Ледоход

«Дура! Это же просто веточка!»

Руки сами собой хватаются за протянутую «соломинку» и… срываются. Река гораздо сильнее. Тонкая ветка обламывается. Вместе с ней обламывается и ледовая корка, на которую неосторожно прыгает та, кто всё еще хочет спасти незадачливого соседа по играм. Слышится всплеск. Девочка с головой уходит под воду. Потом выныривает и судорожно молотит руками по плещущимся вокруг волнам. А парень уже не может бороться. Ему просто страшно. Течение сносит обоих на середину реки, льдины там плывут косяком, но за них не схватиться. Они бьются одна о другую, сталкиваются, расходятся, снова соударяются. Что им какие-то люди?.. Сил больше нет. Только усталость и страх. Желание выжить внезапно сменяется на тупую апатию. Пусть всё закончится побыстрее. Пусть навсегда уйдет этот ужас. Лишь бы забыть его. Лишь бы забыться…

Витя очухивается на берегу. Память отказывается объяснять, как он здесь очутился. Он не знает, кто его спас. Помнит только сильный рывок и хлынувшую в рот воду. Теперь она выплескивается обратно, толчками, раздирая и горло, и нос, заставляя хрипеть, сипеть, кашлять. Рядом кто-то кричит, бегают люди. Большие, взрослые, сильные. А девочка?.. Девочки нет. Витя закрывает глаза. Ему становится жутко. Он мог сейчас умереть. Умереть навсегда. Но он выжил. Его спасли. А девочка утонула. Вместо него. Глупо. Нелепо… Парня сотрясает мелкая дрожь. Нет, не от холода. Он просто боится. Боится всего. Даже того, чего не было и что ещё не случилось, но может произойти в любую секунду. Сегодня, завтра, через неделю. Жизнь, она ведь такая хрупкая. От небытия отделяет всего один шаг. Так пусть его делает кто-то другой. А он, Виктор Туманов, теперь точно знает, что не способен. Что он трус и слабак. Поэтому всегда будет идти сзади. Там, где опасности нет. Туда, где уже побывали другие…

Стрельников снова шатнулся. Избавляясь от наваждения, провел рукой по лицу. Ещё раз глянул на берег.

«Один, два… пять… семь», — машинально пересчитал он блинчики.

Мальчишка наклонился за новым камешком.

— Насть! Подожди. Я сейчас.

Николай ринулся вниз по откосу, на бегу срывая с себя пальто, не обращая внимания на выдранные «с мясом» пуговицы.

Первого всплеска он не услышал. Запутался в собственном свитере, свернувшемсякомом на левом плече и у подбородка.

Спустя мгновение разорванная под мышкой «поддёвка» полетела на землю.

Треснул лёд. Коротко вскрикнула девочка.

Оставшиеся пару десятков метров Стрельников преодолел за считанные секунды и сразу, не останавливаясь, со всего размаха бросился в реку.

Холодная вода обжигала.

Плевать!

Мальчишка ещё барахтался, и до него было ближе, но Николай, сделав несколько мощных гребков, проскользнул к стремнине, туда, где должна была находиться девочка. Над водой мелькнула тонкая ручка. В водовороте, словно дразня, крутилась беленькая беретка.

«Такая же, как у Насти», — неожиданно прозвучало в мозгу.

Парень нырнул не раздумывая.

Выхватить девочку из-под воды получилось лишь с третьего раза.

«Господи! Что ж ты такая тяжёлая!»

Перевернувшись на спину и удерживая спасенную за воротник, Стрельников судорожно вскинул голову, выглядывая второго тонущего. Тот уже пускал пузыри. Николай неожиданно понял, что сразу двоих он не утащит, да и далековато было до мальчика. Если рванёшься к нему, до берега можешь и не добраться, и к льдинам тогда снесёт всех троих.

В глазах у парнишки плескался ужас. Безотчётный, панический.

