Ледовые приключения Плавали-Знаем

— Ура! Первая атака отбита!

Правда, Васька вздохнул и растерянно замигал: такие вкусные запахи уплывали…

Запахи уплывали, бобики жалобно взвизгивали, и Васька качал головой: «Двенадцать блюд! Десять баллов». Но Плавали-Знаем, хотя и его аппетит заводил бодренькую пластинку, торжествовал: «Атака отбита! Крепость выстояла!»

Он даже замурлыкал песенку, которую напевал когда-то в молодости:

Входит в порт моряк красиво,А куда рулит моряк?Он рулит неторопливоВ бар, где рядом с кружкой пиваЗолотится красный рак.

Спустившись в столовую, Плавали-Знаем расстегнул тулуп и, ухарски бросив на стол шапку, крикнул:

— Супчик, «Крепыша»!

— Кончился, — Супчик взмахнул поварёшкой.

— Ну, клади «Малыша»!

— И «Малыша» съели, — язвительно сказал Супчик, но с долей огорчения. Конечно, бывалый кок оставил кое-какие запасы на всякий случай, но, заглянув в кладовку, всплеснул руками: он нашёл там только отпечатки кошачьих лап.

— И «Малыша» съели? — протянул Плавали-Знаем. — Ну и отлично! Отлично! — И, сыпанув в рот горстку соли, загрохотал в кубрик, откуда доносились звуки песен.

— Отлично? — сказал сердитый Супчик. — Отлично? Так я тебе покажу отлично! — И, схватив с полки мешочек, он стал швырять через иллюминатор на лёд горсти крупной соли — так, как это делают в морозную погоду дворники.

А Плавали-Знаем спустился в кубрик и, присаживаясь на ящик, спросил:

— Что, поёте?

— А кто-то в это время работает! — сказал вошедший следом Уточка, возводивший стену.

— А мы поём! — сказал начальник училища.

— Да не какие-нибудь кабацкие песни, — добавил Барьерчик.

— А о чём же вы поёте? — уставился на него Плавали-Знаем.

— О том, как люди борются со льдами и как они выберутся из них!

— Выберутся… — Капитан грустно качнул головой и сказал: — Только что сюда приходился ледокол! Не слышали?!

Все разом вскочили и бросились к борту, но Плавали-Знаем остановил их рукой.

— Когда?! — крикнул Репортажик. Он прозевал такое событие!

— Когда? — подхватил начальник.

— Только что, — сказал Плавали-Знаем.

— Ну и?! — спросили зимовщики разом.

— Тянул! — сказал капитан, потирая лоб.

— И хоть бы что! — Васька развёл руками.

— Не вышло! — сказал Уточка. — Ушёл.

— Так что единственный выход — зимовать. И зимовать как следует, ничего без меня не предпринимая. Пока не снимут фильм! — сказал Плавали-Знаем так решительно, что собравшийся протестовать Репортажик призадумался: «А может быть, я не такой уж дурак?»

— Вернутся! — уверенно сказал начальник. — Вытянут! — И тут же подумал, что надо торопиться, надо встретить друзей новой песней.

— Не выйдет, — сказал Плавали-Знаем, хотя знал, что раз пришли спасать — будут спасать, и надо что-то предпринимать. — Связались с Антарктидой насчёт матча? — озабоченно спросил он у Уточки.

— Пока нет. Но шахматное поле готово. Осталось доделать фигуры, — сказал Уточка.

— Тоже мне, двенадцать подвигов Геракла! — засмеялся, не выдержав, Барьерчик.

— Мы не Гераклы, но подвиги будут! — ответил капитан.

— Конечно, — сказал Васька, собравшийся было снять шапку, но, посмотрев на заиндевелые стены, нахлобучил её ещё крепче.

— А сейчас мог бы совершить подвиг? — спросил вдруг у Васьки Плавали-Знаем.

— А что?

— Ну хотя бы сходить в разведку, узнать, что они там делают. — Он кивнул в сторону «Даёшь!».

— Запросто! — сказал Васька, но тут же прикусил язык: к стоявшему невдалеке пароходу надо было добираться вплавь!

— А вы? — Капитан посмотрел на Уточку.

— Он всегда готов! — сказал Барьерчик.

— Я готов, — сказал Уточка. — Только пусть поработает и тот, кто пел, пока мы трудились. — Он потянул из кармана платок, чтобы промокнуть трудовой пот, и на палубу посыпались шпаргалки по навигации.

— «Трудились»… — с издевкой сказал Барьерчик.

— Что это? — краснея за своего ученика, спросил начальник училища.

Но в это время от парохода «Даёшь!» с ветром нахлынули котлетные запахи, все вздохнули, и Васька решительно встал: «Иду!»

НАДО ДУМАТЬ!

В заставленной раковинами и кораллами каюте Солнышкина и Перчикова шло шумное обсуждение недавних событий. Почему сорвался буксир? Почему не сдвинулся с места «Светлячок»? Тысячи всяких «почему?» вспыхивали и сгорали в воздухе.

— Без должной подготовки! — сказал Моряков, виня только себя за то, что быстро пошёл на сближение со «Светлячком», не уточнив ледовой обстановки.

— Но ведь всем хотелось вывести его из льдов побыстрей, — вздохнул Солнышкин. — И всё было по правилам…

— Как в цирке, — сказал Бурун, сидевший у переборки, и вздохнул: в Океанске пропадал его билет на цирковое представление.

— Что вздыхать, — сказал Борщик, остановившийся возле каюты с бачком картофельных очисток. — Завтра, как только подойдём к льдине, берём ведро борща, ведро котлет и первым делом…

Не договорив, он тревожно замигал, и все переглянулись: за бортом послышался такой сладкий протяжный вздох, что бачок едва не вырвался у Борщика из рук. Верный вскинул уши и зарычал.

— Чует нерпу, — сказал боцман, но для точности приложил ухо к переборке и прислушался: у этого острова не раз случались неприятности и с прошлой войны всплывали мины. Но всё стихло. И боцман снова сел на место.

— На пенсию пора, медведики снятся, — подмигнул Перчиков.

Вспомнив медведиков, экипаж зашумел, припоминая и гиппопотамов, и пингвинов, одного из которых гладил сейчас Солнышкин. И тропический компот, которым Борщик угощал Землячка и мистера Понча.

Но Моряков прервал воспоминания:

— Всё это хорошо, но надо думать, как спасти товарищей. Нужен план!

— Пилой и ломиком! — сказал Перчиков.

— Шуточки! — рассердился Моряков. — А дело может быть серьёзней, чем мы предполагаем!

И хотя казалось странным, что на помощь больше никто не звал, успокаиваться не было никаких оснований. Капитан обдумывал план действий. Ломиться навстречу «Светлячку» — рискованно. Можно получить пробоину. Ещё раз брать на буксир? Может быть… Не вышло ночью — получится утром. Но надо знать толщину льда…