Ледяная синева

— Ну что, дамы и господа? — Евгений Константинович потер ладони. — Все в сборе, или ждем еще кого-то?

— Прошу к столу…

Миниатюрная Анастасия Павловна походила на подростка даже больше дочери. Мирский, под добродушное настроение жены, подтрунивал, что у нее не телосложение, а теловычитание. Впрочем, отсутствие веса никоим образом не сказалось на пропорциях. Госпожа Мирская выглядела обворожительно. Просто выступала в наилегчайшем весе. И львиная часть его приходилась на характер. Уж если Анастасия Павловна чего-то по-настоящему хотела или кому-то что-то пообещала… Никакие форс-мажоры не могли препятствовать ей в достижении цели. К счастью для Человечества, госпожа Мирская довольствовалась малым. Для счастья ей вполне хватало семьи и домашнего уюта, который она умела создавать с изяществом и истинным волшебством.

Вот и сейчас на обеденном столе присутствовали любимые блюда всех присутствующих. Без исключения… Что и стало причиной небольшого конфуза. Впрочем, в дальнейшем, только удалившего всякую отчужденность.

Шагнув к столу и протянув руку к стулу, парень замер, даже не прикоснувшись к мебели. Несколько секунд глядел застывшим взглядом на угощение, потом развернулся, закрыл лицо руками и бросился прочь из трапезной.

— Тихон, что случилось? — дернулся за ним Евгений Константинович.

— Стоять! — интонации позавидовал бы сам Государь Император на совещании с министрами. — Чебуреки, значит, он любит?.. Дура! Немедленно убрать.

Мирский совершенно ничего не понял. Какие чебуреки? И почему Анечка дура? Но судя по раскрасневшемуся лицу дочери, готовой вот-вот сбежать в противоположном направлении, какое-то важное, сакральное значение это блюдо имело. Причем, явно негативного характера. Жаль, в Даль-разведке чебуреки готовили только трижды в год, по самым большим праздникам или под персональный заказ именинника. Да и то, если эти даты совпадали с пребыванием на базе. А уж как Ион фон Виден их любил… Дюжину мог умять, не вставая из-за стола. Особенно, под холодное светлое пиво.

Ну, ничего. Настя разберется… И десяти минут не пройдет, как мир будет налажен и в доме снова воцарит непринужденность и благодушие. Что не говори, а повезло ему с женой. Может, вернутся к тому старому разговору, и снова предложить ей место штатного психолога в училище? Сейчас, когда нагрузки возрастут в разы, помощь и поддержка понадобится не только курсантам. Тогда и жить можно на территории… Видеться будут чаще… Не теряя время на дорогу.

Обдумывая эту весьма толковую и приятную мысль, Евгений Константинович сел за стол и потащил к себе тарелку с супом, игнорируя насупленные брови дочери.

* * *

— Пятнадцатый номер бело-зеленых принимает мяч и выходит один на один с вратарем «Атлетик»! — завопил на весь стадион комментатор, перекрывая гул полумиллионного стадиона.

Впрочем, именно в этот миг одна часть болельщиков вдохнула, хватаясь за сердце, а другая — выдохнула и затаила дыхание. Павел Садырин, этот кошмар любого противника «Пермяков» в который раз подтвердил свою смертоносную репутацию. Наглядно продемонстрировав, что даже трое личных «опекунов» не в состоянии сдержать его атакующий порыв. И сейчас только чудо может помешать Паше сделать хет-трик, тем самым окончательно вырвать победу в полуфинальном матче за звание Абсолютного чемпиона у сильнейшего клуба Империи.

Двое защитников столичной команды, несмотря на то, что перекрывали все мыслимые спринтерские рекорды, катастрофически не успевали перехватить форварда бело-зеленых. А лучший голкипер Империи по версии журнала «Бутсы и коньки» мысленно готовился вынимать из сетки очередную плюху.

Один финт, второй, дриблинг, еще финт и Садырин пробил. Отличная акустическая система, подхватила удар и над стадионом прокатился звук пушечного выстрела.

— Гол! — застонал комментатор, болеющий как и большинство жителей столицы за «Атлетик», и не веря собственным глазам, заверещал, едва не теряя сознание от счастья: — Нет! Штанга! Штанга!

Издав единый полувздох-полувсхлип, половина стадиона рухнула на сидения, словно из них выпустили воздух, беззвучно шевеля губами. А вторая — издавая похожие звуки, бросилась обнимать соседей, не взирая на пол и возраст. И те мужчины, которым в объятия попались сморщенные старики, были счастливы ни чуть не меньше тех, чьи губы нашли в восторженном поцелуе упругие щечки юных дам. На трибунах все равны… А эмоции искренни.

Впрочем, крестовина ворот, спасшая «Атлетик» от унизительного разгрома, судьбу всего матча изменить уже не могла. За десять минут до окончания второго периода блестящий «Атлетик», сборная звезд всей обитаемой Вселенной, со счетом 1:4, впервые за всю историю розыгрыша Суперкубка, проигрывала футбольной команде первой лиги из Перми. Скромного административного центра одной из окраин, о существовании которой раньше знали только географы, статистическое управление и ее население. Зато теперь — ставшей известной каждому жителю Империи.

Идея Мирского расспросить подробно о интересующих его фактах и событиях вне стен дома и подальше от женских ушей, потерпела сокрушительное фиаско. Привычный к столичной жизни полковник не учел эффекта, который она оказывает на провинциала. Особенно, если ему всего семнадцать, а в мегаполис с трехсотмиллионным населением он попал без промежуточных остановок. Прямиком из пасторального мира. То еще испытание для незакаленной психики…

Возможно, градус впечатлений, можно было понизить, если б Евгений Константинович сообразил воспользоваться тайм-фагом, но полковник Мирский решил, что парню будет интересно посмотреть столицу, и предложил «пешеходную» прогулку.

Первым шоком для Тихона стал способ, которым друг его отца вышел из дома. Откуда парню было знать, что это давно практикуется жителями всех высоток и даже поощряется управлением по эксплуатации жилья, поскольку уменьшает износ лифтов и экономит энергию. Ну а жителям — время.

Пообещав жене и дочери нигде не задерживаться после матча, полковник поманил за собой Тихона, а в следующую секунду перепрыгнул через перила балкона и полетел вниз.

Тихон охнул, метнулся вперед, хотя понимал, что не успеет ничего предпринять, и был остановлен смехом Анечки… Тут же схлопотавшей подзатыльник от матери. И только потом увидел, как Евгений Константинович медленно скользит вдоль стены дома вниз.

— Защитное поле… — объяснила Анастасия Павловна. — Черт старый… Ни ума, ни фантазии… — забормотала негромко в личный коммуникатор. — Как тебя на твоей должности держат? Не мог сообразить, что мальчик никогда раньше такого не видел?

Потом взяла Тихона за руку.

— Если хочешь, я проведу тебя к лифту.

— Спасибо… — парень скорее всего согласился бы на предложение Анастасии Павловны, но ведь на него глядела Аня. — Я тоже хочу так. Кто знает, когда еще такой случай представится.

Труднее всего оказалось отпустить перила. Несмотря на заверения разума, что защитное поле подхватит и мягко опустит любой предмет, весящий меньше пятисот килограмм (больше тоже не уронит, но скорость падения возрастет), — глаза утверждали, что под ним тридцать метров пустоты. Впрочем, они же видели Мирского, уже ждущего Тихона внизу. И парень решился…

Ощущение свободного падения длилось меньше доли секунды. После чего под его ногами словно ковер-самолет расстелили. И уже эта невидимая подставка сама избрала комфортную скорость приземления.