— Борись, сволочь! Греби! Убью! Борись, гад! — срывая связки, заорал Стрельников.

Как ни странно, это подействовало.

Взгляд мальчика неожиданно стал осмысленным, и он отчаянно заработал руками. Только поплыл почему-то не к берегу, а наискосок. Туда, где болталась в воде похожая на льдинку беретка.

Им повезло. Чуть ниже по течению в реку вдавалась небольшая песчаная отмель. На неё-то их всех и вынесло. Сперва Николая и девочку, а спустя секунду-другую и мальчика. Самостоятельно встать парнишка не мог. Напитавшаяся водой куртка была для него слишком тяжелой. Поэтому он просто лежал, негромко покашливая, уткнувшись щекой в песок, сжимая в кулаке белый девичий берет.

Девочка тоже кашляла.

«Жива, — облегченно выдохнул Николай. — Все… живы…»

Грудь внезапно сдавила острая боль. Стало сначала жарко, потом холодно, потом опять жарко. Ноги и руки отказывались подчиняться. Боль перетекла в голову. Затем раскатилась по всему телу. Терпеть эту пытку не было никаких сил. Безумно хотелось спрятаться от нее, уйти далеко-далеко, лишь бы не чувствовать, лишь бы не знать, лишь бы не видеть…

— Коля-я-я! — надрывный крик Насти на мгновение выдернул Стрельникова из спасительного забытья, но, увы, это было последнее, что он услышал, перед тем как глаза окончательно закатились, а сознание милосердно погасло…

* * *

Участковый Бочкин в накинутом на плечи халате шел по больничному коридору. Дойдя до двери с табличкой «Заведующий кардиологическим отделением», он приостановился и мельком глянул на стоящий рядом диванчик. На нём рыдала какая-то девушка. Две медсестры пытались ее успокоить. Бочкин покачал головой и взялся за ручку двери.

— Доброго дня, Пётр Андреевич, — поприветствовал он сидящего за столом заведующего.

— И вам, Аркадий Семёнович, не хворать, — откликнулся тот, отрываясь от писанины. — Ну-с, с чем пожаловали? Что привело родную милицию в наши пенаты? Ловим опять кого-то?

Участковый пожал плечами и уселся на предложенный ему стул.

— Да кого тут у вас ловить? У вас же здесь одни бабушки.

— Ага. Выходит, у самого сердечко пошаливает? — попробовал угадать заведующий. — А я ведь вам говорил, обследоваться надо чаще…

— Да нет, — отмахнулся Бочкин. — У меня-то с ним всё в порядке. Я по другому делу. Слышал, что Стрельникова к вам привезли. Вот, побеседовать с ним хотел. Если, конечно, получится.

Врач неожиданно помрачнел. Отложил в сторону авторучку.

— Нет, Аркадий Семёнович. Со Стрельниковым поговорить не удастся.

— А когда удастся? Завтра? Послезавтра?

Доктор вздохнул.

— Вы не поняли. Умер он. Двадцать минут назад. Обширный инфаркт, ничего не поделаешь. Как раз вот отчёт пишу.

— Как инфаркт? — опешил милиционер. — Он же совсем молодой был.

— Увы, у молодых это тоже бывает, — развёл руками заведующий. — Утром сдавал кровь. Потом переохлаждение, физические нагрузки, стресс. Вот сердечко-то и не выдержало.

— Вот ведь… чёрт, — тихо пробормотал Бочкин. Потом вдруг припомнил рыдающую около кабинета девицу и на всякий случай поинтересовался. — Там у вас какая-то девушка плачет. Это случайно не…

— Невеста его, — подтвердил догадку Пётр Андреевич. — Настя Куницына из хирургии. Летом, говорят, собирались жениться.

— Да-а, дела, — протянул милиционер. — Ну а с детишками всё в порядке?

— С детишками всё хорошо. Отделались лёгким испугом, — врач явно обрадовался перемене темы. — Сейчас в детском. Ждут родителей, с ними уже созванивались…