Легат

Первый легионер пошел впереди по узенькой, заросшей мокрой травою тропинке, вьющейся меж деревьями и исчезающей в чаще. Похоже, туда, в чащу, и шли.

– Так ближе, господин легат, – обернулся воин. Ухмыльнулся – или это просто показалось Юнию?

Второй тяжело шагал позади, и Рысь в любой момент ожидал нападения. Правда, пока шло слишком открытое место, но вот впереди, в десятке шагов – кусты, папоротники, ели.

Легат чуть замедлил шаг, положил руку на меч…

Ага! Яростно закричав, убийцы бросились на него с двух сторон, спереди и сзади. Юний резко отпрыгнул в сторону, развернулся и нанес удар тому, кто был за спиной. Тот, видно, не ожидал подобного, не успел прикрыться – и Рысь ударил его мечом по руке. Убийца жалобно закричал, выпуская из руки дротик… Впрочем, Юний уже не смотрел на него, сразу же бросившись на второго. Тот оказался крепче, куда как крепче. Длинная галльская спата мелькала в его руке, словно бьющая по глазам молния, глаза сверкали, тонкие губы кривились в угрюмой ухмылке. Рванувшись вперед, Юний ощутил вдруг и терпкий запах пота убийцы, и его пахнущее чесночной похлебкой дыхание. Удар! Скрестились мечи. Длинная спата – это не короткий гладис… Юний уклонился влево, ловя каждое движенье врага и ни на миг не забывая о том, кто остался сзади. Убийца с рычанием взмахнул мечом, целя легату в голову, бывший гладиатор легко уклонился, нанес целую серию ударов, которые соперник едва успел парировать. Пригнулся, заметив мелькнувшую позади тень – второй вражина все ж таки метнул дротик левой, здоровой, рукой. И едва не поразил своего товарища! Опасное это дело, метать копья в такой ситуации! Уклоняясь от дротика, убийца отшатнулся вправо, к деревьям, и тут, за кустами, Рысь заметил третьего. Да, судя по отдаленным крикам, там были еще и четвертый, и пятый – с ними наверняка справится Гавстальд, но как скоро? Пока же приходилось надеяться только на себя – Юний расставил засаду ближе к лагерю, никак не предполагая, что окажется на этой отдаленной тропке. Трое против одного. Что ж, выход один – двух нужно убить. И начать с этого, который со спатой… Удар! Искры! Гром и синий блеск молний! И капли дождя, падающие со шлема врага. Еще удар. Тень убийцы метнулась в сторону… Резкий разворот к кустам, где находился третий… Еще удар. А теперь быстро назад, присесть… Тяжелое лезвие спаты со свистом пронеслось над головой, срубая клонившиеся к земле ветки случившейся рядом березки. Пружиня ногами, Юний стрелой бросился на врага – и достал клинком его шею! Брызнула кровь, горячая и дымящаяся, вытекая толчками, смешалась с дождем. Полетела в папоротники длинная спата. Убийца, захрипев, повалился в траву, зажимая руками вскрытое, сочащееся кровью горло. Впрочем, Юний ничего этого не видел – некогда было. Третий убийца выбрался из кустов, сжимая в руках короткое копье – ланцу. Второй, тот, что был сзади, тоже опомнился, подхватил с земли дротик. Рысь бросился между ними – пусть попробуют метнут… Прыгнул на того, что в кустах, схватив левой рукой древко, правой же нанес удар в не прикрытое доспехом бедро. Яростно брызнула кровь, убийца упал на одно колено, и Рысь резко развернулся, ожидая третьего… И улыбнулся, увидев вместо врага Гавстальда с огромной секирой на богатырском плече. За германцем бежали верные воины.

Вражина бросился было бежать – да поздно.

– Обоих в шатер, – быстро распорядился Рысь. – Не знаю, сколько еще у нас времени, но все ж попытаемся поговорить.

Тот, что был ранен в ногу, гордо молчал, и Гастальд по знаку легата, положив пленника на землю, одним взмахом секиры отрубил ему голову. Обезглавленное тело дернулось, плюнуло кровью, мертвая голова, сверкая белками глаз, откатилась в угол – оставшийся в живых пленник следил за ней полным неприкрытого ужаса взглядом. На это и рассчитывал сейчас Юний. А некогда было по-другому, не было времени – скоро, уже совсем скоро должны были напасть Волки.

– Ну? – Германец снова занес над головою секиру.

Убийца упал на колени:

– Пощади!

– Рассказывай.

– Да-да, я расскажу все…

– Лумиций Алтус? – внимательно выслушав пленного, с удивлением переспросил Рысь. – Вот так ханжа!

– Да, Алтус… Мы не могли ослушаться приказа командира.

– Значит, он захотел сам стать легатом?

– Именно так, господин легат. А твою смерть списали бы на варваров, устроили бы торжественные похороны.

– А как же Гней Хирольд? Ведь он старше Алтуса по званию?

– Алтус велел нам действовать, будто никакого Хирольда нет. Он говорил об этом очень уверенно.

– Вот, значит, как… – задумчиво протянул легат. – Авл Лумиций Алтус, благообразный вдовец… Он бы никогда не решился действовать без поддержки. Значит, такая поддержка есть, есть, вне всяких сомнений. Что ж, теперь остается только ее отыскать… Назови сообщников!

– Вы их всех убили, мой господин.

