Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир

Люди неуверенно переминались с ноги на ногу, восприняв слова Модеста крайне скептически. Все изменилось, когда второй мальчик запустил в него сандалию. Словно наткнувшись на стену, сандалия отлетела обратно к своему владельцу, Драгомир поймал ее, в то время люди ошеломленно смотрели то на него, то на Модеста, то просто переглядывались меж собой, словно желая убедиться: вы тоже это видели? Тем временем Модест продолжил говорить, сейчас к его словам отнеслись более внимательно.

— Теперь то же самое, но с помощью магии.

Кивнув Драгомиру, Модест отошел на край сцены. Драгомир подкинул сандалию высоко вверх и, как только она начала падать, заставил ее остановится. Обувь зависла в воздухе, что вызвало настоящую волну восхищения и удивления, особенно после того, как сандалия, повинуясь движению руки мальчика и словам на непонятном языке полетела в щит, точно так же, как и в первый раз, отлетев обратно. Драгомир вновь поймал ее и спокойно надел на ногу.

— И вот тут таится самое главное, — продолжил Модест, — все зависит от того, кто и с какой целью совершает поступок, а не то: совершается он с помощью магии или нет. К сожалению, храм всем нам сейчас дал однозначный ответ, и вы все знаете, что ждет несогласных. Но лично я за светское государство, где будут судить поступок, а не принадлежность к той или иной группе.

Тем временем Амалия, вежливо попросив уступить ей дорогу, направилась к сцене и быстро поднялась наверх.

— Добрый день, Модест, рада, что с тобой все в порядке, — быстро и вполголоса сказала она и обратилась к людям. — Приветствую всех вас, тех, кого волнует судьба этого города. Думаю, нужно поблагодарить этих ребят за наглядную демонстрацию того, что такое волшебство. Честно говоря, я, как и вы все, наверное, удивлена и поражена самим фактом пробуждения магии. Но, действительно, глупо отрицать очевидное и, действительно, сейчас очень важно правильно понимать и оценивать ситуацию. Несмотря на то, что храм отстранил мэрию и городскую стражу от управления городом, мы все равно намерены провести завтрашнее голосование, хотя бы потому, что у Рувира есть настоятель, и это — не госпожа Каллина. За какое будущее голосовать — это решать каждому из вас, но сейчас я все-таки попрошу вас разойтись с тем, чтобы прийти сюда завтра и проголосовать.

Слова Амалии не сразу дошли до последних рядов, но зато возымели действие — очень скоро люди стали расходиться.

— Ребята, я, конечно, понимаю, что среди вас есть волшебник, что у вас есть эти щиты, — обратилась к ребятам Амалия, — но вы хоть представляете, что вся стража храма ищет вас?

— Представляем, — грустно ответила Анна. — Нам дважды приходилось убегать, пока мы дошли сюда.

Тем временем на сцену поднялся Дан и, не успел он хоть что-нибудь сказать, как Модест, радостно выкрикнув его имя, бросился ему на шею.

— Я так рад, что ты вернулся!

— Что у тебя с головой? — сразу спросил молодой человек.

— Да так, господин Томилин погорячился.

— Что?! — возмутился Дан и уточнил. — Как это произошло?

— Ну мы с Гедовин, точнее сначала Гедовин, потом я, сбежали.

— Что?! Но зачем?

— Мы хотим помочь городу, а меня отец хотел упечь в монастыре, — ответила Гедовин, после добавив. — Привет, Дан, рада тебя видеть. Классно выглядишь.

— Спасибо. И как давно вы сбежали? Где были? Нет, о чем вы думали вообще!

— Мы прятались в надежном месте, а господин Томилин нашел меня и вот, так получилось.

— У меня нет слов.

— Давайте это и не только это обсудим в мэрии, — предложила Амалия.

Никто не возражал. Пропустив ребят вперед, Дан дождался, когда к нему приблизится Амалия, и уточнил.

— Чего еще я не знаю?

— Прости, что сразу не сказала о Модесте, но, во-первых, времени не было, да и Лиан просил никому не говорить.

