Ледяная бесконечность

– Зачем он делает это, сэр? – Майк увидел улыбки на лицах окружающих его дикарей и вернулся в сидячее положение, скрывая раздражение. Тупые человеко-мутанты! Им ещё весело! Смеётесь над цивилизованным человеком? Ладно, хорошо! Посмотрим, как вы засмеетесь, когда над вашим примитивным стойбищем начнет выбивать дробь вертолет с крупнокалиберными пулеметами!

– Он ищет еду, – жлоб-напарник покосился на Майка и перестал улыбаться. – В древесной коре есть замершие насекомые и их личинки. Остались ещё с той давней поры, когда не было Великих Снегов. Дятел их чувствует. Сейчас лето, вот он и кормится на верхушках деревьев. Летом птицы смирные. Вот холода придут, тогда другое дело. Голодно им поодиночке, будут в стаи сбиваться и на мышей охотиться.

Майк вспомнил рассказы бывалых полярников. Мутировавшее зверьё замечает добычу сквозь солидную снежную толщу, а птицы способны спикировать с неба и пробить снег на несколько ярдов чуть ли не мгновенно. Если эта пернатая тварь вот так запросто крошит заледеневшее до состояния камня дерево, несложно понять, насколько она опасна для человека! Майк принялся осматривать верхушки окружающих деревьев на наличие птиц-мутантов, но больше никого не нашел. Видимо, зверьё прячется под снегом, как обычно. В Австралии мутанты живут под снежной толщей постоянно, на поверхность выбираются только для передвижения на большие расстояния и охоты на людей. Здесь, скорее всего, точно так же, за два столетия снегопадов толщина снежного покрова должна была стать очень значительной, а плотность слежавшегося снега позволяет отрывать в нем целые тоннели, в этом Майк убедился ещё в дикарском стойбище.

– Мистер Свитогоа, вы не боитесь, что голодное зверьё нападет на нас из-под снега? – спокойствие дикарей не переставало тревожить Майка. Картины выпрыгивающих прямо из-под ног в брызгах снега тварей, рвущих людей в кровавые лохмотья, не позволяли ему забыть Могильник.

– Летом звери на дорогах не озорничают, им и под снегом еду сыскать не в тягость, ни к чему наверх лазать, – ответил головорез. – Хищники нападать не станут, много нас слишком, боязно им. Не зверей сейчас остерегаться надобно. Но ежели вороги появятся, о том други наши предупредят.

– Вы ожидаете нападения пожирателей рыбы?! – мгновенно похолодел Майк, вспомнив речь одного из косматых бородачей на совете дикарской знати. Он немедленно вгляделся в бесконечную череду обледеневших деревьев. Где-то там могут скрываться те маленькие злобные люди, что подстрелили его из лука сразу после катастрофы челнока! Они предельно агрессивны и кровожадны, наверняка могут выстрелить в него прямо из кустов или сугробов!

– Рыбоеды не заходят так далеко вглубь наших земель, – покачал головой косматый громила. – А вот каннибалы могут. Их разум сохранился лишь частично, и голод часто толкает их на безумство. Живут они далече, но путь наш пролегает мимо их логова. Да и в наши веси они вторгаются нередко, особенно летом, когда тепло. Но ты не робей, Белазар с Топтыгиным начеку, никакого ворога не проглядят, Топтыгин чужаков за версту чует.

Данное объяснение стопроцентной уверенности в собственной безопасности в Майка отнюдь не вселило. Если одни человеко-мутанты набросятся на других, то он окажется в самой гуще мясорубки в любом случае. А вдруг врагов будет гораздо больше?! Перед глазами живо встала картина бесконечного звериного потока, рвущегося в залитый свежезастывшей кровью бункер. Если тех каннибалов, или рыбоедов, или всех вместе, раз у них союз, окажется столь же много, как мутантов тогда, это будет жуткая резня! Кто-нибудь из двухметровых жлобов-дикарей, возможно, и выживет, например тот фашист верхом на медведе. Ускачет прочь, если будет крепко держаться за расфуфыренную свастиками уздечку. А он, Майк, что будет с ним?! Где здесь спрятаться, посреди мёртвого леса, засыпанного многометровым снегом?! Тут глубина ярда три, не меньше, вон, верхушки невысоких деревьев из-под снежного покрова торчат едва на пару футов! Единственный шанс – это постоянно находиться в санях, причем подальше от края. Так хоть можно умчаться от нападающих, если двуногие или четвероногие мутанты не перебьют тягловых животных.

