Ледяное взморье

– И что вас не устраивает в этом поезде, товарищ Буторин? Вдвоем в купе спального вагона, завтрак, обед, ужин тоже в купе. Поезд идет по расписанию. Можем выспаться на неделю вперед.

– Знаете, Иван Сергеевич, – проговорил капитан Буторин, офицер специальной боевой группы IV Управления НКВД, – я бы предпочел заниматься чем-нибудь более серьезным, нежели вашим сопровождением. Не понимаю, почему в охрану к вам выделили меня, а не офицера из подразделения охраны НКВД.

Рыбник ответил:

– Мне в принципе было все равно, кто поедет со мной, но товарищ Зальцман сказал, что в охране будете именно вы и это решение самого Лаврентия Павловича.

– Что ж такого важного вы везете в портфеле?

– А вот это, капитан, извините, вас не касается. Пока состав стоит, сходили бы лучше купили у торговок моченых яблок. Обожаю моченые яблоки. На перроне их наверняка продают. Да и папирос прикупить бы не помешало, у меня в пачке осталось две штуки.

Буторин сказал:

– Вам прекрасно известно, что нам не то чтобы из вагона – из купе выходить нельзя. Пищу заказывать в ресторане только через проводника Егорова, который, я уверен, в этой должности всего на один рейс и имеет звание не меньше старшины госбезопасности. Двух папирос вам хватит. А нет, так у меня половина пачки «Казбека» осталась. Моченых яблок купите в Москве, вот передам вас охране наркомата танковой промышленности, заполните ими хоть целый багажник автомобиля. А в пути из купе ни ногой. Только в туалет, и то в моем сопровождении.

– Вот что надоело в дороге, так это походы по двое в туалет. Надо мне – со мной идете вы, надо вам – иду я. Соседи по купе смотрят на нас с нехорошим интересом.

– Да плевать, как кто смотрит. Мы выполняем приказ.

– Но уже почти доехали. Рязань – мирный город. – Он поправился: – Пока мирный, надеюсь, таковым и останется. Что здесь-то может произойти? Рядом с Москвой, после полутора суток езды?

Буторин достал папиросу. Курили они здесь же, в купе.

– Все, что угодно, Иван Сергеевич, и не провоцируйте меня на нарушение приказа. Этого не будет.

– Вы еще тот служака.

– Это да. Тут вы правы. Служака я еще тот.

– А что? Неплохо пристроились. Сопровождаете должностных лиц различных ведомств в командировках. Это не на передовой сражаться.

Буторин усмехнулся:

– Ну и вы не с винтовкой в стрелковой ячейке сидите.

– Я ученый, у меня «бронь».

– Вот и у меня «бронь».

Знал бы представитель наркомата, какое теплое местечко занимает капитан Буторин. Виктор же не имел права раскрывать свою принадлежность к боевой группе, подчиненной старшему майору Платову, начальнику управления и через него упомянутому Лаврентию Павловичу Берии. Но Рыбник этого не знал и не мог узнать.

Лязгнула сцепка, к составу прицепили другой паровоз, который покатит вагоны с несколькими остановками до Москвы, до Казанского вокзала.

В дверь постучали.

– Кто? – спросил Буторин.

– Это проводник Егоров.

– Что?

– Обед через двадцать минут.

– С чего это вдруг вы сейчас сообщаете об этом? Раньше не предупреждали.

– Так… – немного замялся проводник, – …начальник поезда в вагоне, а вас я обязан предупредить.

– Понятно, через двадцать минут так через двадцать минут.

Проводник ушел.

Буторин взглянул на Рыбника:

– Вы бы, Иван Сергеевич, портфель свой под диван, в багажный отсек положили!

– Зачем?

– Оттуда его сложнее будет быстро достать.

– Кому достать? – искренне удивился представитель наркомата танковой промышленности.

– Тому, кому очень интересно его содержимое.

Рыбник вздохнул:

– Капитан, ну что вы все усложняете? Мы полторы тысячи километров проехали, и никого, как вы выразились, интересующегося содержимым портфеля не было.

– Не было, но могут объявиться. Последний перегон – для этого самое удобное место.

– С ума сойти! Но вас действительно подействовала долгая дорога.

– Товарищ Рыбник, я отвечаю не только за вашу безопасность, но и за безопасность этого портфеля.

– И кто же возложил на вас эту обязанность? Я имею в виду документы.

Буторин ответил:

– Главный инженер Кировского завода в Челябинске, товарищ Махонин.

– Махонин? Сергей Нестерович? – еще больше удивился Рыбник.

– Представьте себе. Перед самым отъездом на вокзале предупредил, что и портфель я тоже должен оберегать, наравне с вами.

– Но почему мне он ничего не сказал?

– Приедем в наркомат, свяжетесь с ним по телефону, он объяснит. Я не знаю почему. Так что будьте любезны положить портфель под полку.

– Черт знает что, мне придется доложить о вашем поведении начальству.

Буторин улыбнулся:

– Какому начальству?

– Своему, естественно, а оно уж разберется с вашим.

– Сомневаюсь. Если разборки, то скорее уж НКВД разберется с вами. Но не тратьте время, скоро Егоров доставит обед.

Пожав плечами, Рыбник поднял полку и положил портфель в багажный отсек:

– Довольны?

– Доволен.

Рыбник пододвинулся к окну, из которого был виден вокзал.

Паровоз пыхнул паром, дал гудок, состав медленно тронулся.

Буторин посмотрел на часы:

– Да, как ни странно, по расписанию. Это, наверное, оттого, что в поезде едете вы, Иван Сергеевич.

Не поворачиваясь, Рыбник спросил:

– Ничего умнее не придумали?

– Куда нам, охранникам всяких должностных лиц.

Спустя двадцать минут в дверь вновь постучали:

– Товарищи командировочные, обед.

Голос проводника Егорова.

Буторин подошел к двери, спросил:

– Народ в коридоре есть?

– А почему вы спрашиваете?

Капитан почувствовал тревогу:

– Я задал вопрос.

– Да, есть пассажиры: у туалета двое, один курит в другом конце.

Буторин достал из кобуры «ТТ».

Рыбник воскликнул:

– Вы что, капитан?

– Обычная страховка, давайте-ка быстро на верхнюю полку.

– Но…

– Никаких «но». Вперед!

Тревога опытного офицера передалась сотруднику наркомата. Несмотря на возраст, он довольно быстро залез на верхнюю полку.

– Ближе к стене и не поворачиваться.

Сам капитан опустил запирающую пластину, повернул «барашек» замка и вскочил на полку слева.

Интуиция его не подвела. Как только дверь была отперта, раздался негромкий шум в вагоне. Дверь резко пошла влево. Вместо проводника в проеме показался мужчина лет тридцати с револьвером в руке.