Ледяная синева

Саммер посмотрела на руки, которые были в грязи, а потом повернулась к спасителю:

– Вы о чём?

– Дышите глубоко и спокойно, думайте об океане. Ещё не хватало, чтобы вы прямо сейчас впали в истерику

– Я не собираюсь никуда впадать, – бесстрастно заметила она. – Просто пытаюсь решить, что делать дальше.

– И что придумали?

– Ничего.

Така кивнул:

– Ну и отлично, поскольку всё равно вряд ли бы сказали что-то дельное.

– Вы расскажете, куда меня везёте?

– Может быть. Сначала мне нужно самому это понять.

– Замечательно, – заметила Саммер без особого энтузиазма. – Мой рыцарь в сияющих доспехах даже не знает, куда мы направляемся.

– Не совсем так.

– Вы знаете, куда мы едем?

– Я не ваш рыцарь в сияющих доспехах. – Глубокий голос Таки не выражал никаких чувств. – Думая так, вы сильно ошибаетесь.

Ливень сменился моросящим дождиком, и машин на дороге стало меньше. Парадокс – Саммер перестало тошнить, и она снова страшно захотела есть. Просто-таки начала умирать от голода. Они проносились мимо забегаловок с фаст-фудом, и Саммер, которая верила в пользу цельных злаков и вегетарианства, неудержимо потянуло в «МакДональдс».

Так они и ехали молча, пока Такаши не повернул направо. Тогда мысли о еде напрочь вылетели у неё из головы.

Он снова свернул за угол, и теперь она уже не сомневалась в их пункте назначения.

– Пустая трата времени – везти меня в дом матери, – заявила Саммер. – Вазы там нет.

– Где она?

Вот зачем её чёрт дёрнул сказать, что ваза в музее – подделка? Если бы она не проболталась, то он, вероятно, оставил бы её в покое. Но, с другой стороны, тогда Така не пошёл бы за ней и не спас из ловушки в переулке, и только Господь знает, где в таком случае она была бы сейчас. На дне пропасти вместе с бедным Микой?

Нельзя думать об этом! Слишком больно.

– Что такого особенного в этой вазе? Конечно, она красивая и очень старая, но не стоит того, чтобы из-за неё убивали.

– Это ваша точка зрения. Очевидно, довольно многие с вами не согласны.

– Тогда, может, мне следует просто передать им вазу и закончить этот кошмар?

Выражение лица Такаши не изменилось.

– Я не могу вам позволить это сделать.

– Почему? Она моя. Её оставила мне няня.

– Я верю, что Хана Хаяси оставила вам вазу на хранение, но не как подарок. Урна принадлежит Японии, а не некой калифорнийской гайдзинке^[1], которая не понимает её ценности.

– Вы и сами наполовину гайдзин, так что задирать нос не обязательно, – язвительно заметила Саммер. – Урна сделана в семнадцатом веке, период Эдо – примерно между тысяча шестьсот двадцатым и шестидесятым годами. На рынке она должна стоить около ста пятидесяти – трехсот тысяч долларов… Наверное, скорее даже триста из-за необычной льдисто-синей глазури. Люди не убивают меньше, чем из-за полмиллиона.

– Вы так наивны? В некоторых уголках мира убьют и за горсть монет. Вы жили замкнуто, в безопасности, но остальной мир не так хорошо защищён. – В его холодном и глубоком голосе не было эмоций, даже намёка на неодобрение. Простая констатация факта.

Не справившись с собой, Саммер вздрогнула. Она сделала всё, чтобы забыть жизнь до Ханы, но воспоминания то и дело всплывали на поверхность. Сейчас их вызвали слова этого надменного, волнующе-прекрасного мужчины.

– Не так безопасно и защищённо, как вы могли бы подумать, – наконец сказала Саммер, глядя, как капли дождя стекают по тонированным стёклам машины. Они по-прежнему ехали к дому её матери, и Саммер не знала, как остановить его. Но она должна была!

– По-видимому, нет, – после паузы согласился чертовски наблюдательный О’Брайен. – Иначе вы уже сошли бы с ума. Не видел, чтобы вы плакали – ни после известия о смерти друга, ни от страха. Впечатляет.

Его слова были подобны удару кулаком в живот.

– Я не плачу. Неважно, насколько всё плохо – я никогда не плачу. Незачем попусту тратить время. Слёзы не вернут Мику, ничего не изменят. Вы бы предпочли, чтобы я сидела здесь и рыдала навзрыд?

– Да.

В полумраке салона Саммер пристально посмотрела на изящный профиль Таки.

– Почему?

– Потому что это странно, а я не люблю странностей.

– А не пошли бы вы…

Должно быть, ей привиделось слабое движение его губ, которое у другого человека было бы подобием улыбки. Однако все мысли о губах Такаши исчезли, когда он повернул на широкую улицу, которая вела к охраняемому особняку отчима.

– Нет! – запаниковав, громко крикнула Саммер. – Вазы здесь нет.

– Тогда где она?

О’Брайен подъехал к воротам и остановил машину. Набрал секретный код и повернулся к ней.

Ворота начали открываться, и тревога Саммер достигла пика.

– Послушайте, говорю же вам, её здесь нет, – нетерпеливо повторила она в тысячный раз. – Нет причин идти туда. Не нужно вовлекать мою семью в неприятности, не нужно подвергать их опасности.

– Вы подверглись опасности в первую очередь из-за своей идиотки-мамаши, преданной последовательницы Сиросамы. Ваши родные уже вовлечены. Если люди Сиросамы здесь ещё не побывали, то скоро будут.

– Нет! – ужаснулась Саммер. – Мы не можем… Я отдам им вазу…

– Чего вы так боитесь? Только не говорите, что стараетесь защитить мать. Она уже скормила вас волкам, и нетрудно представить, как она поступит так же ещё раз.

Саммер не стала спорить.

– Тогда зачем давать ей шанс сделать это? Давайте просто уедем отсюда.

– Её здесь нет.

– Правда? – с беспокойством в голосе спросила Саммер.

– Утром ваш отчим увёз её на Гавайи, чтобы держать подальше от Сиросамы. По-видимому, не захотел тратить пятьдесят тысяч долларов на воду из ванны духовного учителя.

– Что?! – в ужасе воскликнула Саммер. – С чего ей вдруг захотелось получить воду после его мытья?

– Чтобы выпить. Это часть посвящения в «Братство торжества истины». Нужно выпить воду из ванны, чтобы впитать сущность Сиросамы. Они также продают его кровь, но это стоит немного дороже.

– Я вам не верю, – решительно отрезала она.

– Не верите? – Така откинулся на сидение, чуть придерживая руками руль. В тусклом свете он казался очень привлекательным и одновременно смертельно опасным.

– В активах «Братства торжества истины» более миллиарда долларов, и сумма растёт изо дня в день. Продажа крови, воды из ванны, лент, книг – хороший, но не основной источник доходов. Большую часть денег они получают из пожертвований отрекшихся от мирской жизни. И они делают всё возможное, чтобы привлечь самых богатых из тех, кто еще не встал на путь истинный. Им нужны бедные студенты для научных исследований и рутинной работы и богачи для пополнения денежного запаса. Их тактика приносит свои плоды – «Братство торжества истины» выросло из горстки последователей Сиросамы, какой было десять лет назад, до одной из самых могущественных новых религий, как они любят себя называть.