С этой мыслью Майк провел ещё час, после чего дикари объявили остановку на обед и отдых. Майк с облегчением вздохнул и отключил подогрев снаряжения. Заряд батарей стоило экономить, тем более что для приготовления пищи дикари разведут костер, который он сможет использовать для того, чтобы обогреться. Но остановка на обед оказалась, мягко говоря, неприятным сюрпризом. Ни о какой горячей пище речь даже не шла, Майку выдали какой-то кожаный мешочек, вид которого не вызывал никаких иллюзий насчет стерильности или санитарных норм, наполненный каким-то дробленым камнем. При более тщательном рассмотрении выяснилось, что это куски какой-то дикарской еды, замерзшие на лютом морозе и потому попросту раздробленные ударом обуха топора. Майк попытался разгрызать свой «обед» и едва не лишился пары зубов. В ответ на его недоумение громила Свитогоа посоветовал дать осколкам куска каши растаять во рту, а уже после того начинать жевать. Сами дикари хрустели этими своими пищевыми камнями, словно мутанты Могильника костями разодранных в клочья полярников. Никто даже не собирался разводить огонь, косматый жлоб заявил, что смысла в этом нет, горячая еда и питьё будет только вечером, когда отряд станет лагерем для ночевки, теперь же тратить время тактически неграмотно.

– Но мне необходима вода! – попытался возразить Майк. – Я хочу пить, меня мучает жажда!

В ответ на это дебиловатый русский лишь молча указал на одного из своих головорезов. Майк недоуменно обернулся и лишь бессильно вздохнул. М-да, троглодитам не понять цивилизованного человека. Дикарь зачерпывал горсть снега из ближайшего сугроба и тупо его ел. Это у них вместо воды, значит. И мозгов не хватает, что если сами не дохнут, то это ещё не значит, что нормальный человек не отравится. В общем, вся стоянка уложилась в четверть часа. Дикари накормили тягловых животных какой-то сушеной травой из специального мешка, пересыпав её неким подозрительно белым порошком, расхватали осколки раздолбанной топором «каши», после чего те, кто ехал на санях, поменялись местами с теми, кто всё это время бежал на лыжах. Причем лыжи у каждого оказались свои. И дальнейший путь продолжился. В итоге Майк остался голодным. Растапливать во рту смерзшуюся до состояния кирпича гадость, именуемую дикарями едой, он не собирался. Есть снег и подавно, мало ли какая зараза в нем имеется, в атмосфере полно сернистых соединений ещё со времен, предшествующих началу климатической катастрофы. Поразмыслив, он решил дотерпеть до вечера и дождаться нормальной горячей пищи.

– Чем ваши люди посыпают корм для тягловых животных, сэр? – Майк указал на одного из дикарей, кормящих зверьё из мешка с травой. Уж не кокаином ли? Очень похоже. Если так, то понятно, почему двухметровые жлобы запросто бежали за санями шесть часов подряд и не отстали ни на фут. Они тут все знают, как правильно ускориться, даже зверей своих дурью пичкают…

– Это соль, – ответил головорез-напарник. – Лоси её любят, вот и балуем их чуток.

Ага, соль, как же, расскажите мне ещё что-нибудь! Он сделал вид, что удовлетворен полученным объяснением, и иронично ухмыльнулся в свою лицевую маску. Даааааа, соль, конечно! Дикари заняли свои места, и упряжки продолжили путь. Майк бросил взгляд вперед, где среди заледенелых деревьев мелькала зловещая туша медведя. Седока на нем не оказалось, и присмотревшись, он заметил наездника, бегущего на лыжах рядом со своей злобной тварью.

– Мистер Свитогоа, – Майк указал в сторону медведя и его хозяина. – Почему ваш друг больше не едет верхом? Если он устал от непрерывной тряски, возможно, кто-то должен его заменить? Это неправильно – лишаться возможности наблюдать с высоты, мы теряем обзор! Чем выше находится наблюдатель, тем дальше он способен видеть! Отправьте туда кого-нибудь.

