вы будете анализировать детские стишки? – хмыкнула Полли.

– Такова уж моя натура, все логически обосновывать.

– Вы и в детстве были таким зану… заумным? – быстро поправила себя Поли, но судя по ухмылке МакКина, он понял, что она хотела сказать.

– Именно так, – сказал он.

Но Полли, задумавшись о своем, уже не обращала внимания ни на МакКина, ни на дядю, вдруг начавшего рассуждать о старости и её недостатках: плохой памяти и трясущихся руках. Полли, прочитав стишки, вспомнила, что часто повторяла их в детстве. А когда они уже жили в Индии, мать строго запретила Полли их произносить. «Никаких Буу в моем доме нет и не будет! Ни в виде крупы, ни в виде мошек! Пусть все останутся у НЕЁ дома». У «неё» – это значит здесь, это она, наверное, о бабушке и об этом доме говорила.

После обеда МакКин ушел наводить в полиции и у всезнающих знакомых справки о семействе де Мобрей, а дядя, надев котелок и сюртук, сообщил, что идет в клуб. Полли видела из окна гостиной, как дядя пошел неспешно по дорожке, и вдруг он вздрогнул, метнулся направо, налево, развернулся и со всех своих подагрических ног кинулся обратно к дому, а догоняя его широченными прыжками, за ним несся тот самый ростовщик. Входная дверь распахнулась, но захлопнуться за дядей не успела. Полли услышала из коридора:

– Думали бежать?! – гаркнул надтреснутый голос.

– Вовсе нет, я просто забыл дома трость, – тяжело дыша, благодушно заявил дядя.

– А что тогда у вас в руке?

Вот показалась отступающая в глубь гостиной спина дяди, а напирая на него, сверля злым взглядом, шел ростовщик.

– Вы мне должны пять тысяч фунтов, мистер! – выплюнул сквозь узкие губы ростовщик.

– Мистер Хобсон, вы немного ошибаетесь, я брал у вас четыре тысячи, – пробормотал дядя. Его отступление было остановлено спинкой кресла, и ростовщик схватил дядю за плечо.

– Время, мой дорогой! Вы бегали от меня слишком долго, так что наросли проценты.

– Но… я сейчас не могу, то есть в ближайшем времени, уверяю вас… честное слово.

– К черту ваше честное слово! – ростовщик встряхнул дядю и резко отпустил, от чего мистер Генри Бригстоун чуть не упал на пол. Полли хотела его поддержать, но дядя, заметив её, проговорил: – Ступай, ступай, я разберусь.

Ростовщик тоже обратил на Полли внимание и, злобно плюя слюной, тыкнул в её сторону.

– Пусть тогда вот эта работает! Что? Неохота? А кормиться и разъезжать по балам за мой счет вам нравится?!

– Оставьте этот тон! – дядя приосанился. – Или не получите ни цента.

Но ростовщик схватил серебряный подсвечник и тыкнул им в дядю.

– Это за отсрочку, за будущую неделю, которую я вам так милостиво даю, – он улыбнулся, обнажая свои желтые зубы.

– Это грабеж, – сказала Полли, – поставьте подсвечник назад или…

– Не стоит пугать меня, дамочка, или мы не разобрались, кто здесь за чей счет живет?

– Как бы вам свою жизнь в канаве не окончить, – сказала Полли, но ростовщик не обратил на её слова внимания.

– Неделя! – он развернулся и вышел из гостиной.

Дядя выдохнул и дрожащей рукой налил себе воду из графина. Потом вдруг посмотрел удивленно на Полли и сказал:

– Почему ты про канаву сказала? Это совсем на тебя не похоже.

– Не знаю, – Полли пожала плечами, – я почему-то вдруг увидела картинку, где этот ростовщик валяется мертвым в канаве.

– Какой ужас. Это, наверное, у тебя нервическое. У меня и то сердце куда-то провалилось, а теперь колотится как ненормальное. – Дядя выдохнул еще тяжелей и сказал: – Придется забыть о клубе. Нужно наведаться к знакомым и попытаться достать денег.

Дядя опять взял трость и сокрушенной, неуверенной походкой вышел из гостиной.

Глава 6

Мелисса Морро прислушалась: в столовой уже собрались все постояльцы. Она еще раз оглядела свое платье, оно было новым, то, кровавое, ей пришлось сжечь в печке лаборатории. Башмаки же, в виду отсутствия других, были тщательно вымыты и ни одного намека и на каплю крови на них не было. Лицо старухи исказила неприязнь, но все же она открыла дверь и вошла в комнату. За длинным столом сидели почти все жильцы и лишь два стула были свободны. Смех и говор прекратились, как только она зашла. Мелисса, не обращая внимания на это, прошла и села на свое место. Совсем чуть-чуть, будто инстинктивно, даже не двигая стула, от неё отодвинулись соседи по столу. Разговор продолжился на другом конце стола, хозяйка с толстухой прачкой спорили о новых чепцах.

– Что же не подают еды? – спросила звонко старуха.

Разговор стих, и все посмотрели на хозяйку, а потом и на старуху.

– Мистера Хобсона еще нет, – сказала хозяйка свысока. На лице её читалось легкое презрение к старухе.

– И что же, – пожала плечами Мелисса, – он ведь не жилец этого дома. Так какая разница, пришел он или нет.

– Он друг этого дома, – вскинула голову хозяйка.

– Как же, знаем, что дружок, – с неприязнью пробормотала Мелисса. Её слышала соседка по столу, Марта, молоденькая модистка, и, чтобы скрыть расползающеюся улыбку, она склонила голову, делая вид, что поправляет складки на платье.