Устало опустившись на ложе, Юний посмотрел на Гавстальда и кивнул в сторону пленного:

– И что с этим делать?

– Прибить, как бешеного пса! – не сомневаясь, отозвался славный германец.

– Прибить? – Рысь почесал бороду. – Э, нет. Он пригодится нам в качестве свидетеля на суде. Слышал? – Он грозно взглянул на убийцу.

– О, да, да, – не вставая с колен, пленник принялся кланяться, по коричневым от загара щекам его, по щетине градом катились крупные слезы. – Я подтвержу на суде все!

– Только не вздумай попытаться бежать, – предупредил Юний.

– Пусть только попробует! – Луминий Гавстальд со смехом взмахнул секирой.

К ночи дождь усилился, замолотил, вспенивая мрачные воды реки, да так, что молодые кормчие заявили, что еще пара-тройка подобных дней – и они с ходу проскочат пороги.

– Нет, ребята, не торопитесь, – подойдя к навесу, усмехнулся Рысь.

Увидев легата, корабельщики и свободные от нарядов воины вскочили на ноги, почтительно приветствуя представителя высшей власти.

– Весяне не зря считают эти пороги непроходимыми. – Юний весело оглядел собравшихся. – Так что придется вам перетаскивать ваши суда, деваться некуда.

– Да перетащим, господин, не беспокойся. Уже начали… только вот зря бросили суда в разных местах. Лучше было бы оставить их в куче.

– Зря, говорите? – усмехнулся легат. – Да нет, не зря… Воины готовы?

– Готовы, господин легат.

– Ну, ждите… Все случится в самые ближайшие дни, быть может, уже сегодня.

Молотил дождь, Ольховая река шумела, сбрасывая воды с огромных черных камней, обросших зелеными водорослями, крутила пенные буруны. Нет, не пройти. Что ж, не пройти, так можно и перенести суда берегом, чем и занимались весь день, не обращая внимания на дождь. Суда помельче уже перетащили, а вот те, что покрупнее, застряли где-то на середине волока. Рядом с каждым выставили охранение – по паре воинов со щитами и копьями. Ближе к ночи соорудили шалаши и навесы, разложили костры – сушин в лесу отыскалось достаточно.

Радогость, молодой военный вождь рода Волка, прилип к осиновому стволу, осторожно высунул голову. Чужаки жгли костры… Все в разных местах. Славно. Еще бы знать точно – сколько их? Правду ли говорил лазутчик? Если правду… Что-то дернулось за спиной. Что-то или кто-то? Вождь покрепче сжал рогатину, застыл, ждал.

– Друже Радогость, – донесся шепот. Это хорошо, что окликнули. Иначе б убил.

Вождь повернул голову, узнавая двух молодых воинов – разведку, которую сам же и выслал, которую ждал.

– Ну?

– Три небольших ладьи они уже перетащили к берегу, остальные четыре лежат у болота.

– Охрана? – кивнув, осведомился вождь.

– По двое воинов у каждой ладьи, еще по двое – на сменах, и еще есть с десяток.

– Значит, всего около сорока, – Радогость улыбнулся. – Все так, как и говорил тот парень… как его?

– Светозар.

– Не соврал. Скажите костровым, чтоб его накормили.

– И можно развязать?

Вождь кивнул:

– Да, развяжите. Но присматривайте. Я не доверяю предателям. Даже тем, кто служит нам.

Радогость говорил отрывисто, чеканными фразами. Словно бы приказывал, не просил. Так ведь и приказывал! Вождь он или кто?

Совет старейшин племени не зря поставил его во главе отряда. Полсотни храбрецов, пусть пока молодых, но быстро приобретающих необходимый опыт воинов, каждый из которых в бою стоит пятерых оратаев. Все правильно, оратаи пусть пашут поля, растят, собирают жито. Пастухи пусть пасут коров, а они, воины, должны воевать! И если не с кем, надо найти врагов. Иначе зачем они нужны племени, воины? Люди Птицы – враги, племя Волка давно преследовало их, вытесняя с плодородных земель. Род Птицы – малочислен и слаб, племя Волка – сильное и многолюдное племя. «Птицы» – уже не опасный соперник, рано или поздно все они будут убиты или обращены в рабство, а на их землях поселятся люди из племени Волка. «Волки» – многолюдный народ, им требуется много земель, чтобы жить. Правда, северные земли не очень-то хороши, частенько льют дожди, бывают лютые холодные зимы. Зато в лесах много дикого зверя, на лугах вдоволь травы, а в реке – рыбы. Жить можно. Вот вытеснить чужаков – и жить. Конечно, на юге куда как лучше.

Но на юге, у теплого моря – готы. Готы сильнее «волков», гораздо сильнее. Их намного больше, с ними не совладать. Пока не совладать. Уйти на север, копить силы. А потому выбрать момент, ударить! Однако, кроме готов, есть еще Рим, покоривший много земель. Римляне тоже на юге, на заход солнца – и это куда страшней готов. Потому что римлян намного больше. И все захваченные народы они тоже делают римлянами. В этом – угроза. А сейчас римские псы проникли и сюда – в далекие северные леса. Если римлян не вытеснить, не убить, то все вокруг очень скоро станет римским. Даже весяне, не говоря уже о «птицах». Впрочем, весяне, может, и останутся весянами – вряд ли римляне полезут в дальние непроходимые леса – что им там делать?