Ледяное сердце

empty-line/>

– Знаешь, что он мне говорил после аварии? Скорее всего, не знаешь. Он бы никогда не признался в этом. Стас видел, что с тобой происходит, видел, как ты с каждым днём угасаешь, поэтому он был рядом с тобой, отчитывал, ругал, хвалил, вёл себя, как родитель. Как сейчас помню его слова: «Отца я ей не заменю, никто не заменит, никогда, но я могу просто быть рядом».

Это правда, он всё время был рядом, помогал, ругал, хвалил, но после того, как исчезла она, ещё и беременная, всё изменилось. Он стал замкнутым, никто не мог его расшевелить, так я и потеряла еще одного самого близкого человека.

– Зачем ты мне это говоришь? Смысл? Он давно другой человек. Он давно со мной не возится. Я тоже уже не тот ребёнок. Мы изменились.

– Вы замкнулись, а не изменились. Оба выстроили преграды возле себя. Ни ты, ни он не подпускаете к себе никого. Только если Стас старается продолжать жить, ты поставила на себе крест.

– Да кто ты такая, чтобы меня отчитывать?! Как хочу, так и живу. Это не твоё дело! Сеанса психотерапии я не заказывала!

– Кать, успокойся. Я не отчитываю…

– Чего ты от меня хочешь? Конкретно, – слишком грубо я её перебила, но мои нервы начали сдавать.

– Просто хотела посмотреть на тебя. Увидеть, в кого ты превратилась. Знаешь, твоей маме это бы не понравилось.

«Твоей маме это бы не понравилось…», – эхом отозвалось в голове. Да, скорее всего, но чёрт, как можно после того, что я пережила, жить дальше и спокойно?! Не думайте, что я себя жалею. Нет, никогда этого не делала, никогда не жалела себя и не жалела других, так как знаю, как это противно, когда на тебя смотрят с жалостью, когда начинают говорить, что всё будет хорошо, что всё обойдётся. Ненавижу это. Никогда уже ничего не будет хорошо, уже ничего не обойдётся, если это случилось.

– Отстань от меня. Просто отстань. Я устала.

– Ты хочешь остаться одна, хочешь опять зарыться в своём горе. Одна. Всё одна. Невозможно быть всю жизнь одной.

– Возможно. Мне никто не нужен. Ясно?! Никто. Я не хочу опять чувствовать эту чёртову боль от ухода людей, не хочу. Лучше быть одной, никто не предаст.

– Это глупо, и ты это поймёшь. Не сейчас, может, чуть позже, но поймёшь.

– Откуда ты это знаешь?

– Не важно. Скоро за тобой приедут.

– Что?

– Я позвонила Стасу, точнее написала СМС. Умоляю, не говори, что я здесь. Он не должен знать. Пожалуйста.

– Хорошо, когда ты исчезла, ты была…

– У Стаса прекрасная дочь. Когда-нибудь он узнает праву, но не сейчас. И ещё передай ему, что он работает с крысой и доверяет ей больше всего на свете.

После этих слов она вышла. В окно ударил яркий свет, и послышался скрежет тормозов. Неужели она сказала правду. Но как ей можно доверять?

Дверь с грохотом выбили. А вот проверить, не заперта ли она, слабо. Яркий свет ударил прямо в лицо. Я зажмурилась, кто-то быстро подошёл ко мне и начал развязывать руки. Начала растирать затёкшие конечности, которые почти не чувствовала, но это ничего, пройдёт, обычные мелочи поганой жизни. Я встала, но из-за того, что и ноги затекли, пошатнулась, но кто-то подхватил меня за талию и удержал.

– Ты кто?

– Дракон в кожаном пальто.

– Ой-ой, ты был в первых рядах напиться, что-то не замечаю даже капли алкоголя.

Чёртов Андрей. Вот почему именно он припёрся?! Там никого больше нет, что ли?

– Вы меня достали, и я сказал первое, что пришло в голову, а так я не пью, – он сказал это так, что по спине побежали мурашки. Голос был настолько безразличным, что я не выдержала, вырвалась из его хватки и вышла из своей «тюрьмы».

Вот только посреди какой-то комнаты до меня дошло, что мне нужен мой рюкзак и телефон. Мимо проходили какие-то люди, некоторые были знакомыми Стаса, некоторых я не знала. Я бы так и стояла, но гневное выражение на лице Тёмы заставило меня поёжиться.

– Сама, значит, до дома дойдёшь, да?!

– Тём, ну не ори ты так. Я же не глухая. И вообще, что ты тут забыл?

– Ой, знаешь, когда почти в двенадцать часов к тебе заваливаются не очень трезвые ученики и какие-то мужики – это не очень круто.

– В стельку или просто не очень трезвые?

– Не очень… при чём тут это?! Ты мне объясни, каким Макаром ты уселась в машину?!

Шило в мешке не утаишь? Чёрт, как я не хотела рассказывать правду, как не хотела кому-то доверять.

– Потом расскажу, – буркнула я, а потом добавила, – эти обормоты рюкзак мой не нашли?

– А я откуда знаю?

– Стас где? Он пьяный?

– Где-то там, – он показал в противоположное направление, то бишь за мою спину, а значит плохо дело, – нет, если только один бокал.

Я повернулась на сто восемьдесят градусов и увидела его. Он что-то обсуждал с Андреем и братом. Ох, чувствую, надают мне по голове сегодня, достанется мне.

– Рюкзак мой нашли? – подойдя к ним, спросила я.

– Какие люди! Невероятно. Не могу, прям, – Стас бесился, сейчас его вообще лучше было не трогать. Он и так нестабилен эмоционально. Я обратилась к остальным с тем же вопросом. Антон указал на стул возле себя. Вздохнув с облегчением, подошла, открыла свой рюкзак, нашла в нём телефон, который отправился в карман чёрных джинс, потом заглянула в потайной карман и нашла там очень важную для меня вещь. Вы храните старые подарки родителей? Неважно, игрушки, кольца, подвески. Я хранила. Достала из кармашка золотую цепочку с буквой «К». Последний подарок отца мне. Вот, что было мне нужно, ни рюкзак, ни телефон, а подвеска.