Ледяное небо Криона

«Даш! Осваиваюсь. Беру управление. Если напортачу — перехватывай».

«Ты — главный».

Осторожные шевеления мизинцами. Пальцы, на самом деле, недвижно покоятся на ложементе. Машина отреагировала покачиваниями крыла.

Руль высоты на себя… Как будто напряг мышцы брюшного пресса. От себя — надул живот.

Пальцы ног. «Берсерк» рыскнул по курсу.

«Пока всё правильно, командир. Пробуй бочку, не меняя высоты и курса».

Макс перевернул самолёт брюхом вверх, возвратил в нормальное положение.

В пилотажной зоне оторвался от души. Машина взлетала свечой вверх за тридцать тысяч, где уже была заметна кривизна планеты (есть ли здесь любители считать, что Крион — плоский?), пикировала к воде. Предельные перегрузки наваливались достаточно ощутимо и отдавали лёгкой болью, предупреждая, что в виражах используется практический весь запас прочности планера.

«Нравится?»

«Ещё бы! Даш, давай попробуем оружие».

Появилось ощущение, будто облачён в комбинезон со множеством карманов, и в каждом что-то лежит.

«Выпускаю цель».

«Уничтожай её сам. Посмотрю».

«Управление принял».

Впереди и выше по курсу нарисовалась пара самолётов, помеченных как противник.

Конечно, искусственный интеллект справился с поставленной себе задачей. За счёт маневрирования вышел на выгодную позицию, ударил ракетами по второму номеру, сопроводив их залпом ложных, перегружая бортовую ПРО, выстрелил лазером, спалив наружные датчики жертвы, затем принялся разбирать на гайки первого. Сбил его, потом на форсаже догнал подранка и тоже упокоил.

«Задание выполнено!»

«Идём домой».

Восторг через край? Да, но ложка мёда всё же нашлась, и немалая.

Слишком разнообразно вооружение. Следовательно, в ВКС не знают, что из него будет наиболее эффективно. Сведения о противнике крайне расплывчаты. В начале боевых действий, развернувшихся очень близко — в нескольких световых годах, столкновений в атмосфере планет не произошло.

И так, мы отправляемся на охоту на неведомого зверя, набив карманы чем угодно, от перочинного ножика до базуки. И не исключено, что в бою понадобится нечто совершенно иное.

Вишева наверняка понимает положение вещей, но не в состоянии что-либо изменить.

После приземления и руления «Берсерк» занял место на стоянке. Когда поднялась верхняя крышка кабины, и в проёме показался инструктор, Макс признался:

— Ни за что бы не поверил, что самолёт не покидал ангара.

— Многие и не верят. Симулированная боротовым ИИ реальность бывает правдоподобнее настоящей. Подружились?

— Конечно.

— Значит, в каждый следующий самолёт будет загружен этот же образ. Кстати, он сигнализировал, что ты брал ручное управление и не сплоховал.

Талант не пропьёшь, усмехнулся про себя Макс, но воздержался от самодовольной реплики.

Глава 18

Женщины очень трудно поддаются убеждению, если сказанное противоречит тому, что они желают слышать.

— Борюш! Милый! Пойми, мы — не полиция, а ВКС. Не могу расходовать ни ресурс, ни топливо, ни боекомплект на что-то, не продиктованное интересами обороны планеты.

Она перестала скрывать связь с «земляком». Но выражения типа «милый», естественно, употребляла только наедине. И продолжала как можно чаще называть Борюшем, чтоб случайно не сказать «Макс», выдав тайну метаморфозы.

— А если я докажу, что боевой вылет повысит обороноспособность?

Они вернулись в его маленькую квартирку после напряжённого дня. Космический транспорт выпустил на орбите четыре десятка Берсерков, они на автоматике вошли в атмосферу и приземлились в Эхесе. Итого сто шестьдесят боевых машин, два крыла по четыре эскадрильи. Много? Да — сила. Но это на всю планету!

Даже с учётом максимальной скорости порядка восьми километров в секунду в атмосфере на малой высоте, Вишева не в состоянии закрыть имеющимся количеством Крион: самолёты просто не успеют прибыть к месту высадки противника. Дробить крылья и действовать одной-двумя эскадрильями опасно, враг, выбирающий место снижения, запросто создаст численный перевес.

— Если честно, я устала. Хотела просто полежать рядом с тобой. Не обязательно тут же срывая с себя одежду. Забыть до утра, что я — коммандер. Чего молчишь?

— Потому, что мои рассуждения касаются службы. Слушаюсь, командир. До утра — так до утра.

Макс привалился к ней и мягко обнял. Их отношения миновали этап, когда едва ли каждое прикосновение влекло сексуальный порыв.

— Правильно. Я послала Федюшу предложение развестись, — без всякого перехода она сменила тему.

— А если меня убьют?

— Предпочту быть твоей вдовой, чем быть замужем за нелюбимым. А ты снова хотел завести разговор про штурмовые удары по пиратам?

— Завтра — значит завтра.

— Лейтенант Борюш! Слушай приказ коммандера. Колись!

— Ладно… — он потянулся за планшетом. — Знаешь же, местные нас не празднуют. Командующий сухопутниками постоянно жалуется: никак не наберёт добровольцев для штурмовых команд по зачистке высадившихся. Завербованные, скорее всего, с удовольствием получают жалование, пока алиши не вторглись. Там или разбегутся, или начнут саботировать. Теперь смотри.

Показанные кадры на планшете до боли напомнили эпизоды войны на Аорне. И здесь, по существу, шла война — пиратов против сравнительно законопослушного населения. Особенно Вишева впечатлилась фотографией дочери барона Ансуса, красивой девочки, лежащей на брезенте с широко открытыми мёртвыми глазами и неповреждённым лицом, потому что осколок аккуратно пробил её сердце. Эти глаза словно вопрошали: за что?

— Я застрелил пиратского атамана, организовавшего нападение на их транспортник, разрушил радарную станцию, засекавшую пролетающие самолёты. На пять или семь недель стало тихо. А потом у подонков появился новый вожак. И опять появилось предложение на невольничьих рынках, а владельцы авиакомпаний снова начали платить за безопасный пролёт, чтоб с их пассажирами не случилось того же, что и с этой девочкой. Виш, пойми. Если мы укоротим пиратов, очень сильно наберём авторитета в глазах жителей анклавов.

— Растратив боеприпасы?

— Обойдёмся лазерами. Они питаются от бортового реактора, а топлива нам хватает. Мы же не втянемся в затяжные бои? Или отобьёмся, или нас сомнут. Следующий аргумент. Я у тебя — патентованный убийца, руки не то что по локоть — по горло в крови. Но большинство навербованных пилотов ни разу в жизни не стреляли по живой мишени. Будут тормозить в первый раз, перед тем, как нарушить заповедь «не убий». Они только внешне — крутые парни, матерщинники, герои фронтира. На самом деле — разные. Надо, чтоб почувствовали вкус крови в пасти, иначе будут только мешать компьютеру «Берсерка» воевать.