Ледовая армия

Так прошло несколько дней. Ведь наши рассказы не могли быть сокращены до простого «я родился, вырос и оказался здесь». Историю жизни так не поведаешь. Да и ни одну жизнь не расписать так кратко. Несомненно, хватает людей, убежденных в примитивности окружающих, но это ведь не значит, что окружающие действительно так просты. Нет ничего сложнее собственной любви. Пусть для других она выглядит легкой, понятной и типичной.

На допросы королева всегда приходила в сопровождении Энекена, женщины-воительницы и лопоухого Имманотена. Но говорила лишь она и тот из нас, кого правительница спрашивала. Когда история Лайлы подошла к концу, закончившись на Барроухельме, владычица юга обратилась ко мне.

И я начал свою историю о мальчишке из далекой деревни. В очередной раз. Даже сейчас, когда я рассказываю вам о том, что рассказывал прежде другим — это еще один виток спирали моих рассказов. Поэтому — простите за мою улыбку.

Королева слушала с нескрываемым любопытством. Иногда останавливала, просила больше описаний, задавала неожиданные вопросы и поглядывала на Энекена. Я покорно останавливался, уточнял и отвечал.

Когда мой рассказ подошел к приходу в Кассин-Онг Темного Бога, она хлопнула в ладоши, вновь призвав замолчать.

— Вот как вы используете осколок царновской души? Развлекаетесь ее призывом?

Энекен ответил:

— Последний раз Царн объявлялся в теле шамана, желающего спалить Пустыню. В книгах сказано, что он уничтожил отряд заклинателей Плоти, отправленных за ним. Это было больше чем два века назад. С тех пор никаких следов. Почему же не использовать осколок для дела Короны?

— Ищете ли вы Царна вообще?

Черный Капитан промолчал, затем вкрадчиво спросил:

— Хотите ли вы, чтобы мы его искали?

Королева вздрогнула, но быстро справилась с собой:

— Продолжай. Радагу повезло, что он умер. Королевский заклинатель и такое… Я думала, что он такой оригинальный, что это все его маска. Личина бунтаря против правил и системы. Мне это даже импонировало. Но вот это вот все… Продолжай!

В ее душе пряталась девочка-исследователь. Посредством нас она путешествовала по далеким ледяным Пустыням. Бродила по ночным полям заструг, слушала стон льдов и наматывала на лицо третий или четвертый шарф. Теряла воображаемых друзей и улыбалась сверкающему зимнему солнцу.

Так было, пока я не дошел до «Звездочки».

Пока не рассказал о том, что взяло шаманов на том ледоходе.

— Стой, — прервал меня Энекен. Толстяк внимательно смотрел на меня. — Это твоя шутка, Имманотен?

Тот еле помотал головой, будто даже такое движение далось ему с трудом.

— Я выбрала его потому, что он не обременен чувством юмора, — раздраженно произнесла королева.

— Ваше величество, прошу простить. Но я не расспрашивал про этот этап. Не думал, что там может быть что-то интересное. Что он говорил, Эд? Что говорил тот, кто поселился в вашем шамане?

Я рассказывал. Слова того, кто взял юного Зиана, а потом и Шона, помнились прекрасно. Энекен слушал, нахмурившись, совсем забыв, что историю эту ведут для королевы.

Пока та не напомнила о себе холодным и вкрадчивым:

— Энекен?

— Ваше величество, по-моему, это был Царн, — сказал толстяк. — Они нашли душу Царна!

Королева чуть улыбнулась:

— Очень удачно, правда? Как кстати мы о нем вспомнили, верно? Тронутый, продолжай.

Она не верила Черному Капитану. Даже в нашем рассказе не верила.

Когда я дошел до момента, где мы похоронили Шона — Энекен с изумленным видом переступил с ноги на ногу, взгляд его блуждал по залу.

— Стоп! Еще одно представление от тебя, Энекен? — королева не пыталась скрыть свое раздражение, вызванное то ли его поведением, то ли моей глупостью в прошлом. — Не слишком ли богатый набор для того, чтобы впечатлить меня? Давай посчитаем. Война — обязательно серьезная, захватывающая все слои от юга до севера. Кровь, боль, смерть — как же нам не стыдно лезть туда со своими проблемами. Раз. Торговые сети разорваны из-за этой войны. Гильдии, которые вели с нами дела, разбросаны, раздроблены и вряд ли смогут дальше работать. Два. Ты приводишь мне молодых северян, хотя для твоих целей подошли бы последние из их головорезов. Думаешь разбудить во мне жалость? Не разбудишь! Три! А теперь ты раскопал Царна, которого вы, заклинатели Плоти, должны были давным-давно объединить с его подледным осколком. Никто из вас ничегошеньки об этом не знает, но теперь-то вы его точно найдете и расправитесь со льдом, а значит людей снова надо спасать! Четыре!

— Нет, ваше величество. Не представление. Череда совпадений, — сказал Энекен, выставив перед собой ладони. Я покорно ждал приказа продолжать. — Я клянусь вам!

— Я не верю тебе, заклинатель, — тихо сказала королева. С сожалением. — Не верю.

— Мастер Имманотен не даст мне соврать, — толстяк посмотрел на лысого колдуна с мольбой. Тот не пошевелился, но его запавшие глаза не отрывались от Черного Капитана. Вены на висках лопоухого вздулись.

— Это манипуляции, Энекен. Грубые. Дешевые. Настолько дешевые, что я хочу кричать. Ты знаешь, что мне неприятна сама суть севера, но заставляешь бороться за нее! Наши запасы топлива подходят к концу. Машины у Джунглей вот-вот остановятся, и что мы будем делать после этого? У меня есть свои молодые жизни!

— Тогда к чему это, ваше величество? Вы упрекаете меня в то, что Ковен не поймал Царна, но вы же знаете, что если мы найдем его — север изменится. То, что заклинатели Плоти балуются с Темным Богом, вас гневит, но что будет, если Темный Бог снова уснет и льды растают?

Женщина-воин сделала шаг вперед, вытягивая из ножен узкий меч, но королева остановила ее коротким жестом:

— Хорошая пощечина, Энекен, — холодно произнесла она. — Ты прав. Но теперь слушай меня. Делай что хочешь. Мне нужна торговля с севером. Если поставки не возобновятся — я утоплю тебя в гавани. Хоть сами плавьте их лед на топливо!

Властительница юга встала:

— Проваливай. И забери своих тронутых!

***

На корабль мы не вернулись — Черный Капитан сразу повел нас в свое логово, коим оказался уютный деревянный дом за разноцветной оградой. Небольшой, аккуратный и пахнущий чистотой. Оказавшись внутри, толстяк немного преобразился. Движения стали медленнее. Он касался знакомых ему вещей почти с нежностью. Сколько лет назад Энекен покинул родные стены? Скучал ли он? Может ли вообще скучать человек, чья душа выжжена?

Заклинатель Плоти неторопливо развел огонь в камине, вытащил откуда-то пыльную бутылку и, откупорив ее, плюхнулся в кресло. Посмотрел на нас и сказал:

— Я не врал. И почти не манипулировал.

— Почему ты решил, что это Царн? — спросил его я.

Он приложился к бутылке, прикрыв от наслаждения глаза. Обмяк с расслабленной улыбкой.

— Очень не хватало. На севере пить можно только талую воду, и та воняет.

Толстяк сделал еще глоток, поиграл бутылкой в руках. Несколько долгих минут он молчал, наслаждаясь напитком и даже не глядя в нашу сторону.