— Лиан просил не говорить, — медленно и хмуро повторил Дан, — мне или вообще?

— Вообще, и тебе в частности. Не знаю, чем именно он руководствовался, — призналась Амалия, — наверное, просто не хотел огласки, но, если честно, мне была непонятна его реакция, я просто хотела помочь, хотя бы морально поддержать.

Дан покачал головой, но сказал.

— Ладно, пошли.

— Это и есть Амалия? — меж тем тихо спросила Гедовин у Модеста.

— Да.

Девочка обернулась и посмотрела сначала на нее, потом на Дана.

— Она симпатичная, и вообще они неплохо смотрятся.

— Что? Ты о чем?

— Да, так, Марта сказала мне, что Дан частенько говорил о ней. В общем, просто так о коллегах по работе так часто не говорят, ну ты понял.

Модест тоже обернулся и посмотрел на Дана и Амалию, те задержались на сцене и о чем-то говорили.

— Но… она же старше.

— То же мне, препятствие, — возразила им Анна, шедшая рядом и слышавшая их разговор.

Вителлия проводили до крытого экипажа, в который его бесцеремонно втолкнули. Он промолчал. По пути до Храма Истории экипаж несколько раз останавливался, на последней остановке к Вителлию подсадили двоих, молодого мужчину и женщину средних лет. Оба они боязливо озирались по сторонам. Вид у них был такой, словно они подрались с кем-то или между собой или же… Только сейчас до Вителлия дошло, что его могут и, скорее всего, допросят, а на допросах в храме активно использовали силовые меры воздействия. Если же его признают виновным, то его ждет и вовсе совсем печальная участь. «Если бы я только мог бегать также быстро, как Гедовин! — с грустью подумал он, вспомнив о побеге девочки. — Но как бы там ни было, я все выдержу. Должен выдержать! Ради Анны!» Он молил все силы, чтобы Анну не поймали, чтобы она была в безопасности, а уж он как-нибудь справится, зная, что с ней все в порядке.

Экипаж остановился. Попутчики Вителлия вздрогнули и вжались в углы. Когда открылась дверь с того края, где сидела женщина, то бедняжка в ужасе закричала, зажав уши руками, она наклонила голову и, подобрав под себя ноги, буквально забилась в угол. Но ее бесцеремонно схватил за шиворот громила-стражник и вытащил наружу, в дверях тем временем нарисовалась вторая физиономия.

— Выходим по одному?

— Да, — ответил Вителлий и первым вышел из экипажа.

Следом за ним сразу вышел молодой человек и сразу же бросился бежать.

— Стой! — проревел стражник прямо перед самым ухом Вителлия, с силой отбросив того так, что настоятель библиотеки не устоял на ногах и упал.

Поднимаясь, он увидел, как парня догнали, повалили на землю и стали избивать дубинками и ногами двое стражников. Невольно Вителлий почувствовал, как тошнота подступила к горлу, словно издалека он услышал над собой чей-то голос.

— Господин Гарадин, идемте со мной.

Вокруг царил полный беспредел, иначе Вителлий увиденное назвать не мог. Стражники вели горожан и городских стражников внутрь храма, применяли силу, ругались и кричали на людей, не объясняя причин такого отношения, давая ответы только в виде подзатыльников и ударов в спину. Туда же, в храм, повели и Вителлия. К счастью, его в спину не подталкивали, в первую очередь потому, что он шел добровольно, но по пути ему никто ничего не объяснил. Камеры в храме находились на подвальном этаже, но стражник указал Вителлию идти прямо. Значит, сначала допрос.

Если бы не вся плачевность ситуации, Вителлий мог бы погордиться, что его ответили не к кому-нибудь, а к самой настоятельнице. Беда была только в том, что пост настоятельницы занимала его хорошая знакомая Каллина.

— Господин Гарадин, — проворковала она. — Я вас ждала.

Невольно взгляд Вителлия сразу упал на небольшую дубинку, которую она держала в правой руке; проследив его взгляд, Каллина недобро хмыкнула.

— Проходите, садитесь, — говорила она, указывая на низенький табурет посередине комнаты.