– Топтыгин никого не повезет, – покачал головой косматый громила. – Медведь витязя суть брат его, он вой, могучий и гордый. Это не верховое и не тягловое животное. Топтыгин позволяет Белазару ехать на себе из уважения, а Белазар из уважения к брату никогда не станет злоупотреблять оказанным доверием. Потому он бежит рядом, дабы Топтыгин мог отдохнуть. Посему сесть на чужого боевого медведя означает оскорбить его и его брата. Только вряд ли такое оскорбление удастся нанести, косолапый в гневе страшен, может такой нагоняй сотворить, что головы не сносишь. Да и негоже витязю могучему постоянно верхом разъезжать, так и бегать разучиться недолго. Вой в сече силен не токмо плечами мощными, но и крепостью ног и ровным дыханием. Так что бегать подле медведя витязю полезно. Белазар с Топтыгиным временами взапуски тешатся, и Топтыжка иногда позволяет брату себя обгонять. Душа у него добрая, ежели ранят кого из воев в схватке с ворогами, так может бездыханного человека на себе везти, дабы к целителям успеть заживо доставить. А за бдительность не волнуйся, человече, нюх у медведя отменный, и чутьё у Белазара острое, не подведут.

Дальнейший путь прошёл без происшествий, и к вечеру Майк стал чувствовать себя гораздо спокойнее. Похоже, заледенелый лес действительно был пустым и, кроме редких птиц, другого зверья тут не имелось. Их отряд продолжал движение до самых сумерек, после чего, наконец-то, дикари остановились на ночлег. Головорезы разбили какие-то не внушающие доверия палатки из звериных шкур, на удивление хорошо державшие тепло, после чего всё-таки развели пару костров. Технология устройства кострища на поверхности многометровой снежной толщи оказалась довольно занятной: на снег сперва стелили толстую звериную шкуру мехом вниз, на неё укладывали несколько плоских досок, накрывали их какой-то закопченной, судя по всему, металлической пластиной и уже на ней разводили огонь. Были ли оправданны все эти сложности, Майка не интересовало, главное, что варвары набили на этом руку и Майку не пришлось сидеть голодным слишком долго. Через полчаса он наконец-то получил долгожданную горячую пищу. В разогретом виде каша оказалась вполне съедобна, о прочих нюансах, вроде её происхождения и условий хранения, Майк предпочел не думать. Громко бурлящий от голода желудок очень эффективно заглушал все не связанные с поглощением еды мысли. Жлобы даже вскипятили воду, заварив в ней какую-то травяную гадость, пить которую Майк не рискнул, ограничившись простым кипятком. После приема пищи его настроение заметно улучшилось, и он задался целью вытянуть из громилы-напарника больше информации о тайнах дикарей. Нельзя сказать, что ему удалось добиться цели полностью, устройство перевода увидеть он так и не смог, однако кое-какие детали этот примитивный остолоп всё же выболтал. За анализом полученных данных Майк не заметил, как погрузился в лишенный видений сон.

Глава вторая

Дикари опять разбудили его затемно, нормально выспаться не удалось, и первые два часа Майк клевал носом, сидя в трясущихся на снежной целине санях. Утренний мороз спросонья показался ему слишком жестким, начали мерзнуть ноги, и пришлось включить обогрев снаряжения. Чудесным образом пережившая крушение челнока система подогрева работала исправно, наложенные на комбинезон заплатки дикарей вроде бы сохраняли герметичность и даже эластичность, но задумываться о том, как такое удалось примитивным человеко-мутантам, Майку не хотелось. Хотелось спать, но устроиться удобно никак не удавалось. После вчерашнего дня, полностью проведенного в сидячем положении в абсолютно некомфортных условиях, всё тело болело и сопротивлялось повторному нахождению в той же позе. Промучившись до полудня, Майк так и не смог восполнить недостаток сна и коротал время разглядыванием бегущих за санями дикарей. Двухметровые дебилы в меховых безрукавках, увешанные своим дикарским оружием, двигались словно заведенные, и отсутствие у них видимых признаков усталости быстро начало его раздражать. Цивилизованный человек – это натура утонченная, а не слепленный из груды мышц универсальный комбайн для выживания в Холоде. Он, Майк, должен сидеть в теплом офисе, в комфортном кресле перед компьютером и потягивать виски из хрустального стакана. Мёрзнуть в забытых богом мертвых заледенелых джунглях должны эти русские троглодиты. Для них это в порядке вещей, родная среда!